Дитер Нолль - Приключения Вернера Хольта. Возвращение

• Название: Приключения Вернера Хольта. Возвращение
• Автор: Дитер Нолль
• Издательство: Прогресс
• Жанр: Современная проза
• Год: 1965

От Издательства: Первая книга романа Дитера Нолля «Приключения Вернера Хольта», вышедшая не так давно в переводе на русский язык, была тепло встречена общественностью, нашла широкий и взволнованный отклик у молодежи. Сейчас издательство предлагает читателю вторую книгу, повествующую о дальнейшей судьбе Вернера Хольта.

Война, закончившаяся поражением гитлеровского «рейха», — позади, и Вернер Хольт пытается разобраться в политических событиях, происшедших в стране, найти свое место в мирной жизни, среди строителей социалистической Германии.

Перевод с немецкого — Валентина Курелла и Ревекка Гальперина.

---

Хольт неистово замотал головой.

— Не отрицайте! — воскликнула фрау Арнольд. — И вот я стала его женой, забеременела и написала ему об этом. Потом у меня возобновились связи с товарищами, я опять включилась в нелегальную работу. Это продолжалось всего несколько месяцев, меня снова арестовали. В тюрьме начались у меня преждевременные роды. Ребенок не прожил и часа… Сюда я вернулась еще до Арнольда, в мае. Он приехал в августе, и первым его вопросом было, где ребенок. Арнольд считает, что я убила ребенка, потому что политика мне дороже… Он ничего другого представить себе не может. Он и вообще многого не представляет, иначе понимал бы, что мне пришлось пережить в заключении и как у меня изболелась душа за ребенка… И вы еще спрашиваете, почему я его не бросаю! Женой его я остаюсь только на бумаге. Но я содержу его вещи в порядке, чтоб он не опустился вконец, обстирываю его, готовлю, убираю комнату и кухню, выстаиваю для него в очередях. Он не хочет ничего менять и, значит, так оно и должно оставаться. Я не могу требовать развода, потому что после всего, что он для меня сделал, обязана хотя бы заботиться о нем.

Хольт безмолвно смотрел на фрау Арнольд. Она была бледна; выражение горечи залегло в морщинках вокруг губ. На заводе она умеет настоять на своем, и чего только не пришлось ей пережить в прошлом! А тут она подчиняется этому человеку, искупая вину, которой на самом деле нет, в которой он ее уверил!

— Никто этого не знает, — сказала она в заключение. — Но вам я должна была исповедаться. Никогда больше не упоминайте об этом!

Хольт понимал, что положение, в котором очутилась фрау Арнольд, ее недостойно; рано или поздно она из него вырвется, может быть, совсем скоро, и он, пожалуй, в силах ей помочь…

Он сказал:

— У меня два билета на органный концерт в местном храме. Нет, нет, за кого вы меня принимаете? Не праздничная служба, а настоящий концерт, органные произведения Баха. Идемте, не размышляйте долго!

На улице она взяла его под руку. И это было нечто новое, но Хольта уже ничто не удивляло. Он пытался ей растолковать, что такое полифония, строгая имитация, фуга, контрапункт. Поднялась метель. Где-то далеко звонили колокола, и их трезвон отдавался в пустынных улицах.

До самого Нового года Хольт не виделся с фрау Арнольд. Зима стояла снежная, а тут еще ударили сильные морозы. Трудное время для завода! Фрау Арнольд была перегружена работой. В эти дни она сутками не раздевалась, редкую ночь спала и без конца разъезжала; в самую жестокую стужу ездила на разработки и доставала уголь, как когда-то Мюллер; добывала сырье, ампулы, упаковочный материал. Да и профессор дневал и ночевал на заводе. У Хольта тоже все шло вкривь и вкось; не все классы в школе отапливались, выпускники учились посменно, остальных школьников временно распустили.

Но чем реже Хольт встречался с фрау Арнольд, тем больше она занимала его мысли. До сих пор он восхищался цельностью ее натуры, этим «что думаю, то и говорю». Теперь ему открылось в ней ошеломляющее противоречие: несокрушимая в своих убеждениях и в работе, она была беспомощна, нерешительна и безвольна в личной жизни.

Слаба, как всякая женщина! Только слабостью, женской слабостью объясняется то, что она чувствует себя в долгу перед этим человеком. И ей, конечно, хочется кому-то покориться, вот он и прибрал ее к рукам, да так ловко, что она служит ему как рабыня. Воспользовался ее слабостью, как и всегда мужчина пользуется женской слабостью. Что ж, он, Хольт, не отступит перед этим испытанием силы. Ради нее же самой! Да, и ради нее самой. Слишком долго он медлил. Разве она явственно не шла ему навстречу? Разве не называла по имени, не брала его за руку. А он, дурак, ослепленный сознанием ее превосходства, не замечал этих сигналов. Хольт только диву давался: долго же он заставил фрау Арнольд ждать!

Приближалось одиннадцатое января. Уж в день-то его рождения должна она выкроить для него вечерок! А тут как раз десятого, выходя из школы, он наткнулся в сквере на Ангелику.

Кто знает, сколько она прождала его на морозе! В волосах ее запутались снежные кристаллики, пальто запорошило снегом.

