Альберт Зарипов - Первомайка

• Название: Первомайка
• Автор: Альберт Зарипов
• Жанр: О войне

---

«Надо вперед. Надо ползти», - и я опять двинулся вперед. Несколько раз я терял сознание, затем это сознание возвращалось ко мне, и я продолжал ползти и ползти, насколько позволяла навалившаяся слабость и усталость. Раны на голове ныли тупой болью. Между повязкой и кожей вновь появлялась засыхающая корка, но кровь постепенно заполняла правую глазницу и остальное пространство, пленка прорывалась и кровь сразу заливала лицо тепло и неприятно. Ползти теперь приходилось уже по-пластунски, отчего вся одежда насквозь промокла. На мне было одето лишь летнее обмундирование и теплое нижнее белье. От холода тело била крупная дрожь.

«ВОТ ВЫЙДУ К СВОИМ - ТАМ И СОГРЕЮСЬ. ГЛАВНОЕ - НЕ ПОПАСТЬ К БОЕВИКАМ.

Через года слышу…

БЛЯ, КАК ОНА МЕНЯ ЗАЕБАЛА».

Очнулся я внезапно от каких-то подозрительных звуков. Стрельба вокруг начала ослабевать, но опасность донеслась спереди слева. Там отчетливо хрустел снег под чьими-то осторожными шагами. Вот человек остановился. Стало тихо. Затем я услыхал, как он негромко и гортанно сказал: «Аллах акбар», и сразу же громыхнул выстрел из гранатомета. Где-то надо мной послышалось негромкое и быстрое шипение маршевого двигателя, и через секунды противотанковая граната разорвалась сзади справа в пятидесяти-ста метрах от меня. С места разрыва гранаты сразу ударило три-четыре автомата и с шипением взлетело несколько осветительных ракет. Со стороны гранатометчика тоже открыли стрельбу короткими очередями несколько автоматов.

«НОРМАЛЬНО. ЧУТЬ БЫЛО НЕ ПОПАЛ К ДУХАМ. НЕТ, МНЕ К ВАМ НЕ НУЖНО. ХОЧУ К СВОИМ. А НАШИ ТАМ, ГДЕ БЫЛ РАЗРЫВ ГРАНАТЫ, И ШИПЕЛИ РАКЕТЫ. НАДО ПОВОРАЧИВАТЬ».

Я находился приблизительно на одинаковом расстоянии как от чеченцев, так и от наших солдат. Стрелять мне, с выбитыми глазами, да еще ночью и из бесшумного пистолета, по радуевскому гранатометчику не захотелось. «Мало тебе досталось?.. Еще хочешь?» - в сознании всплыла ехидная мысль…

«Так, как бы мне сориентироваться… Если вытянуть руки-ноги, слегка раздвинуть их, то духи будут там, куда показывает левая рука, а наши стреляют со стороны правой ноги… Понятно… А теперь осторожно так, на пузе повернемся, чтобы никто не заметил…»

И я осторожно на животе развернулся головой к нашим автоматчикам.

Ползти теперь приходилось еще осторожнее и медленнее. Услыхав впереди шипение взлетающих осветительных ракет, я останавливался, закрывал голову руками и выжидал, пока ракеты не погаснут. Хоть мне и не было видно их света, но наши ракеты горят минуту-другую, и я старался замереть, отсчитывая приблизительный интервал между запуском и падением ракеты. Легче всего было с СХТэшками, которые при горении издают особый свист, но их запустили лишь одну-две штуки.

Я знал, как наши солдаты и офицеры любят при свете ракет пострелять по всему, что движется и подозрительно выглядит. А сейчас меня могут запросто принять за боевика-камикадзе и выпустить сотни две пуль калибра 5,45, или 7,62, или 9 и так далее миллиметров.

«НУ, НЕ ХВАТАЛО, ЧТОБЫ ЕЩЕ И НАШИ МЕНЯ ПОДСТРЕЛИЛИ».

Опять подводило сознание: то оставляло бренное тело, то возвращалось обратно. Тогда я вновь вслушивался в ночь и полз к шипению ракет. Вокруг то затихала, то усиливалась беспорядочная перестрелка. Нельзя было точно определить, где свои и где чужие. Единственным ориентиром для меня были взлетающие ракеты. У нашей пехоты, даже горной, практически не было ни ночных прицелов, ни ночных биноклей. Зато осветительных ракет - навалом, и это было мне очень даже на руку. Плохо было то, что сильно доставал собачий холод, который пронизывал все тело, кроме ступней. Они были в шерстяных носках и валенках.

Внезапно я уперся руками не в податливые стебли камыша, а в какой-то куст. Я попробовал обползти его справа или слева, но только натыкался на такие-же кусты.

«АГА. ЭТО ТЕ ЗАРОСЛИ МЕЖДУ ЗЛАТОЗУБОВЫМ И ПЕХОТОЙ. А ГДЕ ЖЕ НАШИ? Через года слышу… блин, когда ты заткнешься».

Почему-то мне не получилось догадаться отползти назад из этого тупика, и я продолжал нащупывать руками проход между кустами, пока опять не провалился в пустоту…

Сознание медленно вновь влезло в мое тело, и впереди я услыхал чью-то речь. Кто-то невидимый громким шепотом материл кого-то. Мат был не такой уж отборный, но, главное, произносился без акцента, на чистом русском языке.

«ТАК. ЭТО НАШИ. ТЕПЕРЬ НУЖНО, ЧТОБ ОНИ МЕНЯ С ИСПУГА НЕ ПОДСТРЕЛИЛИ. НАДО ВСТАТЬ И ПОЗВАТЬ НА ПОМОЩЬ».

