Ник. Горькавый - Считайте меня крымским фантастом... (интервью)

• Название: Считайте меня крымским фантастом... (интервью)
• Автор: Ник. Горькавый
• Жанр: Прочая документальная литература

Интервью журналу крымского клуба фантастов  «Фанданго».

"Полагаю, что сейчас мы столкнулись с неким кризисом в образовании: объём знаний, требуемых к усвоению традиционными методами, стал превышать возможности среднего ученика. Выход в том, чтобы привлечь новые формы обучения: познавательные художественные книги и фильмы, обучающие компьютерные игры, а в будущем - и персональных кибер-учителей. Любой элемент среды, в которой живёт школьник, можно и нужно сделать осмысленным, говорящим, развивающим".

"Умный читатель никуда не исчез, разговоры о ненужности познавательной литературы и смерти настоящей научной фантастики – это болтовня недалёких людей, которые генерируют удобные для них мифы и сами клюют на этих гнилых червяков".

---

Интервью с Николаем Горькавым «Считайте меня крымским фантастом…» (Интервью провели Валерий Гаевский - ВГ, Константин Щемелинин - КЩ, Ариолла Милодан - АМ.)

ВГ: Зачем, по-вашему, человечеству мифы и какова при этом роль науки?

Ник. Горькавый: Я не специалист и даже не любитель в области мифологии. Из общих соображений полагаю, что мифы - это легко генерируемый суррогат объяснения мироздания. В этом смысле наука занимается трудным процессом выдавливания мифов из социума, заменой их на научные воззрения. Мифы обладают упругостью: если наука вытесняется из общества, на смену ей возвращается суррогат. Вот и расцвели нынче астрологи и мистики.

ВГ: Можно ли поставить фантастику в ряд культурных аспектов, формирующих мировоззрение человека в настоящее время?

Ник. Горькавый: Безусловно. Подростки любят фантастику, и сотня научно-фантастических книг, прочитанных (или непрочитанных) в юности, может кардинально изменить жизнь молодого человека. После Жюля Верна сотни тысяч (если не миллионы) людей стали интересоваться наукой и техникой, выбрали профессию инженеров и учёных. Пик технического романтизма прошёл,  но свою стабильную издательско-рыночную нишу научная фантастика должна занимать, особенно фантастика для подростков.

ВГ: может ли футурология претендовать на понятие науки, как таковой? Что такое футурология сегодня?

Ник. Горькавый: Можно дать «мягкое» и «жесткое» определение науки. Мягкие науки, вроде общественных дисциплин, ещё не базируются на математике или надёжных экспериментах. Футурология, благодаря Форрестеру и Медоузу, двинулась по пути математизации от общественных к точным, «твёрдым» наукам, но она в самом начале своей эволюции. Трудности, которые предстоит одолеть математической социологии в ходе становления как строгой дисциплины, огромны. Об этом немного сказано в лекции по социологии в «Теории катастрофы».

КЩ:  Чем, по- вашему, американская (англоязычная) фанатстика отличается от современной русскоязычной?

Ник. Горькавый: По-моему, западная фантастика смелее в области научных вставок. «Next» Майкла Крайтона просто напичкан генетической информацией – вплоть до научных ссылок в конце книги. Бестселлеры Дэна Брауна тоже своего рода познавательная фантастика. Я об этом написал даже отдельную статью: http://www.chaskor.ru/p.php?id=9074 Вышла отличная художественно-познавательная книга физика Хоукинга, написанная в соавторстве с дочерью. А российские писатели и издатели, как решили, что книги должны только развлекать – так всё и приплясывают перед читателем. Ну сколько можно писать комариную фантастику про вампиров-кровососов?

АМ: Почему ваша героиня Никки не терпит неудач? Все, что она задумывает, ей удается сделать. Но так в жизни не бывает.

Ник. Горькавый: Конечно, в жизни так не бывает. Зато в литературе – сплошь и рядом. Морской капитан Блад по удачливости может поспорить с сухопутным капитаном Сорви-Головой. А в какой книге проигрывает Гарри Поттер или толкиеновские хоббиты? Никки для меня – символ молодого поколения, которое проиграть не может. Но посмотрите - как трудно достаются ей победы. Кровавые удачи – это уже из жизни. Недаром сложный финал второй «Астровитянки» вызвал такую бурю негодования у многих читателей. Потому что он слишком реалистичен.

АМ: Как вы считаете, может ли ребенок возраста Никки соврешать поступки анлогичные ей?

Ник. Горькавый: В смысле усилий по выживанию – да, полагаю это реально. В смысле смелого сопротивления обществу – тоже. Я понимаю, что в это трудно поверить, потому что каждый из нас в школьном возрасте с огромным трудом противостоял взрослым вне семьи. Но представьте себе абсолютно раскованного в этом смысле подростка, который к взрослому относится также как к сверстнику. Понятно, что такому подростку в реальной жизни придётся нелегко, зато, если он выдержит, то станет личностью. В заданных в книге условиях такая независимость вполне логична. Подозреваю, что наибольшие сомнения у читателей вызывают научные теории, которые развивает Никки, но тут не нужно забывать, что огромную роль (если не определяющую) в создании моделей образования Луны и Вселенной играл Робби, искусственный интеллект которого, подстёгиваемый любопытной девочкой, мог зайти очень далеко! Лично я с первых курсов университета любил спорить с преподавателями – и вполне успешно.

