Татьяна Рябинина - Убить Герострата

• Название: Убить Герострата
• Автор: Татьяна Рябинина
• Издательство: ЭКСМО
• Жанр: Детектив
• Год: 2003
• ISBN: 5-699-01837-9

---

Петя нажал на кнопку с номером 5. Лифт ехал медленно – не поднимался, а возносился, как католический хорал к сводам костела. С каждой секундой мешок сена внутри меня рос и становился все колючей.

Через несколько секунд мне предстояло встретиться с Антоном и проглотить это унижение.

Я столько лет терпела Мишкино заносчивое хамство. Столько лет терпела Корнилова – его собственнические (собака-на-сеневые) выходки, его равнодушие и потаскунство. Терпела, хотя было больно, стыдно и противно. Но вся эта боль была просто булавочными уколами по сравнению с тем, что приходилось испытывать сейчас. Я уже не думала о том, как вести себя в связи с дурацким детективом, но только о том, как казаться равнодушной.

Я просто сделаю вид, что ничего не было. Не было того вечера, не было никаких разговоров. И… ничего не было.

Лифт остановился, створки разъехались. Сердце билось так, что отдавало в кончики пальцев. Во рту пересохло, огромный деревянный язык царапал нёбо.

На площадке было всего две квартиры. Выбрав на связке один из ключей, Петя открыв правую дверь, обитую темно-вишневой кожей с бронзовыми гвоздиками. Я вошла вслед за ним и, вздрогнув от неожиданности, застыла на месте.

Антон сидел в кожаном кресле в углу просторного холла и смотрел на меня. Выглядел он далеко не лучшим образом. Яркий электрический свет и черная рубашка подчеркивали его бледность, под глазами залегла тень, лицо осунулось. При этом он был аккуратно причесан, а легкий запах одеколона я чувствовала, даже стоя у двери, - наверно, только что подбрился. Неужели в мою честь такие церемонии? Сердце сжалось еще сильнее – прямо в горошину.

- Проходи! Что встала-то?

Невесть как оказавшийся за спиной Петя подтолкнул меня так, что я, сделав по инерции несколько шагов, поскользнулась на хорошо натертом паркете и чуть не упала. Антон, вскочив с кресла, подхватил меня, но не удержался, и мы полетели на пол оба. Петя хрюкнул и уткнулся носом в светлый плащ, висевший на вешалке.

Драматическая сцена превратилась в фарс. Антон сидел на полу, привалившись спиной к креслу, а я каким-то непонятным образом очутилась у него на коленях, и не просто так, а поперек и лицом вниз – в позе, самой удобной для показательной порки. С трудом, как опрокинутый на спину жук, я повернулась, посмотрела на Антона…

И все мысли, которые грызли меня и которые грызла я, вдруг исчезли. Испарились, улетучились. Внутри стало вдруг торжественно и пустынно. И тихо, как перед ударом бури.

- Почему ты ушла? – прошептал Антон, прижимая меня к себе.

(Не надо, пожалуйста! Не надо!)

- Скажи, почему?

- Я слышала твой разговор с Ладыниной. По телефону. Случайно, - ответила я чуть не плача: ну почему этот миг, острый и мучительно сладостный, не мог продлить дольше, хоть на несколько секунд?

Антон отстранился от меня и посмотрел с недоумением.

- Мой разговор с Ладыниной? – переспросил он. – Но я с ней не разговаривал. С чего ты взяла?

Я увидела, как они с Петей переглянулись. Не как заговорщики, нет. Просто Антон вскинул брови, а Петя непонимающе выпятил нижнюю губу и пожал плечами.

- Ты разговаривал с кем-то по имени Лена и сказал, что она, то есть я, останусь здесь, то есть там. А еще, - я решила пойти до конца, будь что будет, - слышала, как ты сказал Пете, что собираешься ночевать у какой-то Маши, потому что соскучился. Ну… и вот.

А дальше начался цирк на палке. Антон закрыл лицо ладонями и сложился вдвое – я при этом оказалась на полу, пребольно ударившись локтем о кресло. Петя издавал какие-то нечеловеческие звуки: то фыркал, то всхлипывал, то подвывал. И только я сидела с миной оскорбленной добродетели.

- Не понимаю, что тут смешного, - сказала я, чем вызвала новый припадок хохота.

- Ну Алка, ну дура мохнатая! – стонал Петя. – Тебе в детстве никогда не говорили, что подслушивать некрасиво? Знаешь, как мой папа говорил? Женщина – существо вредное, но забавное.

- Алла, - Антон вытер навернувшиеся от смеха слезы и снова притянул меня к себе, несмотря на то, что я отчаянно отбивалась. – Это была не Ладынина. Лена, с которой я разговаривал, – моя жена. Бывшая. А Машка – дочь. Она живет с бабушкой, Лениной матерью.

Я молчала, втягивая свежий запах его одеколона. Все так просто? Неужели все так просто? Но почему тогда?..

- Петь, она не верит! Принеси мой паспорт, пожалуйста. В пиджаке.

