Генрих Бёлль - Приглашение на чай к доктору Борзигу

• Название: Приглашение на чай к доктору Борзигу
• Автор: Генрих Бёлль
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Драматургия
• Год: 1990
• ISBN: 5-280-01217-3

В пьесах, специально написанных для радио, Бёлль, пожалуй, не вносит ничего нового в проблематику своего искусства, но существенно обогащает его формальные возможности, добиваясь редкой естественности воссоздания жизни в узких рамках драматургического диалога, где не остается места для лирических отступлений, описания, вообще для авторской речи, где «работает» только голос персонажей и воображение читателя.

---

Генрих Бёлль Приглашение на чай к доктору Борзигу

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Зёнтген.

Доктор Борзиг.

Франциска.

Роберт.

Фрау Борзиг.

Секретарша.

Слуга.

Зёнтген (медленно и раздельно произносит). Веришь ли ты своим глазам? Веришь ли ты своим собственным глазам? Веришь?..

Звук зуммера.

(Другим тоном). Слушаю.

Секретарша (по селектору). Вы назначали на десять доктора Борзига.

Зёнтген (по селектору). Он пришел?

Секретарша. Да.

Зёнтген. Просите. И смотрите, чтобы нам не мешали.

Секретарша. Слушаюсь, господин директор.

Дверь открывается.

Борзиг. Господин директор...

Зёнтген. Садитесь, пожалуйста. По-прежнему не курите?

Борзиг. Нет. Спасибо.

Зёнтген. Прекрасно. (Начинает издалека.) Видите ли, дорогой мой, у меня к вам серьезный разговор. Но прежде всего поздравляю с брошюрой о Бехере — очень хорошая, отличная работа. Скажите, это правда, что вы разрешили тому молодому человеку, который ее составлял, брать на дом бехеровские документы? Его дневники, письма?..

Борзиг. Сущая правда, господин директор... Но позвольте заметить, что бумаги уже опять у нас в сейфе.

Зёнтген. Знаю... И все же считаю, что это было довольно опрометчиво с вашей стороны — дать документы какому-то молокососу, которого никто не знает. В них ведь... (смеется) в них, видит бог, мало лестного для ОРАМАГа.

Борзиг. Мой опыт говорит, что ничто так не обязывает, как полное доверие в щекотливом деле.

Зёнтген. А мой опыт говорит, что человека обязывают только деньги или соучастие в...

Борзиг. Некоторые люди чувствуют себя куда больше обязанными, если им дают возможность не участвовать кое в чем.

Зёнтген. Он получил от вас крупный куш?

Борзиг. Не все покупается за деньги.

Зёнтген. Вот это для меня новость. А я-то думал, и до сих пор твердо уверен, что за деньги можно купить все.

Борзиг. Ну уж извините... Не всегда.

Зёнтген (вздохнув). Ладно... Оставим это. Будем надеяться, что нигде не сохранилось фотокопий. Для ЗУНАГа они были бы просто находкой. Брошюра о Бехере написана ловко, все неприятные моменты — а их в дневниках Бехера немало — нам удалось обойти. Молодой человек получил от вас соответствующие указания?

Борзиг. Нет. Я правил его черновик. Люди этого типа бывают чересчур щепетильны.

Зёнтген. Но он принял ваши поправки?

Борзиг. Я их с ним не согласовывал. И это, так сказать, часть эксперимента, которому я его подверг. Кстати, я возлагаю на этого молодого человека большие надежды... Но если бы он стал безропотно принимать все мои поправки, я был бы разочарован... Вы же понимаете, что с людьми, которые на все согласны, трудно работать. Вот если молодой человек сам поймет, что получилось не то, — тогда из него выйдет толк. Но есть, правда, и третья возможность: что он вообще не захочет с нами связываться. (Понизив голос.) Право же, попадаются люди, которых за деньги не купить.

Зёнтген (смеется). Если когда-нибудь встретите такого монстра, вы меня с ним познакомьте.

Борзиг. Думаю, вы можете познакомиться с ним уже сегодня! Я пригласил моего юного коллегу на чашку чая.

Зёнтген. Ну что ж, буду очень рад... Впрочем, я хотел бы знать, что представлял собой первый набросок брошюры.

Борзиг. Вам сейчас его принесут.

Зёнтген. Хорошо. Но на будущее имейте в виду: о делах, в которых я так или иначе заинтересован, прошу докладывать мне до того, как они улажены.

Борзиг. Слушаюсь, господин директор.

Зёнтген (вздохнув). Ну что ж, с этим, пожалуй, покончено... Но есть еще кое-что...

Звук зуммера.

Секретарша (по селектору). Слушаю, господин директор.

Зёнтген (по селектору). Будьте добры, принесите мне документы о проколорите.

Входит секретарша.

(Продолжает.) Спасибо... а минут через пять принесите мне чашку кофе. Вам тоже, Борзиг?

