Наталья Михайлова - Земля Горящих Трав

• Название: Земля Горящих Трав
• Автор: Наталья Михайлова
• Жанр: Фэнтези

Социально-философский роман, антиутопия, последний в цикле про Обитаемый мир.

---

— Ты мог бы понять, если бы захотел, — голос канцлера чуть дрожал. — Кто наказывает, тот и дает защиту. Не надо быть таким грубым. У тебя философское образование! Неужели ты не понимаешь? Экстатический восторг измученной души, жестокая боль, невыносимая страсть — твое «я» уничтожено, ты осознаешь над собой что-то высшее. Чтобы испытать всю полноту бытия, нужно бессилие, пассивность и смирение. Боль срывает с личности покровы амбиций, самоуверенности. Ты станешь иным, изменится все твое восприятие. Ты почувствуешь, что ты счастлив.

У Сеславина снова расплывались в глазах круги.

— Я не сотрудничаю, — тихо ответил он наконец.

Стейр тихо выругался:

— Я потратил на тебя кучу времени. Ты действительно такое грубое быдло, что ничего не чувствуешь? Получается, я зря тут распинался перед тобой? Я бы советовал тебе быть немножко тоньше.

— Да, канцлер, я не могу наслаждаться унижением.

Его глухой, но ровный голос разочаровал канцлера.

— Ну, ладно, — подытожил Стейр. — По-моему, тебе, в самом деле, это недоступно…. - он помолчал. — Раса инсектоидов… Значит, скоро сдохнешь.

— Я знаю.

Стейр взял пульт с прозрачной крышки стола, нажал кнопку вызова охраны, бросил: «Уведите» и отвернулся.

Когда Сеславина вернули обратно в камеру, он, как подкошенный, упал на койку. Нервное напряжение, особенно напряжение последних минут разговора с канцлером обошлись ему так дорого, что спустя несколько минут, уже лежа, он снова потерял сознание.

Лес сбросил цветные листья. Голые деревья окружали единственное зеленое место, поляну-локус Ярвенны.

Обычная полевица давно бы уснула на зиму. Она забралась бы в дупло или в нору, зарывшись в сухие листья и дожидаясь, пока ее убежище засыплет снег. Полевица проснется весной, когда зазвенят ручьи на ее поляне.

Но в локусе Ярвенны вторично за год зацвела полынь. Ярвенна не уходила, и поляна чувствовала, что полевица не спит, значит, зима далеко. Вот почему, хотя лес вокруг облетел, полынная поляна зеленела и даже цвела, как цвела бы и в суровое холодное лето. Жизненная сила локуса делала ее землю более теплой, чем везде в лесу. Осенние дни становились короче, и, не впитывая досыта солнца, трава стала темнее цветом. Но полынь стояла стеной, выше и с более толстыми стеблями, чем могла бы вырасти естественно. Поляна чувствовала, что на ней живет маленькая, но необыкновенно сильная полевица-полынница.

Ярвенна упорно надеялась, что Сеславин жив и видит локус, где стоит его алтарь. Как бы он ни ослабел, это особое, сильное место он должен видеть: ведь оно все пронизано ожиданием Ярвенны и ее мыслями о нем.

Ярвенна понимала, что скоро выпадет снег. На поляну, хоть и с опозданием, придет короткая осень, потом долгая даргородская зима. И это место, которое сейчас для Сеславина что-то вроде маяка, издали видимого сквозь туман, перестанет его притягивать. Доживет ли он до весны, когда Ярвенна снова сможет «зажечь» этот «маяк»? Она в отчаянии заправляла железную лампу маслом и до упора откручивала фитиль, чтобы она горела как можно ярче.

Сеславин давно потерял счет времени. По цветущей на поляне полыни он прикидывал, что все еще конец лета или начало осени. Теперь в камере он иногда проверял силы: пытался облечься сиянием или мысленно сосредоточиться на какой-нибудь своей ритуальной вещи в Обитаемом мире. Он знал, что дома в Даргороде хранится его железный нож, вроде того, что он подарил Элено и Ри. Но Сеславину не удавалось ничего увидеть. Сияние, которым он облекался, тоже было неярким и слабым, и быстро угасало само собой.

Когда его в очередной раз вывели в коридор, что-то вдруг подсказало ему: на сей раз он не вернется. Острое предчувствие смерти заставило его пошатнуться. Конвойные уже привыкли, что он слабо держится на ногах. Сеславин шел медленно, его не подгоняли. Лифт… Дверь открывается…

Недавно по дороге в лабораторию у Сеславина случился панический приступ. Его успокоили уколом транквилизатора. Теперь Сеславин вновь ощутил, что боль в груди не дает ему вздохнуть, и лоб влажнеет от пота. Но он еще держался. Конвойные отвели иномирца вниз, на какой-то подсобный этаж, в небольшой пустой зал.

Это был тускло освещенный кремационный зал.

— От тебя останется несколько горстей праха, — сообщил канцлер Стейр, неожиданно выходя навстречу Сеславину. — Если хочешь, я окажу тебе последнюю услугу: своими руками развею прах над Летхе с высоты правительственного небоскреба.

