Жак Ивер - Новые забавы и веселые разговоры

• Название: Новые забавы и веселые разговоры
• Автор: Жак Ивер
• Издательство: Правда
• Жанр: Европейская старинная литература
• Год: 1990

Французская новелла эпохи Возрождения

В издание вошли новеллы из анонимных сборников «Сто новых новелл», «Некоторые из прекрасных историй…» и произведения наиболее выдающихся новеллистов XVI века: Филиппа де Виньёля, Никола де Труа, Бонавантюра Деперье, Маргариты Наваррской, Жака Ивера и др.

---

Теперь вы знаете, как изворачивались наши сборщики пожертвований после обличений брата Жеана Клере. Дай бог, чтобы не явились к нам после них еще и другие, похуже прежних.

Новели 53-я, повествующая о том, как несколько гуляк из Меца пошли в кабак и как один из них так ловко заключил сделку, что избавил все компанию от платы за обед

В прежние времена водилось немало мастеров подшутить и одурачить добрых людей, и об этих шутках всем известно из книг да из рассказов. Но и теперь, сдается мне, обычай этот не перевелся, и по сю пору находятся ловкачи измышлять все новые и новые проделки, о каковых небесполезно услышать тем, кто о них не знает, дабы самим не попасться на удочку.

Взять хоть только что рассказанную нами историю о том, что подстроили горожанину по прозвищу Косорожий, который жил у Немецких ворот, не желавшему потратиться на чарку и угостить соседей; по этому поводу я припоминаю еще один случай: не так давно довелось мне повстречать компанию добрых людей, которые собирались пойти погулять в кабак. И был среди них один, всегда упорно отказывавшийся идти со всеми вместе, а поступал он так из скупости – скряга был такой, какого свет не видывал. Вот и в тот раз, когда товарищи стали уговаривать его пойти с ними и не нарушать компании, он ужаснулся, что придется, не дай бог, потратить денежки, и стал отнекиваться.

Тогда один из приятелей, видя, что тот боится раскошелиться, возьми да скажи ему, что он может идти, не опасаясь. «Уж внакладе никто из нас наверняка не останется, – сказал он. – И вообще, не понимаю, почему вы так редко ходите в кабак, ведь сделки, которые там порой случается заключить, принесли бы вам больше прибыли, чем ваша обычная работа. Вот пойдемте теперь с нами, и я обещаю устроить вам такую сделку, в которой вы непременно получите вдвое больше, чем истратите, а вы тогда, чур, заплатите за всю компанию». – «Что ж, идет, – говорит скряга. – Если я вправду получу барыш, который, как вы сулите, вдвое перекроет расходы, берусь заплатить за всех, если же нет – не обессудьте, терпеть убыток я не желаю». – «Не бойтесь, лишь бы только вы не запросили сверх обещанного». Такими речами заманивал его шутник. А остальные тянули и подталкивали и наконец, хоть и с большим трудом, затащили скрягу в кабак.

Вся честная компания расселась за столом, и пошла гульба, только успевай стаканы доливать. Скупцу, который был здесь редким гостем, все это было в диковинку и, видя такое мотовство, он уж пожалел, что пришел, – знал бы, бедняга, чем все это для него кончится! Ну а пока пришлось и ему не отставать от других.

Когда же приятели напились и наелись вволю и пришло время платить по счету, стали они переглядываться, так как у одних было пусто в кармане, другие напились в стельку. Однако ж платить надо – хозяин требует, что ему причитается. Все молчали, пока не заговорил тот из гуляк, что сулил скупому наживу. «Я, право, удивляюсь всем вам, – сказал он, – ведь до сих пор не было случая, чтобы мы ушли отсюда, не обделав какое-нибудь выгодное дельце, к тому же все вы слышали, как я обещал такое же этому почтенному человеку, а иначе он не пошел бы с нами. Что ж, коль скоро никто сегодня не заговаривает о делах и выходит, что я обещал понапрасну, я начну сам, но только, чур, получивший прибыль от сделки уплатит по счету sa всех. Придется мне самому продать что-нибудь так, чтобы купивший получил вдвое больше того, что заплатит, пусть даже я должен буду выплатить эту прибыль из своего кармана, к тому же берусь доставить ему купленный товар не сходя с места». Приятели отлично поняли, что он задумал, и в один голос приняли уговор, один лишь скупердяй-новичок колебался. Но рассудив, что так или иначе все выиграют, а тот, кто купит товар, еще и удвоит затраченное, он присоединился к остальным.

Вот новоявленный купец вытащил из кошелька серебряную монетку в два денье и сказал: «Почин всего дороже! Раз уж я обещал нашему достойному другу, должен сдержать слово, хоть бы и себе в убыток». Поднял монетку над головой, объявил торг открытым и принялся выкрикивать: «Кто купит эту монету? Кто даст больше? Раз… два…» Держа монетку в вытянутой руке, он повторял призыв «кто больше», пока наконец кто-то из компании не предложил за монету в два денье один май.[42]

«Один май! Один май!» – стал кричать владелец монетки. Видя, что все молчат, наш новичок отважился вымолвить: «Даю один денье». Шутникам только того и надо было. Тот, что продавал монету, подхватил, потрясая ею над головой: «Один денье – раз. Один денье – два. Раз! Два! Три! Продано!» Засим он вручил скупцу серебряную монетку и сказал: «Держите и владейте на здоровье, а теперь платите за обед, так как вы приобрели за один денье монету, которая стоит два, стало быть, получили в два раза больше, чем истратили, как я и обещал».

