Кристина Дорсей - Море соблазна

• Название: Море соблазна
• Автор: Кристина Дорсей
• Издательство: Библиополис
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: 5-7435-0152-1

Богатая наследница из Нью-Йорка Фелисити Уэнтворт решилась на отчаянный поступок – она собирается переправить через линию фронта нескольких детей.

Ради этого она вынуждена познакомиться со знаменитым контрабандистом Дивоном Блэкстоуном.

После встречи с ним на балу Фелисити вдруг понимает, что не может забыть объятия этого мужественного человека, чья жизнь окутана тайной.

---

– Что это?!

Едкость ее тона вкупе с видимым идиотизмом вопроса поставили Фелисити в тупик.

– Как что? Это стул. Стул, чтобы вы могли сесть и поудобнее устроить вашу ногу… – Но не успела окончательно сбитая с толку Фелисити продолжить, как возмущенная старуха прервала ее на самой середине фразы:

– Я не просила вас приносить мне стул, милочка! Фелисити лихорадочно принялась вспоминать, что предписывают делать в таких случаях правила хорошего тона, которым столь методично учила ее мать, но сказать еще что-либо она уже не успела, ибо строптивая дама неожиданно резво отбросила принесенный стул в сторону. Девушке оставалось лишь отвернуться и пробормотать: «В таком случае можете на него не садиться!», списав происшедший инцидент на преклонный возраст дамы.

Вскоре подошла Юдифь в сопровождении двух дам, ничем не уступающих ей в комплекции и манере одеваться. Все трое были одеты в скучно-черные платья, отличающие на балу всех дам зрелого возраста, – унылое напоминание о потерянной молодости. Юдифи вовсе не хотелось оставлять своих подруг, но напоминание Фелисити о больном бедре старушки все же вынудило ее заняться приготовлением к отъезду.

– Мама никогда не слушает доводов рассудка! – бурчала она себе под нос. – Я настоятельно уговаривала ее остаться дома. В ее возрасте все может случиться и притом в самый неожиданный момент! Тем более в наше-то время!

– Полагаю, что миссис Блэкстоун не привыкла прислушиваться к чужому мнению! – запальчиво произнесла Фелисити и мгновенно устыдилась собственной невежливости. Но Юдифь, вместо того чтобы обидеться за свою мать, Неожиданно согласилась с высказанным замечанием.

– О, вы решительно правы! Она в грош не ставит даже доктора Бэйтмена, а тот, если уж на то пошло, – и Юдифь наклонилась к Фелисити, расправив свой черный с эмалью веер, словно доверяя ей какой-то огромный секрет, – просто боится ее смертельно!

– Как, доктор?!

– Да! И не только он! Все, все ее боятся!

Под суровым взглядом матери Юдифь опустила веер и намеренно заботливо склонилась над ней, уже соблаговолившей усесться на стул, что с великим изумлением отметила Фелисити.

Юдифь торопливо опустилась на колени и попыталась взять материнские руки в свои, но тут же была бесцеремонно отвергнута.

– Ах, мама, мисс Уэнтворт сказала мне, что вам нехорошо. Позвольте мне вызвать носилки, и мы будем дома в три минуты. Сейчас я видела доктора Бэйтмена за бокалом пунша, так что он мог бы…

– Будь любезна сейчас же подняться и прекратить этот пошлый спектакль! А видеть этого старого шарлатана Бэйтмена я и вовсе не желаю. Кроме того, запомни еще одно, милая доченька: на носилках меня понесут лишь к последнему приюту! Так что отойди немедленно и дай мне возможность подняться, – и старуха тяжело встала, отвергая малейшую попытку со стороны дочери помочь ей, хотя Юдифь все еще продолжала театрально простирать к матери руки.

После утомительной духоты помещения ветер с залива показался особенно приятным и мог бы быть еще приятнее, если бы, охлаждая пылающее лицо Фелисити, уносил с собою воспоминания о грубом отпрыске миссис Блэкстоун. Увы, надежда на то, что утро и ветер сотрут из ее памяти неприятное приключение на веранде, оказалась напрасной.

Все же усилием воли Фелисити постаралась выкинуть этот эпизод из головы и под равномерное дребезжание кареты, трясущейся по вымощенной булыжником дороге, принялась думать о том, что предстоит ей завтра, точнее уже сегодня утром. Первым делом в ее плане стоял отъезд из дома гостеприимной миссис Блэкстоун до визита ее хамоватого внука. Затем – поиски человека, способного доставить ее в Магнолию-Хилл, то есть прорывателе блокад.

Погруженная глубоко в свои размышления, девушка едва слышала происходящий в карете разговор; приглушенные голоса – хныкающий Юдифи и рассерженный Эвелин – едва достигали ее сознания. Но вот в беседе двух дам прозвучало слово «блокада», и Фелисити сразу же насторожилась.

– Что вы сказали? – девушка выпрямилась и наклонила голову поближе к смутно очерченному в темноте силуэту старухи. Уже светало, и фонари в карете оставались незажженными, погружая внутренность последней в какой-то волшебный полумрак.