— Я дала себе слово тебя не беспокоить, — сказала она, боязливо на него поглядывая, — но зачем ты подарил мне эту книгу про Тристана и Изольду! Я теперь совсем извелась.

Увидев это всегда оживленное лицо непривычно бледным и неподвижным, услышав этот беззвучный голос, прочтя бессловесную мольбу в этом кротком взгляде, он снова ощутил желание стать другим — желание отблагодарить эту девочку за ее чувство. Он схватил ее руку повыше локтя.

— Зима — никудышное время! Что же, прикажешь в такой холод сидеть и дрогнуть с тобой на скамейке?

Она ответила, не поднимая глаз:

— Пойдем ко мне! Бабушка ушла стирать и не вернется до десяти.

— Ты с ума сошла! — воскликнул он.

Придя домой, он постарался трезво поразмыслить над тем, что же в конце концов с ним происходит. Нет, зря его Церник пугает: у вас, мол, кризис, вы еще взорветесь, как паровой котел под давлением. У него нет оснований тревожиться за себя и за свое будущее. Надо только сохранять трезвую голову. Прежде всего, не надо вовлекать Ангелику в свои душевные неурядицы. Эта девушка слишком хороша, чтобы стать жертвой минутной прихоти. Во-вторых, надо наконец дать выход нестерпимому напряжению, скопившемуся под его внешне спокойными отношениями с Юдит Арнольд.

На другой день он позвонил ей на завод. Уже по голосу он почувствовал, что она рада его звонку и что ей трудно будет ему отказать. Но сегодня он и не принял бы отказа.

— Нет, Юдит, пожертвуйте мне этот вечер… Нет, нет, никаких билетов и вообще ничего похожего. Просто у меня день рождения.

Тишина. Какие-то помехи в проводах. И снова ее голос:

— Ладно. Нелегко это, но сегодня уж куда ни шло! Приходите ко мне, только не раньше девяти.

После обеда Хольт выпил с Гундель по чашке колы; Он был замкнут, рассеян, его невидящий взгляд скользил даже мимо Гундель. Вскоре явился Церник и, освежившись колой, только и ждал, с кем бы вступить в спор. Когда вечером, часам к восьми, вернулся профессор, Хольт уже сгорал от нетерпения. Он стал прощаться.

— Куда ты, Вернер? — удивилась Гундель. — Ведь сегодня день твоего рождения.

— Видишь ли, Гундель, — ответил Хольт, натягивая тулуп. — День ли рождения, рождество, Первое мая или любой будний день… У всех у нас свои планы и обязательства!

В девять с небольшим он уже стоял перед знакомым домом. Ему пришлось довольно долго стучать, прежде чем щелкнул замок, прежде чем она отворила. Арнольд, обычно лежавший на диване, ушел играть в скат. Хольт последовал за Юдит в ее комнату, снял тулуп и повесил на крючок.

Фрау Арнольд поставила на стол две большие чашки и вазочку с мятными пряниками. Тут же лежали сигареты. На плитке кипел чайник. Она стояла возле стола, черные локоны рассыпались по плечам. Хольт никогда еще не видел ее с такой прической. Она улыбнулась ему, а он все истолковал по-своему — и локоны и улыбку.

— У тебя день рождения, — сказала она. — Как ни грустно, мне нечего тебе подарить, но давай с этого дня говорить друг другу «ты». Идет?

Он взял ее за руку. Она подняла на него глаза. Но он не дал себе труда понять, что означает этот взгляд — удивление, страх или что другое. Неважно! Он схватил ее за плечи. Она оцепенела. Но Хольт уже привлек ее к себе и, опьяненный ее близостью, ароматом ее волос, не замечал сопротивления, пока она с силой не отшвырнула его к стене. И тут чувство стыда захлестнуло его горячей волной.

Опершись о стол левой рукой, Юдит решительно указала ему на дверь. Она произнесла одно только слово: «Вон!» Он хотел извиниться, найти какое-то оправдание, она не так его поняла… Но пронзивший его взгляд был исполнен такого глубокого разочарования, что он, так и не сказав ни слова, снял с крючка тулуп и вышел на лестницу.

Он шагал по улице. В нем кипела злоба. Подумаешь, недотрога!.. Будто я бог весть чего от нее захотел! Но чувство стыда превозмогло и стало невыносимым. Он дрожал от холода. Он все еще нес тулуп в руках. Трамваи, машины, люди… Ничего этого он не видел, ничто не проникало в его сознание.

В каком-то беспамятстве остановился он на перекрестке. Он уже не пытался уйти от душившего его стыда. Он говорил себе: я потерял человека, настоящего друга, я бессмысленно все растоптал и загубил. Он думал с отчаянием: что пользы бороться? Мне уже не выкарабкаться из грязи. Что-то сидит во мне, демон-разрушитель… «Что же это в нас лжет, ворует, убивает, распутничает?» — спрашивал он себя. Старый вопрос — вопрос Бюхнера.[36]

Он надел тулуп и, погруженный в свои мысли, побрел дальше. Он видел перед собой лицо Юдит Арнольд. Оно улыбалось ему, ясное, чистое, невыразимо прекрасное человеческое лицо — лицо человека… Человека в образе Юдит Арнольд слишком долго унижали и оскорбляли — вплоть до сегодняшнего дня, в том числе и он, Хольт, — и тогда, и сегодня.