Наталья Михайлова - Земля Горящих Трав

• Название: Земля Горящих Трав
• Автор: Наталья Михайлова
• Жанр: Фэнтези

Социально-философский роман, антиутопия, последний в цикле про Обитаемый мир.

---

Веришь не веришь — давай, вставай!

Иначе не доведется ни разу

Видеть, как солнечная голова

Катится в поле, где зреет трава,

И распростерла крылья сова, -

На каждом крыле у нее по горящему глазу.

У шестикрылой совы — глаз на каждом крыле.

Эта сова все видит своими крыльями!

А я — былинка в траве, я расту на земле,

Сладко пить дождь и питаться летнею пылью мне.

А ты крепко спишь, как я погляжу.

Что с того, что сердце острой стрелой пробито?

Я каждой тонкой былинкой дрожу,

Мой пестрый венчик совсем пожух,

Но я стараюсь — звеню, бужу

Упавшего коню под копыта.

Эй, ты, вставай, спящий среди меня,

Под крылатым небом, глядящим своими звездами.

Ночь пришла, ничего не осталось от дня,

Тебе пора уходить со всеми долгами нерозданными.

Сеславин потряс головой. Ему стало не по себе, он невольно взглянул на черное, усыпанное звездами небо.

— Ух, здорово! Только почему такая страшная?

Ярвенна отложила домру, удивленно подняла брови.

— Кто страшный?

— Песня твоя. Эта сова… просто какой-то демон. Пора уходить с нерозданными долгами — звучит безнадежно и горько. И вот это: "спящий среди меня". Мне кажется, это жутко. Так люди не говорят.

— Но ведь это говорит трава, — улыбнулась дочь полынницы.

Сеславин подумал, что, верно, она, полукровка-полевица, могла сказать от лица травы такие странные слова.

— А сова — просто небо, просто ночное небо, — продолжала Ярвенна. — Мне кажется, я ощущаю, что чувствует наш мир. Он говорит: даже если кто и погибнет, он встанет снова, потому что я всех беру к себе, у меня ничего не пропадает! Вот и трава — его часть. И небо…

Сеславин вздохнул.

— Ты, наверно, совсем не боишься смерти?

— Очень боюсь, — Ярвенна даже вздрогнула. — Вернее, боялась бы, если бы она была. Но мне как-то чудится, что ее нет… — тихо добавила она. — Я умею забывать о своем «я», сливаться сознанием с травой, ветром, землей, и уже знаю, что это не так страшно. И потом возвращаться обратно…

— Ты сама как будто и есть ветер, трава, земля, — проговорил, не сводя с нее завороженных глаз, Сеславин. — Вот и песню поешь от лица всего мира. Но для меня потерять свое "я"… — Сеславин покачал головой.

Ярвенна пересела ближе к нему и обняла, обеими руками прижав его голову к своему плечу.

— Никто и ничто не пропадает, — снова сказала она. — И твое «я» тоже. В последней строчке об этом и говорится: ты не раздал еще всех долгов, вставай, надо идти.

На следующее утро Сеславин и Ярвенна прошли сквозь арку Алтаря Путешественников и вернулись в Обитаемый мир уже в конце зимы.

Земля Горящих Трав… В газетах писали об открытии сопредельного мира. Первопроходцы работали с учеными, рассказывая им обо всем, что с ними произошло, а ближе к лету были отправлены восстанавливать силы в здравницу на побережье Хельдерики.

Там они поселились в семейном доме и там же, наконец, совершили обряд сочетания браком.

На рассвете Сеславин и Ярвенна вышли из дома и углубились в прохладный полумрак лесопарка. Между поросшими мхом и можжевельником берегами лежало небольшое озерцо.

По обычаю, новобрачные после свадьбы начинали носить особые украшения, которым обменивались друг с другом во время обряда. Ярвенна приготовила Сеславину черненый браслет, он ей — подвеску с маленьким ярко-зеленым нефритом.

Озерцо накрыл утренний туман. Сеславин уже приготовил зажатую в кулаке подвеску. Девушка протянула ему браслет. Они обменялись подарками.

По глади озерка скользили водомерки, кувшинки уже начали раскрываться.

— Ты моя, Ярвенна, а я — твой, — произнес слова обряда Сеславин.

— Ты мой, а я твоя, — отчетливо повторила Ярвенна.

Они целовались у самого края озера так долго, что серебряный браслет с черненым узором успел нагреться у Сеславина на запястье.

С того дня минуло почти три года.

Точно так же шло время и на Земле Горящих Трав. Ресс Севан — для друзей она была просто Ри — помнила, что скоро минет три года с тех пор, как на Земле впервые заговорили об иномирцах.