– Я всего лишь толковала о доблести людей, оказавшихся мужественными настолько, чтобы пощипать за нос федеральных вояк.

– Но, мама, я же не говорила, что он не доблестен! Просто я удивилась, почему он не предложил свои услуги правительству Конфедерации официально?

– Правительство – стадо некомпетентных ослов!

– Мама, мама, как вы можете говорить такие вещи! Фелисити были хорошо видны округлившиеся от ужаса глаза Юдифи, глядевшие прямо на нее, словно она собиралась сию же минуту бежать куда следует и повторить там слова Эвелин Блэкстоун о правительстве Конфедерации.

– А я буду говорить, что мне, черт побери, заблагорассудится, Юдифь! Пусть даже самому Джефферсону Дэвису, окажись он здесь! Мы не готовы к этой войне, никогда не были готовы, и вот теперь все вокруг летит вверх тормашками!

– Но, мама, вы все-таки неправы. Когда Гарри говорит…

– Да начхала я на слова твоего глупого муженька!

– Но ведь он доверенное лицо президента Дэвиса! И только вчера я получила от него письмо, в котором говорится, что президент, в конце концов, непременно одержит решающую победу. Я же рассказывала вам об этом.

В ответ на эту тираду миссис Блэкстоун как-то уж совсем не по-дамски всхрапнула, так что Фелисити едва удержалась от смеха, а разговор уже ушел в сторону от столь интересовавшей ее темы блокады и связанных с нею людей.

– Я знаю, вы никогда не верили в Гарри! А ведь он воистину блестящий человек, и его последнее назначение прекрасно это доказывает. Вам же он не нравится лишь потому, что женился на мне…

В голосе Юдифи уже явственно звенели слезы, и Фелисити подумала, что она вот-вот расплачется в свой надушенный платок. Впрочем, причины неприязни Эвелин к достойному мужу ее дочери девушку абсолютно не интересовали. Ясно, что старая ведьма не любит никого… Делая некоторое исключение для невоспитанного внука – и только. Все это доказывает лишь ее крутой нрав и неверную оценку достоинств окружающих.

– Хватит распускать нюни, дурашка Юдифь! Факт его женитьбы на тебе не имеет к моей неприязни никакого отношения, запомни.

Юдифь судорожно всхлипнула, и, дабы дело не кончилось истерикой, Фелисити решила, что пора вмешаться в этот милый разговор.

– А что касается людей, прорывающих эту блокаду…

– И что же их касается? – вопрос Эвелин прозвучал среди всхлипываний Юдифи как падающий нож.

Фелисити перевела дыхание.

– Мне бы так хотелось встретиться с кем-нибудь из них! Кажется, они такие храбрые и даже романтичные…

– Ничего романтического в том, чтобы каждый день рисковать руками и ногами, а то и собственной жизнью, нет, – отрезала Эвелин.

Фелисити замолчала. На самом деле она прекрасно знала, что в прорывах блокад и окружений нет ни капли романтики, ей всего лишь хотелось завуалировать перед обеими дамами истинную причину своего любопытства.

– А если вы так мечтаете о встрече с подобным человеком, то она уже состоялась, – хмуро продолжила миссис Блэкстоун.

– Да, но…

– Прекратите же прерывать меня, милая…

Карета мягко остановилась, и не успела старуха закончить фразы, как дверцы распахнулись. Злосчастное бедро, видимо, действительно причиняло ей сильную боль, ибо перемещение из добротной кареты на мостовую перед собственным домом отняло у нее немалое время.

Фелисити же с трудом сдерживала любопытство по поводу того, кто бы это мог оказаться тем самым романтическим блокадоломом из тех людей, что встретились ей сегодня. Кто же, кто обладал той отчаянной и дерзкой душой, которая необходима для подобных операций?

Но ответ на этот вопрос был подобен ведру ледяной воды в холодное зимнее утро.

– Миссис Блэкстоун!

Фелисити выпрыгнула из кареты и, подобрав юбки, рванулась за старухой, неуклюже взбиравшейся по ступеням крыльца с помощью дочери.

– В чем дело, девочка? С той поры, как эти дурни подожгли Форт-Самтер, я и слыхом не слыхивала такого шума.

– Этот человек, прорывающий блокады… ваш внук?!

– Разумеется. Дивон Блэкстоун – самый удачливый и знаменитый из всех ему подобных.

Фелисити в каком-то отупении проследовала за дамами в дом. В серебряных подсвечниках, окаймлявших стены, горело лишь несколько свечей, и потому холл казался мрачной пещерой, погруженной в тень. Слуг у Блэкстоунов было мало, да и те весьма преклонного возраста, словом, встретить вернувшихся с бала хозяек не явился ни один человек. Даже Лукас, довезший их до дому в полном молчании, отворив двери, куда-то исчез.

Вручив Фелисити один из подсвечников, Юдифь подняла другой как можно выше и, освещая широкую винтовую лестницу, повела мать в ее апартаменты. Миссис Блэкстоун ковыляла за ней молча, не позволив себе проронить ни одного едкого слова.