Альфред Барков - Роман Булгакова Мастер и Маргарита: альтернативное прочтение

• Название: Роман Булгакова Мастер и Маргарита: альтернативное прочтение
• Автор: Альфред Барков
• Жанр: Критика

Эта книга – о знаменитом романе М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита». И еще – о литературном истэблишменте, который Михаил Афанасьевич назвал Массолитом. Хотя роман адресован вовсе не им, инженерам наших душ, они, ничтоже сумняшеся, вот уже больше четверти века объясняют с давно устаревших приказных позиций, к тому же еще и миллионными тиражами, содержание «Мастера и Маргариты».

Предыстория этой книги такова. Когда-то мне дали почитать на две ночи «Мастера и Маргариту». Не скрою, чтение романа оказалось не легким делом. Было понятно только, что речь идет о А.М. Горьком, знаменитом советском писателе, одном из столпов нашей культуры; но оставалось неясным, почему Булгаков показал его и его возлюбленную в таком неприглядном виде, и что он вообще хотел этим сказать. Тогда еще не издавалась «возвращенная литература», и все мы находились под влиянием вдалбливавшихся нам на протяжении десятилетий взглядов на нашу историю и ее видных деятелей.

---

В этом отрывке уже сама форма обращения к не имевшему никакого отношения к МХАТ П.С. Попову с вопросом «когда выпустят?» носит иронический смысл. К тому же, это словечко – «явятся»… Булгаков явно относился к горьковской пьесе без должного пиетета. Что же касается «Мольера», то здесь действительно все шло не гладко. Как свидетельствует дневник Елены Сергеевны,

«… 15-го [мая 1934 г.] предполагается просмотр нескольких картин «Мольера». Должен был быть Немирович, но потом отказался.

– Почему?

– Не то фокус в сторону Станиславского, не то месть, что я переделок тогда не сделал. А верней всего – из кожи вон лезет, чтобы составить себе хорошую политическую репутацию. Не будет он связываться ни с чем сомнительным!» 8.

И почти через год, 5 марта 1935 года:

«Тяжелая репетиция у Станиславского. «Мольер». М.А. пришел разбитый и взбешенный. К.С., вместо того, чтобы разбирать игру актеров, стал при актерах разбирать пьесу. Говорит наивно, представляет себе Мольера по-гимназически. Требует вписываний в пьесу» 9.

Через два месяца, 15 мая 1935 года Булгаков пишет своему брату Николаю Афанасьевичу в Париж:

«Ты спрашиваешь о «Мольере»? К сожалению, все нескладно. Художественный театр, по собственной вине, затянул репетиции пьесы на четыре года (неслыханная вещь!) и этой весной все-таки не выпустил ее. Станиславскому пришла фантазия, вместо того чтобы выпускать пьесу, работа над которой непристойно затянулась, делать в ней исправления. Большая чаша моего терпения переполнилась, и я отказался делать изменения. Что будет дальше, еще точно не знаю» 10.

Зато 11 или 12 июня Немирович-Данченко направляет Горькому очередную телеграмму: «Дорогой Алексей Максимович, рад сообщить Вам об очень большом успехе «Врагов» на трех генеральных репетициях. На последней публика поручила мне послать Вам ее горячий привет. Все участники и я испытывали глубокую радость в этой работе и теперь счастливы ее великолепными результатами. Немирович-Данченко» 11.

Через неделю вдогонку телеграмме в тот же адрес пошло письмо, в котором Немирович-Данченко, явно чуя «цвет нового времени», сообщает: «После трех генеральных репетиций мы сыграли «Враги» 15-го числа, обыкновенным, рядовым спектаклем, взамен другого («У врат царства»). Мне хотелось показать Иосифу Виссарионовичу до закрытия сезона и до обычной парадной премьеры(выделено мною – А.Б.) […]. Рад Вам обо всем этом рапортовать» 12.

И, как в насмешку, – «… МХАТ, вместо того, чтобы платить за просроченного «Мольера», насчитал на М.А. – явно неправильно – 11 800 руб» 13. Эта запись сделана Еленой Сергеевной 28 января 1936 года, когда «Враги» победоносно шли уже целых полсезона.

Буквально через две недели после этой записи Елены Сергеевны, 4 февраля, Немирович-Данченко пишет Горькому: «… Должен признаться Вам, что с работой над «Врагами» я по-новому увидал Вас как драматурга. Вы берете кусок эпохи в крепчайшей политической установке и раскрываете это не цепью внешних событий, а через характерную группу художественных портретов, расставленных, как в умной шахматной композиции. Мудрость заключается в том, что самая острая политическая тенден…» – Господи, хватит – этому конца нет! Каково же было Булгакову знать все это!.. 14

Но вот, наконец, 5 февраля Елена Сергеевна записывает: «… после многочисленных мучений, была первая генеральная «Мольера», черновая […] Великолепны Болдуман – Людовик и Бутон – Яшин […] Аплодировали после каждой картины. Шумный успех после конца. М.А. извлекли из вестибюля (он уже уходил) и вытащили на сцену. Выходил кланяться и Немирович – страшно довольный» 15.

9 февраля – «Опять успех и большой. Занавес давали раз двадцать. Американцы восхищались и долго благодарили».

