Анна Оуэн - Стальное зеркало

• Название: Стальное зеркало
• Автор: Анна Оуэн
• Жанр: Фэнтези

Четырнадцатый век. Это Европа; но границы в ней пролегли иначе. Какие-то названия мы могли бы отыскать на очень старых картах. Каких-то на наших картах не может быть вовсе. История несколько раз свернула на другой путь. Впрочем, для местных он не другой, а единственно возможный и они не задумываются над тем, как оказались, где оказались. В остальном — ничего нового под солнцем, ничего нового под луной. Религиозные конфликты. Завоевательные походы. Попытки централизации. Фон, на котором действуют люди. Это еще не переломное время. Это время, которое определит — где и как ляжет следующая развилка. На смену зеркалам из металла приходят стеклянные. Но некоторые по старинке считают, что полированная сталь меньше льстит хозяевам, чем новомодное стекло. Им еще и привычнее смотреться в лезвие, чем в зеркало. И если двое таких встречаются в чужом городе — столкновения не миновать.

---

— И что он сделал, после того как у него сожгли дом?

— Послал Аррану вызов по всей форме. Арран его не принял, заявив, что пока Каледония занята аурелианскими войсками, честь не позволяет ему заниматься личными делами, да и вообще он с ворами не дерется. И больше из родового замка и носа не высовывал.

Его Светлость запрокидывает голову на спинку кресла.

— Хейлз получил за это хоть что-нибудь? От королевы-регенши?

— Почти ничего.

— Это плохо, — герцог не объясняет, почему.

Этот круг на воде Герарди видит и сам. Когда сталкиваются партии, стороны щедрее всех к тем, кто может переметнуться. Если такой человек как Хейлз — за победу, за ущерб — не получил ничего, это может значить только две вещи. Либо его патрон глуп и не понимает, что графу может надоесть таскать каштаны из огня и нести потери. Либо патрон уверен, что Хейлз не сменит сторону ни при каких обстоятельствах. Мария Валуа, королева-регентша — сказочно умная женщина, которая жонглирует ножами не первый год. Ошибок первого рода она не совершала даже когда ей было двадцать лет. И, следовательно, сейчас посольству ставит палки в колеса очень храбрый, очень талантливый и не то бескорыстный, не то крайне дальновидный и целеустремленный интриган. И правда, плохо.

— Благодарю вас, — медленно кивает герцог. — Это очень хорошая работа. Завтра я хотел бы услышать о здешних сторонниках каледонской регентши. Надеюсь, это не слишком короткий срок?

Это вопрос, действительно вопрос и пожелание, а не приказ в форме вопроса, понимает секретарь. Его не будут торопить, позволят выполнить поручение предельно тщательно и обстоятельно. Можно отказаться — но зачем? Часть сведений уже есть, а до завтрашнего утра… вечера их станет намного больше. Герарди и сам предположил, что за рассказом о каледонцах последует вопрос о тех, кто поддерживает их здесь.

— Если не случится чего-то чрезвычайного… — еще один благосклонный кивок.

Дверь распахивается без стука, человек входит без доклада; секретарь не поворачивается в его сторону — и так ясно, кто это может быть. Капитан де Корелла. Остальным являться таким образом не дозволено.

— Мой герцог, — нет, все-таки есть на что взглянуть — это не гепард, это тигр, и очень злой тигр, прижимающий уши и лупящий себя хвостом по бокам. — Простите, что прерываю ваш разговор…

Герцог только слегка ведет головой, отметая извинения. Если прервал — значит, были причины.

— Что-то с твоими ягнятами?

А и вправду, что еще может быть? Корелла зол, очень зол, но не встревожен. Значит, происшествие не связано ни с войной, ни с их задачей. А вот с молодых людей из свиты станется…

— Здесь в Орлеане есть бордель под названием «Соколенок». Это дорогое заведение, не всякому по карману. Родители радуются, когда удается продать туда ребенка. — Агапито кивает, понимающе. Исключительно мерзкий местный обычай — продавать детей в веселые дома. — От прочих борделей он отличается тем, что там не ждут, пока дети вырастут, а выдают их клиентам прямо так. Хоть младенчика, если деньги есть. Пять человек из вашей свиты, Ваша Светлость, побывали там прошлой ночью и с самого утра всем рассказывали о впечатлениях. Объясняя, как они там оказались, они сослались на ваш давешний приказ — познакомиться с городом.

Секретарь переводит взгляд с дона Мигеля на герцога — и ему немедленно хочется уронить что-нибудь под стол, перо, например, и долго, долго его там искать. Любопытство все-таки побеждает — любопытство и знание, что он лично тут совершенно ни при чем.

Ничего не меняется — Корво все так же сидит, закинув ногу на ногу, на губах легкая улыбка, бровь насмешливо приподнята, вот только кажется, что вокруг — почти прозрачное, зыбко дрожащее марево, словно около раскаленной печи, где плавят металл. Только сейчас плавится воздух, стекает бесцветными струями, вскипает…

— Пригласи, пожалуйста, в малую приемную троих из них и еще человек пять-семь, кого найдешь, из тех, кто там заведомо не был, — приказывает глава посольства. — Немедленно.

4.

