Мурасаки Сикибу - Повесть о Гэндзи (Гэндзи-моногатари). Книга 3.

• Название: Повесть о Гэндзи (Гэндзи-моногатари). Книга 3.
• Автор: Мурасаки Сикибу
• Издательство: М.: Наука. Издательская фирма "Восточная литература"
• Жанр: Древневосточная литература
• Год: 1993
• ISBN: 5-02-017107-7

«Повесть о Гэндзи». («Гэндзи-моногатари»), величайший памятник японской и мировой литературы, создана на рубеже Х-Х1 вв., в эпоху становления и бурного расцвета японской культуры. Автор ее — придворная дама, известная под именем Мурасаки Сикибу. В переводе на русский язык памятник издается впервые — в пяти книгах. В первые четыре книги входят 54 главы «Повести». В пятой, справочной книге — «Приложение» — помимо обширной исследовательской статьи и свода цитируемых в «Повести» пятистиший из старых поэтических антологий помещены схемы, таблицы, рисунки, которые помогут читателям ориентироваться в сложном мире этого произведения.

---

Вступивший на Путь Государь, не помышляя более о дворцовых делах, отдавал дни служению Будде. Только высочайшие посещения, устраиваемые дважды в год — весной и осенью, — обращали его мысли к прошлому. Но тревога за судьбу Третьей принцессы не покидала его и теперь. Конечно, он понимал, что Гэндзи никогда не оставит ее, и все же не упускал случая напомнить о ней Государю, неизменно прося его вникать в самые сокровенные ее нужды.

Принцессе был пожалован Второй ранг, и доходы ее значительно увеличились. Теперь ее окружала еще большая роскошь, возросло и ее значение в мире. Следя за постепенным возвышением принцессы, обеспечивающим ее превосходство над остальными обитательницами дома на Шестой линии, госпожа Весенних покоев думала: «А я не имею иной поддержки, кроме благосклонности господина, и в ней — единственный залог моего благополучия. Но ведь с годами он неминуемо охладеет ко мне. О, как хотела бы я уйти от мира прежде, чем это случится». Но она не решалась прямо сказать об этом Гэндзи, боясь показаться ему дерзкой и неблагодарной.

Поскольку сам Государь изволил принимать такое участие в судьбе Третьей принцессы, Гэндзи не мог открыто пренебрегать ею и постепенно стал посещать ее так же часто, как и госпожу Весенних покоев. А та, хорошо понимая, что он поступает так не по своей воле, все же терзалась тайными сомнениями: «Ах, я ведь знала…» Но она ничем не выдавала себя, и внешне все шло по-прежнему.

Взяв к себе Первую принцессу, родившуюся вслед за принцем Весенних покоев, госпожа занялась ее воспитанием. Заботы о девочке отвлекали ее от тоскливых мыслей в те ночи, когда Гэндзи не было рядом. Впрочем, госпожа любила и опекала всех детей нёго без исключения.

Обитательница Летних покоев, позавидовав всегда окруженной внуками госпоже Мурасаки, попросила отдать ей на воспитание одну из младших дочерей Удайсё и То-найси-но сукэ. Это была миловидная смышленая девочка, любимица Гэндзи. В далекое прошлое ушло то время, когда Гэндзи сокрушался, что небогат потомством, новые и новые ростки появлялись на ветвях его рода, многочисленные внуки резвились вокруг, и попечения о них не оставляли места для скуки.

Правый министр стал частым гостем в доме на Шестой линии. Его супруга, достигшая весьма зрелого возраста, тоже нередко наведывалась туда. Теперь ей нечего было бояться, ибо Гэндзи полностью отказался от своих прежних намерений. Встречалась она и с госпожой Весенних покоев, с которой ее связывала самая нежная дружба.

Пожалуй, только Третья принцесса совсем не повзрослела за это время. Поручив Государю заботиться о нёго из павильона Павлоний, Гэндзи обратил все попечения свои на эту особу и лелеял ее, как лелеял бы малолетнюю дочь. Как-то Государь из дворца Судзаку прислал принцессе письмо такого содержания:

«Как это ни печально, я чувствую, что жизнь моя приближается к концу. Мне казалось, ничто уже не заставит меня оглянуться на этот мир, но, увы, слишком велико желание хоть раз еще увидеться с Вами. Иначе душа моя не обретет покоя. Не сочтете ли Вы возможным навестить меня без особых церемоний?»