АМ: Считаете ли вы нужным, чтобы дети знали и умели хотя бы половину того, что знают и умеют ученики Колледжа? Почему?

Ник. Горькавый: Чем больше знают, тем лучше. Полагаю, что сейчас мы столкнулись с неким кризисом в образовании: объём знаний, требуемых к усвоению традиционными методами, стал превышать возможности среднего ученика. Выход в том, чтобы привлечь новые формы обучения: познавательные художественные книги и фильмы, обучающие компьютерные игры, а в будущем - и персональных кибер-учителей. Любой элемент среды, в которой живёт школьник, можно и нужно сделать осмысленным, говорящим, развивающим.

АМ: Как вы думаете, дети будут подражать вашей Никки? Хотелось ли бы вам этого и почему?

Ник. Горькавый: Не сомневаюсь, что многие из прочитавших книгу школьников будут стараться походить Никки. Потому что она воплощает в себе то, о чем мечтает каждый подросток: независимость от авторитетов, смелость в суждениях, умение утереть нос взрослым. Если же юные читатели постараются подражать космической Маугли и в её стремлении к знаниям и наукам, то будет вообще великолепно.

КЩ: Что для вас, как для автора,  изменилось с появлением интернета ?

Ник. Горькавый: Гутенберг всего лишь удешевил производство книг, а Интернет беспощадно ломает хребет всей книжной индустрии. Мы живем в эпицентре инфореволюции, которая открывает захватывающие дух культурные перспективы, но одновременно закрывает бумажные комбинаты, типографии и книготорговые сети.

Интернет помогает авторам. Когда я написал «Астровитянку» в 2005 году, среди глухих вирджинских лесов, где медведей больше, чем людей, то совершенно не представлял - как воспримет смелый экспериментальный текст нынешний российский читатель? Во времена, когда голоса мистиков завывают со всех углов, а интеллект вышел из моды, - куда послать рукопись художественно-познавательной книги, в которой читатель, обгоняя учебники, попадает на передовой край мировой науки, где кипят страсти, сшибаются мнения и лопаются авторитеты?

Три десятка издателей шарахнулись от «Астровитянки». Тогда я выставил отрывки из книги на литературном интернет-форуме – и они вызвали одобрение читателей. В Интернете же я встретил литагента Татьяну Кицю, которая нашла для моей книги умное издательство «Астрель». С помощью сети мне также удалось собрать несколько десятков бета-ридеров, прочитавших «Астровитянку» и «Теорию катастрофы» до публикации. Среди них был даже видный детский писатель Сергей Садов. Реакция бета-ридеров показала, что умный читатель никуда не исчез, что разговоры о ненужности познавательной литературы и смерти настоящей научной фантастики – это болтовня недалёких людей, которые генерируют удобные для них мифы и сами клюют на этих гнилых червяков.

Новый интернет-виток читательской реакции возник после выхода «Астровитянки» в июне 2008 года: за год в сети появились тысячи откликов (на одном Кубикусе более тридцати страниц обсуждений), включая неоднозначную рецензию Сергея Лукьяненко с заключением: «...книга более чем полезна для чтения в подростковом возрасте, а также весьма любопытна для искушенного любителя фантастики».

В Интернете сейчас существуют сотни форумов, ЖЖ-журналов и интернет-библиотек, где обе книги – «Астровитянка» и «Теория катастрофы» страстно обсуждаются с самых полярных позиций. Объём высказанных читательских мнений уже превышает объём самих книг. Это удивительный феномен.

Интернет создает тесную связь между читателем и автором, активно влияет на содержание книги. Сейчас готовится переиздание «Астровитянки» более массовым тиражом (так что бумажных экземпляров на всех хватит!) - и я внёс в текст существенные поправки: уточнил научные моменты, убрал ненужные англицизмы и упоминание о возрасте героини, вызывающем много дискуссий – в каком классе космическим девочкам позволяется целоваться?

Важное достижение интернетной ноосферы: читатель выработал коллективные и практически безошибочные методы оценки новых книг – с помощью таких ресурсов, как Фантлаб или Имхонет. В Интернете «Астровитянка» имеет весьма высокий уровень читательских симпатий: от 4 до 5 по пятибалльной шкале (и это народное мнение подтверждается успешными продажами и допечатками книги). А у профессиональных фанткритиков «Астровитянка» обычно не в фаворе. Зато подростковая «Маруся» широко разрекламирована и ободряема искусствоведами и литкритиками. Но в сети книга получает читательские оценки от 2 до 3 и вряд ли оправдает возлагаемые на неё финансовые надежды. И какому лешему нужны критики, чьё мнение никак не коррелирует с чувствами читателей, а лишь транслирует личные амбиции или оплаченный контракт? Народное мнение оказалось честнее и умнее, чем институт штатных рецензентов. Такая экспертная общественная система - спасение в эпоху инфо-потопа, когда в книжном море легче утонуть, чем найти интересную книгу.