Поняв, что его надули, простак заартачился и стал было отказываться, ко очутился один против всех: ему стали кричать, что он дал слово и что такой был уговор. Бедный скупердяй убедился, что спорить бесполезно и что, если он будет упрямиться, его, того и гляди, еще и вздуют, и заплатил за всю компанию, но выложил денежки так же охотно, как приговоренный к виселице надевает петлю на шею, и так же радовался, как кордельер из 30-й новеллы, заплативший штраф за лошадь, или как стражники, расплатившиеся вместо монахов, о которых еще будет рассказано в новелле 58-й.

Новелла. 91-я, повествующая о немце по имени Ганс, живущем неподалеку от нашею города, в одном селении герцогства Барруа,[43] а также о проделках его жены и ее товарок

В предыдущей забавной новелле я поведал вам о том, как некая бедная женщина сыграла весьма злую шутку со своим придурковатым супругом. Ныне же, дабы пополнить собрание подобных историй, расскажу о другом надувательстве, каковое будет еще похлеще того. Слушайте же историю о немце по имени Ганс, его жене и двух ее товарках, которые ловко провели своих мужей.

Неподалеку отсюда, в одной деревушке герцогства Барруа жил да был один немец, слывший самым большим пьяницей во всей округе. Немец пил вовсю, и жена его немка от него не отставала, и вдвоем они пропились до нитки, продали и заложили что только можно, лишь бы напиваться, так что в доме у них остались одни голые стены. И хотя этот самый Ганс много трудился и зарабатывал дай бог каждому – он был землекопом и ставил изгороди, – но ничто не шло ему впрок: сколько ни заработает, все пропьет. Дошло даже вот до чего: как наступит срок платить сеньору талью,[44] подушный и прочие налоги и подати, мэр со своими присными несут список дворов и душ бриейскому[45] прево или еще кому из властей, а когда те подсчитывают собранные деньги, каждый раз оказывается, что платы с одного двора не хватает. Наконец однажды присланные сборщики спросили мэра или кого-то из его советников, почему они приносят не всю сумму. «У вас, – говорят, – столько-то дворов, а денег вы приносите столько-то, выходит, одним двором меньше». Мэр да советники с извинениями признались, что дворов ровно столько, сколько записано, но что есть у них один немец-землекоп, с которого и трех денье не возьмешь, и все про него рассказали: как и на что он живет и как пропивает все, что заработает. Узнав все это, сборщики сказали мэру, чтобы он запретил немцу и его жене ходить в кабак и пить вино там ли, у себя ли дома или еще где, разве только при скреплении какой-нибудь торговой сделки, как велит обычай, а иначе никак.

Вернулись мэр с советниками в селение, немедля призвали оного немца и передали ему этот приказ и запрет, чем немало огорошили его и жену его немку, и некоторое время они так и жили, тоскуя и горюя, что не могут выпить, когда захочется. Но наконец додумались, как им быть. Однажды Ганс, толкуя с женой об их беде, сказал, что нет такого закона, который нельзя обойти. «Вот, – говорит, – я и придумал, как нам с тобой и выпить, и запрета не нарушить». – «Ну и как же?» – спрашивает жена. «У нас, – говорит Ганс, – есть коза, наше самое большое богатство, так вот я продам ее тебе за сколько-нибудь, и мы закажем хорошего винца и обмоем сделку. А на другой день ты продашь ее мне, и мы снова пойдем в кабак, и никто не придерется – мы обмываем новую сделку».

Сказано – сделано, да так и повелось; чуть не каждый день то Ганс продает козу жене, то она ему, и к концу года у них было не больше добра, чем всегда; об атом доложили мэру, а тот передал всем сборщикам, которые от души посмеялись над этим рассказом. И тогда они сказали мэру, чтобы отныне и навсегда он оставил Ганса в покое и податей с него не взимал, пусть, мол, живет, как ему хочется, – видно, его не переделаешь.

А вот вам еще одна история. В том же селении по соседству с Гансом жил другой человек, не в пример его богаче, а все потому, что скаред был, каких мало, и даже не ел досыта. От голода у него живот подводило, зато в доме чего только не было: серебра да золота сколько хочешь; когда же наступал срок платить налоги, с него брали' куда больше, чем с тех, кто каждый день пировал в кабаке. Но вот однажды, уплатив талью, он обозлился, вернулся домой сильно не в духе и в сердцах поклялся, что больше так жить не станет. «Я, – сказал он жене, – надрываюсь больше всех, считаю каждый кусок и каждый глоток, а все мое добро достается этим чертовым сборщикам. Погляди-ка на соседа Ганса и его приятелей: что ни день, торчат в кабаке, а платят куда меньше моего или вовсе ничего, у меня же отбирают мое кровное. Ну так и я, черт побери, буду теперь кутить да обжираться, как они». Пошарил он глазами по дому, да и говорит своей дочери: «Ну-ка, тащи мне кружку пива и вареное яйцо!» – «Целое яйцо, папаша?» – спрашивает девчонка. То есть неужели, мол, подавать целое яйцо для него одного – обычно-то они с женой съедали на ужин одно яйцо на двоих. «Черт возьми! – отвечает отец. – Сказано же тебе – я решил кутить!»