Петя всхлипнул последний раз и принес откуда-то паспорт. Не новый, как у меня, а еще старый, советский. Антон встал, подал мне руку. Усевшись в кресло, я стала перелистывать страницы.

Так, Пересветов Антон Владимирович, 10 января 1966 года, Ленинград, русский, выдан… Это неинтересно. Ага, в 1984 году зарегистрирован брак с некой Кротовой Еленой Андреевной. Вот идиот, в восемнадцать лет женился. Совсем как я. Брак расторгнут в 1997 году. А вот и дочь Мария 1985 года рождения.

Я молча протянула ему паспорт.

- Убедилась? – спросил он, присаживаясь рядом на подлокотник.

- А почему тогда ты сказал: “Она останется здесь, пока я не получу сама знаешь что”? Кто “она”? И что получишь?

- И ты решила, что это о тебе? Что я собираюсь обменять тебя на диск? Так?

- Ну… да.

- Ленка уехала в Америку. На постоянное, так сказать, Эм Жо. И собирается забрать Машу. А та не хочет. И я, разумеется, не хочу. Лена – та еще штучка, кого угодно заболтает. Машке самой от нее не отбиться. А на меня где сядешь – там и слезешь. Вот я и не даю согласия. Машка ведь несовершеннолетняя. Пусть едет в гости, на учебу – как угодно, но только не совсем. И согласие на это я дам только тогда, когда получу нотариально заверенное обязательство не принуждать ее к переезду. И не продавать квартиру.

Вышел ежик из тумана, вынул пейджер из кармана… Нет, не совсем еще вышел, и тумана море, но это потом. А сейчас… Мне вдруг стало так легко, что снова захотелось плакать.

- Где мы только тебя не искали, - Антон взял мою руку, провел пальцами – от запястья до самых кончиков ногтей. Я посмотрела на свою распухшую от мыльной воды лапу с обломанными когтями и покраснела. – И в лесу, и на станции спрашивали. И водителей автобусов. Всех твоих знакомых перетрясли, даже сочинских.

- Зачем? – прошептала я, все еще боясь поверить, что дело не в диске.

- Глупая ты, - так же шепотом ответил Антон.

- Ну, я, пожалуй, пойду, - ухмыльнулся Петя.

- Куда? – спросили мы хором.

- Покопаемся с Леней в моторе. Что-то там стучит после полета в пропасть.

- Так ведь…

Но дверь уже хлопнула. Мы остались одни.

- Тактичный мальчик, - Антон встал, взял со столика пачку “Кэмела”, вытащил из кармана рубашки зажигалку. – Вот только к Машке моей клеится. Если что – убью.

- Ты, кажется, обещал ему что-то другое, - я засмеялась, но смех получился какой-то напряженный и тут же погас, только напряжение это было уже совсем другое - немного терпкое, похоже на молодое вино или на след, который оставляет в небе летящий самолет.

- Ну, тоже неплохо. Она у меня знаешь какая классная. Красивая. Маленькая, как ты. На будущий год школу заканчивает. Знаешь, - затянувшись всего пару раз, он бросил недокуренную сигарету в медную пепельницу-ракушку и снова села на подлокотник, - я в восемнадцать дурак дураком был.

- Я тоже.

- А Ленка – на два года старше. Бойкая, красивая. Море кавалеров. И, как говорится, вам смешно, а мне жениться. Честно говоря, до сих пор не знаю, мой ли это ребенок. Да какая разница! Переживал жутко, ужасно не хотел жениться – хоть вешайся. Казалось, жизнь кончилась. Но… как честный человек – вот оно, родительское воспитание, где выплыло. Нинка меня тогда утешала: ничего, вот родится девчонка, вырастет, будет ей лет пятнадцать-шестнадцать, а тебе – всего тридцать пять, самый расцвет. Пойдешь с ней под ручку, никто не подумает, что дочь, будут завидовать. И ведь точно. Взял ее тут на презентацию, кто не знал, обстрадались: какую себе Пересветов телку оторвал.

Так мы говорили о том, о сем, искоса поглядывая друг на друга. Словно договорились: понятно, к чему идет, но нельзя же вот так сразу. А почему, собственно, нельзя? Впрочем, этот первый момент всегда был для меня… особенным. Как будто броситься в полынью или спрыгнуть с парашютом. Или с “тарзанки”. Однажды один знакомый подбил меня на эту авантюру. Я стояла на вышке, смотрела на темную гладь пруда и никак не решалась сделать шаг. А потом – словно разорвала пластиковую обертку и влетела в новый мир. Тот же самый – но совсем другой. В нем солнце светило ярче, в нем звуки были отчетливей, в нем даже ветер был новым, свежим и совсем по-другому холодил разгоряченную кожу.

А еще мне было любопытно, получится ли все так же, как и раньше? Буду ли я смотреть на эротическую сцену со стороны, со шкафа или с люстры, вскользь отмечая негатив вроде потных подмышек или пятен на простыне? И останется ли потом легкое недоуменное послевкусие: и это все?