В светло-сером комбинезоне, почти таком же, как форма охранников, с кобурой лучевого пистолета у пояса, канцлер был необыкновенно строен и юн.

— Мне все равно, что будет с моим прахом, — хмуро ответил Сеславин.

— Да, у тебя нет фантазии, — согласился Стейр.

— Зато у вас есть, канцлер: вы, кажется, меня живым собираетесь сжечь? — с вызовом спросил Сеславин.

Страх совсем отпустил. Предчувствие смерти сменилось ожиданием свободы. "Перенес", — мелькнуло у Сеславина, и только потом он понял, что именно перенес: все сомнения насчет себя, всю неуверенность в своих силах. Все, что положено перенести человеку, прежде чем он пойдет на смерть так, как Сеславин молился Ярвенне Даргородской: с укрепленным против мук сердцем…

— Заживо? — рассмеялся Стейр. — Я что, хренов маньяк? По-твоему, у меня других развлечений нет? Я, между прочем, соблюдаю собственные законы. Суд, учитывая твои преступления против Земли Горящих Трав, приговорил тебя к гуманной казни через инъекцию нейротропного яда.

Сеславин почти не почувствовал облегчения. Персоналу в спецодежде, в халатах и перчатках, стало быть, предстоит возиться уже с мертвым телом…

— Ну, пусть будет инъекция, — уронил он.

— А она уже была, — внезапно возразил Стейр. — Твоя казнь давно состоялась. Когда, Армилл?

Глава Ведомства невозмутимо назвал точную дату.

— Видишь, — пожал плечами Стейр. — Приговор уже исполнен. Святое дерьмо! Об этом свидетельствуют документы и СМИ.

— Я все еще жив, — упрямо сказал Сеславин.

Стейр едва заметно покачал головой:

— Это твое мнение. По-твоему, мои масс-медиа лгут, Ведомство фабрикует политические мифы? Давай перенесем решение нашего спора на полчаса… Мне кажется, ты скоро поймешь, что твое существование — одна иллюзия, которую ты упорно пытаешься выдать за правду.

— Ну, давай, сожги меня заживо, — снова повторил Сеславин.

— Я только сжигаю труп, — бросил Стейр

Оператор уже настроил режим кремационной печи. Сеславина должны были зафиксировать на загрузочном столе. Он мысленно вызывал образ поляны под Даргородом. Его чувства были обострены. С необычайной четкостью Сеславин увидел пригнувшуюся от сильного ветра полынь, Ярвенна стояла, защищая ладонью огонек лампы. Сеславин видел сразу и поляну, и кремационный зал. Ему казалось, что он стоит на границе между ними: с одной стороны волны полыни, с другой — каменный пол.

Конвоиры схватили Сеславина, чтобы заставить лечь на стол. Он сделал попытку вырваться. Сеславин чувствовал, что его хотят оттащить от спасительной грани. Отчаяние хлестнуло по нервам, тяжелыми, неровными толчками забилось сердце. Состояние боевой ярости пришло само, мышцы наполнились прежней силой. Сеславин облекся сиянием. Яркая вспышка ослепила конвой. Это было предельное напряжение, казалось, уже несовместимое с возможностями измученного человеческого тела.

Цепь Сеславина натянулась в руках персонала: его удерживали вчетвером. Неожиданно от браслетов на запястьях иномирца по металлическим звеньям побежало свечение. Цепь вспыхнула, кое-кто из служащих испуганно отдернул руки. Сеславин рванул ее на себя и ощутил, что свободен.

Канцлер Стейр выхватил пистолет раньше всех. Он направил ствол в иномирца, стоящего в столбе света. Но Сеславин уже исчез, и кремационный зал теперь снова освещали лишь люминесцентные лампы. Тогда Стейр, не отводя ствола, несколько раз нажал на спуск. Канцлер расстрелял служащих крематория за их оплошность.

Сеславин шагнул за грань, туда, где шумела высокая трава, и ему почудилось, что его охватывает холодный ветер и горчащий полынный запах.

"Это сон", — вдруг понял он. Полынь вокруг него была выше человеческого роста. В плену Сеславин не один раз пытался предугадать, каким будет его посмертие. "Оказывается, это просто полынь…". Смерть явилась ему в образе поляны под Даргородом.

Силы совсем оставили его. Сеславин ощутил толчок в грудь: сердце сократилось и уже не расслабилось…

Ярвенна увидела, как он возник на поляне, все еще окруженный светом. Она вскрикнула и кинулась к мужу. Ярвенна не успела добежать. Сеславин упал навзничь, сияние вокруг него быстро померкло. Уже сгущался вечерний сумрак. Ярвенна встала на колени, наклонилась над мужем, прижалась щекой к его груди. Сеславин не дышал, сердце не билось. Ярвенне было страшно смотреть на его лицо, чужое, несмотря на знакомые черты. Она взяла его запястье, но не почувствовала, как в вене под ее пальцами бьется кровь, только звякнула тонкая цепь. Ярвенна положила обе ладони на грудь Сеславину. В своем локусе она, дочь полевицы, стала маленькой богиней травы. Поляна, на которой полынь цвела в середине осени, была полной чашей жизненной силы.