Борзиг. Да, пожалуйста.

Зёнтген. Стало быть, две чашки.

Секретарша уходит.

Боюсь, что без кофе не обойтись. От слова «проколорит» вам небось делается дурно.

Борзиг (тихо). Верно, с проколоритом мы потерпели неудачу... я...

Зёнтген (резко). Да, мы потерпели неудачу, но я не намерен на этом ставить точку. Я не желаю, чтобы вы оставили так это дело, доктор Борзиг. У ОРАМАГа не бывает неудач. Даже если проколорит и был до сих пор неудачей... одной из самых крупных неудач за всю историю нашей фирмы... то скоро все изменится. Он станет нашим достижением, как пантотал. (Понизив голос.) Надеюсь, вы поняли?

Борзиг. Но вы позволите напомнить вам, как было дело с пантоталом?

Зёнтген. Знаю, знаю. Тогда успехами мы были обязаны только вам. Знаю. И никто в ОРАМАГе этого не забудет, однако, дорогой Борзиг, эту победу вы одержали двадцать лет назад... с того дня, как вы так блестяще дали ход пантоталу, он пошел, так сказать, самоходом. (Смеется.) По-моему, его теперь будут покупать, даже если б мы начали против него кампанию. Да, так это, значит, был пантотал...

Борзиг. Простите, что я вас прерываю, господин директор, но почему «был»?

Зёнтген. Ладно, вы правы — пантоталом мы торгуем до сей поры, но сейчас речь идет о проколорите. Концерн, дорогой Борзиг, выпустил пятьсот тысяч коробок этого препарата. В первые дни мы продали пятьдесят тысяч, а потом — ни одной коробки, ни одной... этот препарат мертвым грузом залег на наших складах. А ведь мы дали указание фабрикам выпустить за два месяца еще пятьсот тысяч коробок. Понимаете, что это значит, дорогой Борзиг? Понимаете?

Борзиг. С вашего разрешения, я придумал отличную рекламу. Я...

Зёнтген. Вы придумали плохую рекламу. (Медленно.) «Веришь ли ты своим глазам?» Вы считаете, это так хорошо? Кто, между прочим, сочинил в свое время великолепную рекламу пантотала?

Борзиг (цитирует). «Если ты одинок, если тебя мучают заботы, если ты...»

Зёнтген (сердито). Хватит! Замолчите! Это был хороший текст, но я слышал его тысячу раз. Кто его придумал?

Борзиг. Винцент Надольт.

Зёнтген. Надольт? Так звали, по-моему, довольно известного поэта? Не он ли получил когда-то государственную премию?

Борзиг. Да, он. Конечно, ни одна душа не знала, что Надольт сочиняет для нас рекламы.

Зёнтген. А кто сочинил рекламу для синзолина?

Борзиг. Тоже Надольт.

Зёнтген. Хорошая была реклама! Почему же вы не работаете с этим поэтом? Он слишком дорого просит?

Борзиг. Нет, он умер...

Зёнтген. Ах да... правильно, припоминаю. Но разве у нас нет других поэтов?

Борзиг. Я привлек этого молодого человека не только для брошюры о Бехере.

Зёнтген. Ах так? Вы думаете, он может сочинить для нас хорошую рекламу? Он человек стоящий? Я хочу сказать — знаменитый?

Борзиг. В своем кругу он известен, его высоко ценят... и я сам считаю, что у него есть идеи... да, у него есть фантазия (вздохнув), однако боюсь, он не захочет на нас работать. Он... Понимаете, эти люди страшные чудаки. Когда он писал брошюру, я дал ему два месяца сроку, помощника и тысячу марок. Не исключено, что он сделал бы эту работу и за пятьсот. Если я расскажу ему о проколорите, объясню, что это за лекарство и против чего его применяют... ему безусловно придет в голову масса интересных идей, но, если я потом попрошу: сочините мне рекламу — и вы за это получите три тысячи марок... он заупрямится, как осел. У него сразу возникнут подозрения.

Зёнтген. Тогда предложите ему меньше денег (смеется), если от их избытка он становится ослом. Надольт был такой же чудак?

Борзиг. Вначале и он упирался, но потом, когда оказался у меня в руках, сразу понял свою настоящую цену... и тогда стал заламывать такие деньги, каких не запросил бы самый прожженный делец. У этих людей свои странности, но фантазия у них великолепная, нам без них не обойтись... А потом вдруг наступает момент, когда их фантазией овладевают деньги...

Зёнтген. Что касается пантотала, то он все окупил... как будет с проколоритом, покажет время. Мы должны его протолкнуть, Борзиг. (Тихо.) Сами понимаете: все лекарства, которые выпускались при Бехере, все без исключения имели прекрасный сбыт. Проколорит — первое патентованное средство, которое выпущено после того, как я занял директорское кресло... И сразу — провал. Проколорит необходимо протолкнуть, Борзиг. Попытайтесь уломать этого поэта...