Джорджия Лэнгтон - Рыжий Ястреб

• Название: Рыжий Ястреб
• Автор: Джорджия Лэнгтон
• Издательство: Тролль
• Жанр: Героическая фантастика
• Год: 1996
• ISBN: 5-87365-038-1

На пути в Шадизар, случайно встретились и расстались Конан и юная Карела…

Они еще не знали, что судьбой им уготованы новые встречи…

---

Едва перевел дух офирец. Кровавая полоса на нежной девичьей ручке привела Эльриса в трепет.

— Поверь мне, я не хотел! — спохватился Эльрис. — Но ты так меня разозлила…

Карела стояла, потирая руку и морщась, и не говорила ни слова. Опустив меч, Эльрис шагнул к девушке и осторожно коснулся ее плеча:

— Будь умницей, и больше меня не зли. Никогда еще не поднимал я меч против женщины, но ты с твоим ужасным упрямством можешь даже благородного человека довести до греха.

— Благородного человека? — машинально произнесла Карела. — Благородного человека? — Она покосилась на меч офирца. — Ты это о себе, высокородный?

И тут же Эльрису пришлось ругать себя за такую наивную беспечность. Пожалел красотку! Получив резкий удар коленом в пах, он охнул, зажмурился, опустился на колени.

И за какое-то мгновение, на которое Эльрис потерял контроль над ситуацией, Карела завладела его мечом. Хотя он был и тяжеловат для девичьих рук, когда Эльрис открыл глаза, кончик меча смотрел прямо ему в лицо, а глаза Карелы не оставляли никаких сомнений: еще одно неосторожное слово, и офирец будет если и не убит, то на всю жизнь изувечен. Что верно, то верно, эта пташка жила не в золоченой клетке, среди благовоний и слащавых развлечений. Эта девочка, определенно, знала, как убить человека, а ее неуемная душа не ведала причин, по которым не стоит этого делать, если очень хочется.

— Сдаюсь, — произнес Эльрис, тяжело дыша. Карела усмехнулась, но меч не опустила, и в какое-то мгновение Эльрис вдруг подумал, что заговорить ей зубы, пожалуй, не удастся, она ни за что не пощадит его. Меч сейчас опустится и… Офирец растерялся.

— Послушай, Карела, давай во всем разберемся». — поспешно заговорил он.

Эльрис больше ничего не оставалось, как надеяться, что сейчас слово за слово ему удастся рвануться, схватить девчонку за ногу, сбросить ее на землю, обезоружить и… И от души проучить ее как следует. Но она была хитра. Стояла так, что не ухватишь и не дотянешься, не напоровшись на меч.

Как вдруг… Сверху, уже неблизко, а почти от самого горного храма раздался полустон-полурычание, протяжное, надрывное, леденящее кровь.

Карела вздрогнула и опустила меч, предусмотрительно отступив ровно настолько, чтобы быть по-прежнему недосягаемой для рук офирца.

— Табасх, бедный… А если я еще могу ему помочь? — несмело произнесла она.

— Ему никто не сможет помочь, Карела, — быстро проговорил Эльрис. — Забудь о нем.

Меч снова взвился в ее руках, и снова только протяжный вой демона остановил Карелу от приведения в исполнение ее приговора дворянину. Нерешительно помявшись, она обожгла офирца взглядом:

— Будь ты проклят, Эльрис, во веки веков! На-ка вот, поищи свой меч, если он тебе, конечно, нужен!

Отвернувшись от Эльриса, Карела размахнулась и бросила оружие вниз, туда, куда улетел выбитый из ее руки кинжал.

Потеряв интерес к офирцу, девушка принялась карабкаться вверх по невообразимому склону, по которому, казалось, совершенно невозможно взобраться.

— Куда ты, прах тебя побери! — завопил Эльрис, вскакивая. — Вернись, дурочка! Либо тебя сожрет эта пучеглазая тварь, либо та проклятая баба с чашей тебя растерзает!

Она не удостоила его ответом. Офирец даже засомневался, что девушка слышала его. А может быть и слышала, да где ее куриным мозгам осознать опасность?

Эльрис смутно подумал, что надо было бы поймать и задержать ее, пока вздорная девчонка на свою беду не влипла в еще худшую историю. Но какой же умный человек бросается спасать красавиц, оставшись без оружия? Особенно если бежать за ней придется в такое крайне хлопотное место, из которого он только что чудом вырвался, надеясь никогда больше туда не возвращаться.

Проклиная все на свете: Стигию с ее отродьями, Клоруса, не сумевшего вовремя приструнить дочку, вздорную красавицу, норовящую всех вокруг втравить своими прихотями в нечто непотребное, да заодно и себя проклиная, опозоренного и отвергнутого, — Эльрис прыгнул вниз в надежде поскорее отыскать меч, а после уже бежать вдогонку за уже скрывшейся из вида Карелой.

