Наталья Баранова - Игры с судьбой. Книга вторая

• Название: Игры с судьбой. Книга вторая
• Автор: Наталья Баранова
• Жанр: Научная Фантастика

---

И усмехнулся и презрительно пожал бы плечами, если б спросил это кто-то другой. Если б не смотрели с взволнованного лица эти глаза, ее глаза. Если б не ждала его признания она.

Проклясть бы Судьбу. Эх, признаться б… да разве это возможно?

— Я не знаю, — но не скрыть ноток сочувствия в тоне, не отвернуться от нее, не отмахнуться. Положить ладонь на хрупкое плечо, чуть сжать, словно б ободряя, — Я был бы рад знать, и сказать то, что вы хотите услышать. Но даже этим ободрить вас не могу.

Облизнуть пересохшие губы, отвернуться, ища спасения. И рядом с ней не было ему покоя. И не было ни единого твердого клочка суши под ногами. Поймала его ладонь ее рука, прикоснулись губы к коже, обжигая. Дурманом бросилась в голову кровь. Только выхватить руку, обернувшись смотреть на мольбу в глазах.

— А вы узнаете? — робкая просьба. Так молит приговоренный к смерти о еще одном глотке воздуха. О последнем вздохе. О праве на последнее желание. — Я прошу Вас.

И нет ни единой мысли в голове. Пустота. Только горит кожа там, где ее коснулись губы, да сжигает изнутри навязанная суть, причиняя нечеловеческую боль. Признался бы! Но что это изменит? Нет у раба Императора права на счастье.

— Я постараюсь узнать, — произнести ледяным холодным голосом, желая, что б отошла, не смотрела так, не испепеляла покой. — Ради того, что б вы улыбнулись — все, что угодно!

" Все что угодно!" Схватить бы в охапку и нести, бредя босыми ногами по звездному мосту, презрев власть и пространства и времени над собой. Если б только вернулась Свобода — украл бы! Стянул из-под носа Хозяина Эрмэ самую большую драгоценность. Посмеялся б от души, не жалея ни о чем.

Если б только можно было….

А впрочем, что ему извечное «нельзя»? Любоваться вместе восходами, закатами, неторопливым бегом светил по ночному небосводу, наслаждаться если не телами и дыханьем друг друга, так беседами, чувствуя, как в унисон звучат их мысли, разве это позволит он кому-то у себя отнять?

Разве может он потерять еще хоть что-то? Разве можно столько терять и продолжать жить? Уж сколько было потерь…. Почему же еще жива душа? Почему еще бьется сердце, то, радуясь и ликуя, то болезненно сжимаясь? Пора б привыкнуть ко всему, а, привыкнув, отрешиться, замкнувшись в равнодушии. Только и этого ему не дано. Не дано равнодушия. Этой универсальной анестезии от своих и чужих переживаний. Видно, таким был угоден своевольной своей госпоже.

И вновь улыбнуться — мило, светло. Как не умеют улыбаться на Эрмэ, стараясь не спугнуть, не оттолкнуть. И тут же, спохватившись, погасить улыбку, что б не перехватили ее чужие злые взгляды.

— А вы любили Ареттара, — выдохнуть без насмешки, грея сочувствием.

— Любила… — тихим эхо, невольным признанием. — Только лучше бы не любила. Сколько бед происходит от моей любви!

Удивленно распахнуть глаза, словно не веря ушам. Да и как тут поверишь?

Если б не она, эта любовь, если б не было ее, разве бы выжил? Разве бы верил? Разве мог бы надеяться хоть на что — то? Разве смог бы снова кинуть в лицо Фортуны вызов?

Если б не надеялся — смог бы вернуться сюда?

А и в самом деле — коего черта вообще вернулся? Посчитаться с Хозяином Эрмэ, или в который раз обжечься на каленом железе? Так ведь нет! Нет! И это было, но только разве ж было главным?

Разве месть может затуманить рассудок так, что сам сунешься в капкан? Нет, лишь любовь толкает на безумие. Разве не из-за взгляда любимых глаз готов был поплатиться головой? Разве не из-за надежды — встретиться, еще хоть раз встретиться рвался сюда из неведомой дали.

Вспомнился Файми — ледяной, стылый. Потоки ледяной воды, отнимавшей последнее тепло у измученного тела. Почему не сдох? В беспросветном мраке, в полной темноте, в тишине, холоде, голоде и забвении?

Не потому ль что надеялся, безумно надеялся, безрассудно, глупо и истово надеялся заглянуть в ее глаза?

Признаться, не признавшись, выдохом, выпуская на волю не мысли, все то, чем жил последние годы, эту самую бездну лет, что не видел ее глаз:

— А я б рискнул навлечь на себя любые беды, если б только вы любили меня.

"Если б только вы любили меня…."

Отпрянула, отступила на шаг. И только в линию губы. Покачала головой, словно умоляя не просить о невозможном.