Я еще полежал немного, выжидая, пока говоривший не отведет душу полностью. Когда наконец-то его шепот затих, я медленно поднялся на ноги, руки сами собой выставились перед лицом, и сквозь стиснутые зубы я позвал:

- ЭЙ, ПОМОГИТЕ! ПОМОГИТЕ!..

К большой моей радости, я услыхал настороженный голос:

- Ты хто?

Я стал медленно процеживать сквозь челюсти тягучие слова:

- Я-А-А - СТА-А-АРШИЙ ЛЕЙТЕНА-А-АНТ ЗАРИ-ИПОВ.

Сразу же последовал другой вопрос:

- Ты откуда?

- Я СО СПЕЦНА-АЗА.

Впереди никак не унимались:

- Назови первую букву фамилии своего командира батальона!

То ли от холода, то ли от контузии, но у меня никак не получилось вспомнить нужную букву, и я сказал все, что вспомнил о комбате:

- МО-ОЙ КО-ОМА-АН-ДИ-И-ИР БАТАЛЬО-О-ОНА-МА-Й-ОР ПЕ-РЕБЕ-Е-ЕЖКИ-ИН.

Впереди послышалась возня, и все тот же голос соизволил сказать:

- Ну ладно. Иди сюда.

Меня это разрешение почему-то взбеленило:

- ДРАТЬ ВАШУ МА-АТЬ! Я-А НЕ ВИ-ИЖУ. Я-А РАНЕ-Е-ЕН.

Теперь уже не спереди и сверху, а откуда-то справа и снизу раздался возглас:

- Это Алик!

И оттуда, из канавы под валом, ко мне побежало несколько человек. Я сразу узнал голоса майора-замполита, Валеры Златозубова и контрактника Чернова. Подбежавшие подхватили меня под руки, и вовремя: ноги стали как ватные и начали подкашиваться.

- КАК ТАМ ПЕРВАЯ ГРУППА? - спросил я.

- Рассеяна по кушарям, - сказал мне Валера.

- А СКОЛЬКО ВРЕМЯ?

- Полшестого, - снова ответил Валера. Меня под руки вели куда-то.

«ДА. КАКИЕ ПОТЕРИ? - на ходу подумал я про свою группу. - ЭТО ЧТО, БОЛЬШЕ ДВУХ ЧАСОВ Я ПРОПОЛЗАЛ? А МНЕ КАЗАЛОСЬ - ПОЛЧАСА». Тут меня охватил приступ сильной рвоты. Желудок был пустой, и извергаться было нечему, кроме желчи.

Но меня продолжало выворачивать наизнанку, во рту стало противно от горечи.

Левый висок и правая глазница заныли сильнее. Наконец желудок перестал бунтовать, и меня передали двум солдатам из пехоты.

- Так, сейчас ползешь на нашу дневку. По канаве. Находишь ящик с ОЗМками и пластитом. Вытащишь нашу видеокамеру, а в пластит запал воткнешь.

Дергаешь кольцо и прыгаешь в канаву. Понял? Вперед, - скороговоркой приказал своему контрактнику Златозубов, отходя от нас в сторону.

«Нахрена столько добра переводить - еще пригодилось бы, - равнодушно подумал я. - А-а, понятно. Жопу прикрывают. Ой, бля…»

Тем временем солдаты-пехотинцы вскинули мои руки себе на плечи и повели меня куда-то сквозь заросли, через которые мы втроем продирались с большим трудом. Вдруг меня опять согнуло рвотным приступом. Мои руки сползли с плеч солдат и я упал на колени. В очередном приступе рвоты меня согнуло, и тело наклонилось к земле. В правую глазницу резко ударило чем-то острым, наверное, торчащей вверх обломанной веткой кустарника, и глаз вспыхнул острой и жгучей болью. Я не удержался и замычал от боли. Правый солдат вполголоса выругался и сказал второму:

- Ты, такой и сякой. Держи его сильнее за руку. Полезли на вал. Пойдем сверху.

Мы втроем, спотыкаясь, вылезли наверх и осторожно пошли по валу. Мы представляли собой очень хорошую мишень, и только я подумал об этом, как правый солдат подозвал кого-то еще и приказал этому бойцу с автоматом наготове идти на несколько метров впереди нас.

«Вот тебе и пехота. Вроде бы солдат, а головной дозор додумался выслать. Да, в пехоте это называется передовое боевое охранение». В голову опять начали лезть какие-то чужие, словно не мои, мысли.

Через сто-двести метров мы вышли к пехоте, и меня усадили в правое десантное отделение БМП.

- Двер-рь! Двер-рь! - Меня продолжало трясти от холода, и язык не мог подобрать нужные слова.

Но сзади раздался знакомый голос, который догадался сказать:

- Мужики, дверцу захлопните!

Дверца десанта захлопнулась, но теплее не стало. Не поворачиваясь, я глухо спросил:

- Стас, это ты? Куда тебя?

- Да все туда же. В руку и ногу, - за моей спиной ответил Гарин. Он сидел сзади, в левом десанте. - Алик, а тебя куда ранило?

- В голову, - ответил я.

- Ну, ничего. Сейчас нас отвезут в медсанбат.

Кроме меня и Стаса в двух десантных отделениях боевой машины пехоты находилось еще несколько раненых, которые все время молчали и лишь изредка шевелились, поправляя свое положение. Уже с полчаса мы сидели в «бээмпешке».

В голове начала звучать совсем другая мелодия: «Не хватает нам лета теплоты… Не хватает нам лета теплоты… Не хватает нам лета теплоты… Не хватает нам…»