Она стремительно вошла в маленькую гостиную. Два щегольских кресла стояли по бокам столика. Ри села и взяла телефон. На стенах висело много графических абстрактных картин.

— Элено, это ты? — своим резковатым голосом сказала Ри в трубку. — Эл, ты можешь приехать? Я пошлю водителя… Да? Хорошо, я жду.

Ри положила трубку на столик и улыбнулась. Ее внешность во всем соответствовала одному из принятых у ивельтов эталонов: высокого роста, с длинными ногами и неширокими бедрами. Лицо у Ри было узким, четко очерченные губы, тонкий нос, большие, насыщенно синие глаза. Очень белая, матовая кожа щек подчеркивалась густыми прядями черных волос, свисавших по обеим сторонам лица. При кажущейся простоте прически это была искусная работа парикмахера и стилиста.

Ри позвонила водителю и велела ему сейчас же заехать за журналистом Элено Хартом. Водитель знал адрес сам: он уже не первый раз выполнял подобное поручение.

Отдав распоряжение, Ри встряхнула головой, повела плечами и поудобнее устроилась в кресле. Она задумалась, с удовольствием вспоминая разные события своей необычной дружбы.

Элено был другом, а не любовником Ри, как считали все вокруг. Ри объяснила ему:

— Тебе придется брать у меня кое-какие подарки и деньги, чтобы все видели, что ты мой любовник, и я тебе плачу. Это нормально. Иначе встречи человека и ивельта выглядят слишком странными.

Ри была права. В сплетнях о том, что ее потянуло к неказистому маргиналу, писаке из бульварной газетенки, не было ничего вредного для нее. Ивельты, и мужчины, и женщины, охотно позволяли себе причуды и даже посещали бордели городского дна, чтобы ощутить всю остроту порока. Бывало, светская дама вызывала на ночь элитного жиголо или увлекалась каким-нибудь музыкантом или киноактером, а то и просто юным садовником, шофером, телохранителем. Мужчины-ивельты точно так же находили себе развлечение в низшем кругу. Для людей любовная связь с ивельтом была необычайно престижной: такую мечту воспевали в дешевых книжках с цветными яркими обложками.

Мать Ри, которая выглядела моложе дочери, поскольку недавно прошла восстанавливающие процедуры, оценила: "Интересный у тебя имидж. Стиль какой-то… мегаполисный. И любовник нищий, и сама — как будто человек: погляди, на лице морщинки, — мать еще раз окинула взглядом Ри. — Но… это интересный имидж! Пожалуй, пока у тебя такой любовник, тебе лучше не омолаживаться… В этом что-то есть!".

С Элено Ри свел случай. Год назад госпожа Ресс Севан стала владелицей огромных угодий в Кибехо. Ри купила элитную усадьбу и великолепный земельный участок, включающий в себя парки, водоемы, площадки для автолетов, а вокруг простирались сумрачные елово-пихтовые рамени, величавые светлые боры и холмистые равнины.

Покупку сейчас же заметила пресса. Приобретение госпожи Севан оказалось в числе последних ярких светских событий. Ри согласилась дать пресс-конференцию осаждавшей ее писчей братии из респектабельных газет и журналов. Она назвала цену, в которую обошлось имение; призналась, что ее привлекла живописная местность; что внутренняя отделка помещений усадьбы выполнена очень модным дизайнером; что из окон открываются замечательные виды; на крыше устроена открытая зона отдыха; прекрасно продумана система безопасности и все такое прочее. Потом госпожа Ресс Севан пригласила журналистов на фуршет, на который сама даже не заглянула.

Ри собиралась в спортзал. Она вела непоследовательный образ жизни. То завзято ездила верхом, упражнялась на тренажерах и плавала в бассейне, то случались целые недели, когда она не вставала с дивана, пила много коктейлей (на ивельтов почти не действовало спиртное) и засыпала лишь под утро.

В коридоре навстречу Ри попался охранник, толкавший кулаком в спину взъерошенного, прихрамывающего человека в деловом костюме. Увидев хозяйку, верзила охранник застыл на месте, но поскольку он перед этим в очередной раз толкнул свою жертву, незнакомец чуть не упал и схватился за стену, чтобы остановиться.

— Что происходит? — резко спросила Ри.

— Журналист, госпожа Севан, пролез под чужим именем, — ответил охранник. — Бейджик поддельный, приглашения нет.

Журналист молча стоял у стены. На его сухом лице отчетливо выделялась темная синева бритого подбородка.

— Зачем вы это делаете? — устало произнесла Ри.

С выражением беспомощности и одновременно самоиронии журналист ответил:

— Я живу этим, госпожа Севан.

— Хорошо. Уходите из моего дома. — Ри перевела взгляд на охранника. — Просто проводи этого человека. Не вздумай распускать руки.