Она, очевидно, думала по-другому.

Тяжелый меч стал бы для нее обременительным. Кинжала ее лишили. Можно было бы, конечно, сделать то, что она только что предложила сделать Эльрису: спуститься вниз и поискать свое оружие.

Но Карела карабкалась вверх, умудряясь каким-то чудом не свалиться, и только вскользь думала, насколько рискован и необдуман ее поступок. По всем меркам она делала ужасную глупость, которая могла стать непоправимой. Но мысль о том, что она может оказаться нужной Табасху, влекла ее вперед вопреки всякому здравому смыслу. Что ж, женщина есть женщина.

У нее в ушах стоял вой ее несчастного друга, которого она все-таки не смогла уберечь от мести заносчивого офирца. На любую низость готовы даже те, кого за глаза порой называют лучшими. Но Карела в глаза сказала Эльрису, что она думает о нем, и не жалела об этом.

* * *

Никогда еще Михар не была так близка к своей цели. Близкая удача показалась ей не случайностью, а вполне заслуженной наградой за годы упорства, скитаний и поисков.

Еще немного, и у нее будет все то, что снилось ей ночами столько долгих и безрадостных лет.

Не думала она, что ей так повезет, что офирец окажется не только сообразительным, но и достаточно болтливым. Правда, зря он думает, что для него уже все кончилось. Эльрис, кажется, решил, что Михар он больше не увидит. Может статься, ему удалось бы избежать новой встречи с Михар, но при том весьма сильном впечатлении, которое произвел на стигийку Эльрис, шансы на жизнь вольную у него невелики.

Мысли Михар текли, как обычно, вращаясь вокруг ее заветной цели. Она уже почти не вспоминала о том, кто она такая есть на самом деле. Она забыла детство в уединенном, одиноком доме с одержимой и обиженной всеми матерью, она забыла дни, отравленные ненавистью к крепкому темноглазому мальчишке, который творил просто чудеса одним движением руки там, где Михар сидела над снадобьями и амулетами часами. Уже без особой горечи вспоминала она и свою юность, омраченную вечными тяжелыми думами и горькими слезами, пролитыми перед отполированной поверхностью зеркала.

Ей казалось, что все это уже прошло, что боль эта никогда не вернется. Деркэто всегда держит обещания, и женщина, до конца исполнившая заклятье, преобразится и станет не только сказочно красива, но и сильна настолько, что не окажется ни одного, пусть даже самого смелого и дерзкого желания, осуществить которое было бы ей не под силу. Потому что не может быть преград для женщины, которую одарила своей милостью самая прекрасная и жестокая богиня — Деркэто.

Загадочно усмехаясь, Михар прошлась по храмовой пещере и еще раз осмотрела, все ли необходимое на своих местах.

Каменный исполин много-много лет тоже ждал своего избавления. Хотя статуя и не меняла позы, Михар вдруг показалось, что камень уже ожил, что в каменной груди уже клокочет такое же нетерпение, оно просится наружу. Возможно, что так оно и было. Жертва Деркэто вполне могла и видеть, и слышать, и понимать, что происходит вокруг него в храме. И он мог предвкушать события так же живо, как и сама чародейка.

— Ты ведь не подведешь меня, верно? — пробормотала Михар.

Ей показалось, что великан соглашается с нею.

Внезапно Михар поняла, что совершенно не представляет, что случится с каменным человеком после того, как он выполнит свою миссию, определенную заклятьем богини. Никто никогда ей об этом не говорил. Хорошо было бы, если бы он остался в живых и снова стал человеком. Ого, если бы он при этом сохранил все свои исполинские размеры, а из долгих лет вынужденной неподвижности извлек бы хороший урок послушания, возможно, он стал бы, далеко не последним из числа приближенных Михар. Она еще не знала, кто будут эти счастливцы, но уж если когда-то богиня положила глаз на этого человека, то он вполне подойдет и новому земному воплощению Деркэто.

Итак, исполин был в полном порядке, да и куда бы он делся, собственно. Серебряная чаша для крови демона была уже наготове. Сабля Деркэто лежала там, где ей и положено было лежать. Ни за что не осмелилась бы Михар трогать даже ножны, не говоря уж о самом оружии.

Дело оставалось за главным участником священнодейства — за демоном. Михар не видела брата давно, из дома он сбежал почти ребенком. Душа стигийки изнылась в ожидании того часа, когда Михар увидит братишку, но не родственные узы были этому причиной. Если бы с самого рождения Табасха мать не внушала Михар, что именно он, ее брат, приведет ее к мечте, возможно, мальчик давно уже утонул бы, или задохнулся, подавившись орехом, или попал под копыта лошади… Михар нашла бы способ. Приходилось терпеть и не давать волю чувствам. И теперь за это терпение она будет вознаграждена с лихвой.