Ароматом полыни наполнился воздух, до того пьянящий ароматами меда и солнца. Горечь, только горечь на губах. Впрочем, может, она и права.

Скривить губы и отступить самому, уходя прочь, к подножию трона. Идти, словно б в последний путь, чувствуя, как уплывает из — под ног земля, как неверно, неугадываемо будущее и не понять, какой еще узор задумала Судьба, какой выкинет фортель.

По знаку Императора подняться ввысь, присесть на мраморные ступени, заваленные пушистыми шкурами. У ног Хозяина. Рядом с лживо улыбающейся Локитой, которая высматривала в толпе кого-то, как охотящаяся кошка — мышь.

— А вы заигрываете с Шеби, — тихо-тихо произнесла чертовка. Только взгляд прожигает насквозь. — У вас есть вкус. Девочка симпатична. Одна незадача… она рабыня. Хотите, покажу пару покладистых деточек из хороших родов?

Усмехнуться в ответ, смотря в ее лицо холодным взглядом.

— Вы считаете, что сестра Хозяина Эрмэ недостаточно хорошего рода?

Смотреть, глядя, как легкий румянец залил ее щеки. Пропустила — таки удар! И слишком поздно поняла сама что именно сказала! А Хозяин рядом, и Хозяин настороже. Подхватил слова, отметил, запомнил!

Не мог дьявол забыть невысокого своего происхождения. Не раб, но не Властитель! Не мог похвастаться чистотою крови и тем, что принято было в Империи именовать благородным происхождением.

Воин! Живой щит, ночной ужас, хищник в облике человека!

Хозяин Эрмэ.

А в прошлом — годы муштры и годы подчинения чужой воле.

— Не любишь ты, Локита, Шеби, — мягок голос демона, но за мягкостью металл. — За что только? Или это зависть богини?

Да-Деган пожал плечами. Нашел у подножия трона фигурку, укутанную в темный шелк, перевел взгляд на Локиту, улыбнулся бесстрастно.

— Если б мне было дано право выбирать, — молвил осторожно. — Не знаю точно, кого бы я выбрал. Богиню ли, смертную ли…

— Тебе не нравятся Богини? — усмехнулся Император.

— Мне нравятся Богини, — осторожно возразил Да-Деган. — Только вот с смертными как — то проще по жизни…. Не ждешь от них никаких неприятностей и умираешь в своей постели. От яда или ножа — другой вопрос. Главное, что перед смертью не дергаешься.

Опустить глаза, заметив кривую ухмылочку Хозяина, пусть и смотрел Хозяин не на него. Смотрел на Локиту, пристально, так как мог смотреть он один.

Поджав губы, рассматривать носки собственных туфель, словно нет ничего интереснее на свете и ничего занятнее, как нити платины, сияние бриллиантов, сплетенные в замысловатый узор. Кожей чувствовал дуэль взглядов, выпады с одной и оскорбленную невинность с другой стороны. Понимал — не простит Хозяйка, но это было — все равно.

Машинально двигались пальцы, словно выбивали замысловатый ритм. Что-то бравурное, разнузданно — веселое!

— Может, к делу? — заметила Леди.

— Можно и к делу, — отозвался Император.

Не скрыть дрожи, пробившей тело при этих словах, прозвучавших как знак начала схватки. Отрезало все — насмешливый тон, старые счеты. Даже сердце изменило ритм.

Трепетали ноздри, словно ноздри хищника, зачуявшего кровь. Казалось, что-то щелкнуло в голове, и исчез неторопливый, уверенный в себе человек, испарился как дым, уступив место почти незнакомому, осторожному, сильному воину. И подмечал взгляд так много, как никогда ранее. И сгустился воздух, и тянулись секунды неторопливым хороводом, давая рассмотреть каждая свой особенный лик.

По знаку хозяина отворила свита двери, впуская в двери молчаливую толпу. Нехотя, в первых рядах, перебирал пространство, словно четки, Анамгимар. Смуро ступал Катаки.

И еще множество — незнакомых, тех, кого только предстояло узнать.

— Ты принес камни? — летит с выси голос Императора, внушительный резкий голос разноглазого дьявола. Голос, от которого словно в смертной муке сжимается сердце.

И нет ответа. Вместо него — молчание, только горят черные глаза Анамгимара Эльяна, словно желают испепелить трон и подобравшегося так близко к Хозяину Эрмэ высокого светловолосого человека в белоснежных, блистающих, словно морозный узор под солнцем, шелках.

Встал Император, выпрямившись, смотрел с высоты, словно на букашку на оплошавшего слугу.

— У меня украли камни.

Тихо звучит оправдание. Знает Анамгимар, что без толку пытаться разжалобить того, у кого сердца нет.

— Мне дела нет! Но ты обещал их принести!

Низок поклон пирата, раболепны жесты. А взгляд, как у лисы, попавшей в капкан.

— У меня их нет. Последний раз камни видели на Раст-Танхам, в руках Ареттара. Я видел. Многие видели.