Чутье, привычно задумывается капитан де Корелла, или очередное случайное совпадение? Пожелай герцог увидеть всю пятерку выродков, двоих пришлось бы искать по всему Орлеану. Во дворце только трое. И десятка полтора юнцов, еще не успевших дойти до паскудного заведения. Пока что. К счастью.

С полчаса назад Мигель вышел во внутренний двор, один из многочисленных внутренних дворов в безумной постройке, служившей дворцом правителям Аурелии. Добрым словом «палаццо» это сооружение капитан не назвал бы и под пыткой. Ходы, выходы, переходы, галереи, проходы тайные и явные, двери скрытые и открытые, и не счесть разнообразных лазов, ниш и прочих местечек для подслушивания. Ладно бы, это все так, по уму, и было бы построено. В замке покойного Сиджизмондо Малатесты тоже хватает тайных ходов и слуховых колодцев, но там-то владелец и строитель все это планировал, придумывал… а тут — само получилось. И поди обеспечь секретность и безопасность в таком-то пьяном кротовнике. Мигель обеспечивал, но злился и с нетерпением ждал отъезда.

Во дворе прогуливались, воодушевленно болтая и перекидываясь мячом с перьями, не меньше десятка сопляков из свиты. Слушали товарища, который цветисто распинался… услышав, о чем именно юнец распинается, капитан подождал, пока болтун двинется к выходу, любезно взял его под руку и спросил, с какой стати тому вздумалось посещать подобные злачные места.

Услышав ответ, оценив его точную формулировку, де Корелла подумал, что сейчас руку паразиту вывернет к затылку, а радостной физиономией приложит о ближайшую стену. Увы, нельзя. Высокородные свитские олухи — не солдаты… к сожалению. Гораздо глупее, гораздо бесполезнее.

— По приказу герцога. Он же велел нам изучить город, — улыбнулся блаженный идиот.

Мигель представил себе, что этот рассказ, с этим же объяснением, звучит в Роме — и… одобрительно покивав, вернулся во двор. Выяснять, кто еще с равным рвением выполняет приказы Чезаре. Таковых оказалось всего пятеро. Да, тут втихаря не придушишь и в местную реку не выбросишь — был бы один извращенец, случилось бы с ним досадное происшествие в чужом городе. И очень кстати, король Аурелии мог бы огорчиться — и зашевелиться. Но пятеро — увы.

Пятеро молодых дураков — старшему двадцать один — играющих не с собственной репутацией, с чужой. И не папаш своих, всех этих Орсини и Бальони, Нечистый бы с их репутацией, и так хуже некуда. С репутацией Его Светлости герцога Беневентского, а это Мигель де Корелла считал совершенно непростительным делом. Только самому решать этот вопрос уже поздно. Значит, придется беспокоить Чезаре…

Приказ капитана заинтересовал. Догадаться, что именно последует за таким странным приглашением, он не мог — да и не хотел догадываться, герцог умел преподносить настоящие сюрпризы. Уже ясно одно: приватной выволочкой без свидетелей выродки не отделаются. Но — почему не все? Почему только трое? Ладно, поживем — увидим, выловить бы хотя бы троих, пока не разбежались. Манит свитских балбесов ночной Орлеан; дома половина спрашивала у отцов и старших братьев, можно ли прогуляться с приятелем до полуночи, а тут вместо строгой родни — снисходительный молодой герцог, он поводья ослабил… вот компания и отбилась от рук.

— Синьоры, вас приглашает к себе Его Светлость. Извольте подождать в малой приемной, — двое неразлучных дружков собрались к выходу? Придется изменить планы на нынешний вечер.

— Синьоры, я рад вас видеть, — и не вру, рад, ибо вы-то, в отличие от предыдущих двоих, ночевали во дворце. — Герцог ждет вас в малой приемной. Всех троих, прямо сейчас.

— Вам приказано явиться в малую приемную, — и лучше бы поторопиться, право слово, но это юный Бальони поймет и сам… Морщится на слове «приказано», хватается за широкий берет. Да, продемонстрируешь жителям Орлеана свой роскошный головной убор в следующий раз…

Малую приемную Мигель недолюбливал — привычно тесно, привычно душно, но еще и обивка на стенах темная. Даже не разберешь, сколько ни приглядывайся, черный это цвет, синий или тухлой морской волны; чернильный какой-то, и отлив такой же ржаво-радужный. В Орлеане, конечно, не то что дома — здесь каменные стены не покроешь штукатуркой и росписью, а покроешь, так в первую же зиму чахотку наживешь. Но могли бы уже и повеселее что-нибудь выдумать. И ведь заново же обставляли покои к визиту посольства, а выглядит все — как будто жили уже лет десять. И стены эти лоснящиеся, и пыльно вдобавок.

Ничего, для этих гостей — в самый раз. А пестроты и яркости они добавят столько, что красок будет даже слишком. Из всех только двое одеты прилично, то есть, на толедский манер, в черное, и то лишь потому, что подражают Его Светлости. Остальные — радуга, да и только. Если в радугу добавить розовое, белое, сиреневое, малиновое, терракотовое… а также шелк, парчу, бархат, кружево, золото и серебро, изумруды, рубины и сапфиры, — скептически разглядывал вверенное ему стадо де Корелла. Богатое стадо, ничего не скажешь. А вот элегантности ни на серебряный джильято.