11 февраля – «Первый, закрытый, спектакль «Мольера» – для пролетарского студенчества […] После конца, кажется, двадцать один занавес. Вызвали автора, М.А. выходил» 16.

15 февраля – «Генеральная прошла успешно. Опять столько же занавесов. Значит, публике нравится?»

16 февраля – «Итак, премьера «Мольера» прошла. Сколько лет мы ее ждали! Зал был, как говорит Мольер, нашпигован знатными людьми […] Успех громадный. Занавес давали, по счету за кулисами, двадцать два раза. Очень вызывали автора».

17 февраля – «В подвале «Вечерки» ругательная рецензия некоего Рокотова – в адрес М.А. […] Короткая неодобрительная статья в газете «За индустриализацию». Вечером – второй спектакль «Мольера» […] – восемнадцать занавесов 17.

21 февраля:

«Общественный просмотр «Мольера». Успех. Занавесов – около двадцати. 24 февраля. Дневной спектакль «Мольера» […] Спектакль имеет оглушительный успех. Сегодня бесчисленное количество занавесов.

Болдуман сказал, что его снимают с роли из-за параллельных «Врагов».

Лучший исполнитель в спектакле!» 18.

Добавлю, исполнитель одной из центральных ролей – Людовика. «Цвета нового времени» потребовали от Булгакова очередной жертвы.

4 марта – «МХАТ требует возвращения трех тысяч за «Бег» на том основании, что он запрещен».

9 марта:

«В «Правде» статья «Внешний блеск и фальшивое содержание», без подписи.

Когда прочитали, М.А. сказал: «Конец «Мольеру»… Днем пошли во МХАТ – «Мольера» сняли» 19.

9 сентября:

«Из МХАТа М.А. хочет уходить. После гибели «Мольера» М.А. там тяжело.

– Кладбище моих пьес» 20.

15 сентября:

«Сегодня утром М.А. подал письмо Аркадьеву, в котором отказывается от службы в Театре и от работы над «Виндзорскими». Кроме того – заявление в дирекцию. Поехали в Театр, оставили письмо курьерше.[…] М.А. говорил мне, что это письмо в МХАТ он написал «с каким-то даже сладострастием» 21

5 октября:

«Сегодня десять лет со дня премьеры «Турбиных». Они пошли 5 октября 1926 года. М.А. настроен тяжело. Нечего и говорить, что в Театре даже и не подумали отметить этот день» 22.

И, наконец, снова «стычка» – теперь уже заочная – с горьковскими «Врагами» – запись от 10 мая 1937 года: «Федя… подтвердил: Сталин горячо говорил в пользу того, что «Турбиных» надо везти в Париж, а Молотов возражал. И, – прибавил Федя еще, – что против «Турбиных» Немирович. Он хочет везти только свои постановки и поэтому настаивает на «Врагах» – вместо «Турбиных» 23.

Так что, как можно видеть, весь нелегкий путь булгаковского «Мольера» постоянно пересекался с горьковскими «Врагами». Не в пользу «Мольера»… Впрочем, ему не повезло еще раньше, о чем свидетельствует письмо Булгакова П.С. Попову от 13 апреля 1933 года:

«Ну-с, у меня начались мольеровские дни. Открылись они рецензией Т. [А.Н. Тихонов]. В ней, дорогой Патя, содержится множество приятных вещей. Рассказчик мой, который ведет биографию, назван развязным молодым человеком, который верит в колдовство и чертовщину, обладает оккультными способностями, любит альковные истории, пользуется сомнительными источниками и, что хуже всего, склонен к реализму!

Но этого мало. В сочинении моем, по мнению Т., «довольно прозрачно выступают намеки на нашу советскую действительность»!! … Т. пишет в том же письме, что послал рукопись в Сорренто» 24.

В комментарии к этому письму сообщается: «Рукопись романа была послана Горькому, который отвечал: «Дорогой Александр Николаевич, с Вашей – вполне обоснованно отрицательной – оценкой работы М.А. Булгакова совершенно согласен. Нужно не только дополнить ее историческим материалом и придать ей материальную значимость, нужно изменить ее «игривый стиль». В данном виде это – несерьезная работа и – Вы правильно указываете – она будет резко осуждена» 25.

…"Ненавистен мне людской крик…»

И последнее. Об отношении семьи драматурга Булгакова к драматургии Горького вообще.

«9 сентября 1933 г. В 12 часов дня во МХАТе Горький читал «Достигаева». Встречен был аплодисментами, актеры стояли. Была вся труппа. Читал в верхнем фойе. […]

По окончании пьесы аплодисментов не было. Горький: – Ну, говорите, в чем я виноват? Немирович: – Ни в чем не виноваты. Пьеса прекрасная, мудрая» 26. Здесь мнение В.И. Немировича-Данченко явно расходится с мнением труппы. Коллективу явно недоставало «чутья к цвету нового времени»…

«8 октября 1933 г. Вечером М.А. был дежурным по спектаклю «В людях» в филиале. Пошли. Какой актер Тарханов! Выдумал трюк – в рубашке до пят – делает реверансы, оскорбительные – молодому Пешкову» 27.

«5 февраля 1934 г. Третьего дня были на генеральной «Булычева» во МХАТе. Леонидов играет самого себя. Изредка кричит пустым криком. Но, говорят, что репетировал изумительно иногда! Спектакль бесцветный» 28.