— Разумеется, вы должны посетить его, — сказал Гэндзи. — Даже если бы Государь не обнаружил такого желания, вам следовало бы самой подумать об этом. А раз он ждет вас…

И он принялся готовить все необходимое для посещения.

«Будь у нас какой-нибудь повод… — размышлял Гэндзи. — Но какой? Чем можно порадовать Государя? В следующем году он достигнет полного возраста[46]… Что, если поднести ему угощение из первой зелени?» И Гэндзи принялся готовить дары: монашеские одеяния, для разных случаев пригодные, яства для постного стола — словом, все, что пришлось бы по вкусу человеку, сменившему обличье. Зная, что Государь всегда был большим любителем музыки, Гэндзи уделил особенное внимание подготовке танцоров и музыкантов. Лучшие из лучших были отобраны им для этой цели.

У Правого министра было двое сыновей старше семи лет, у Удайсё, включая рожденных То-найси-но сукэ, — трое. Все они уже прислуживали во Дворце. Кроме них Гэндзи пригласил участвовать в готовящемся празднестве юношей из домов принца Хёбукё и других принцев крови, а также сыновей влиятельнейших столичных сановников. Отобрав миловидных молодых придворных, известных умением придавать особое изящество обычным танцевальным фигурам, Гэндзи сам занялся подготовкой танцоров. Поскольку речь шла о столь выдающемся событии, юноши не жалели сил, совершенствуя свое мастерство. Хлопотливая пора настала для учителей музыки и танцев, для всех, кто славился своими талантами на том или ином поприще.

Принцесса когда-то училась игре на китайском кото «кин», но она покинула дворец Судзаку ребенком, и можно было только гадать…

— Как бы я хотел послушать ее игру на кото, — однажды сказал Вступивший на Путь Государь кому-то из своих приближенных, — надеюсь, хоть этому-то она научилась?

Неизвестно как, но слова его дошли до слуха нового Государя, и он изволил заметить:

— Наверное, принцесса и в самом деле преуспела в игре на кото. Я тоже с удовольствием послушал бы ее.

Разумеется, кто-то передал его слова Гэндзи.

«Все эти годы я от случая к случаю занимался с принцессой, — встревожился он, — и она многому научилась, но Государь из дворца Судзаку такой строгий ценитель… Боюсь, что она произведет крайне невыгодное впечатление, если, приехав к нему, будет играть без всякой подготовки».

И Гэндзи — лучше поздно, чем никогда — стал усердно заниматься с принцессой.

Он открыл перед ней все тайны мастерства, научил особым примам, показал, как следует играть сложные, из многих частей состоящие пьесы, объяснил, как надобно менять тональности в зависимости от времени года, как должно звучать кото в жаркую и в холодную погоду. Поначалу принцесса обнаруживала полную беспомощность, но постепенно, овладев инструментом, стала играть довольно сносно.

— Днем в покоях толпится народ, — говорил Гэндзи, — и сосредоточиться невозможно. То и дело приходится отвлекаться, и недостает времени даже на то, чтобы усвоить простейшие приемы. Нет, для того чтобы проникнуть в тайны мастерства, необходима вечерняя тишина.

Целыми днями он занимался с принцессой музыкой, не бывая даже в Весенних покоях. Ни нёго, ни госпожу Мурасаки Гэндзи не обучал игре на китайском кото, поэтому обе они изнемогали от любопытства и мечтали послушать, как звучит этот незнакомый им инструмент. Нёго, с трудом добившись разрешения Государя, переехала в дом на Шестой линии. Она уже родила Государю двоих сыновей и сейчас снова вот уже пятую луну была в необычном положении, поэтому ей удалось покинуть Дворец под предлогом предстоящих богослужений[47].

Но вот миновала Одиннадцатая луна, и от Государя то и дело стали приходить гонцы с просьбами вернуться. Однако нёго медлила. Каждый вечер она услаждала слух прекрасной музыкой и, завидуя принцессе, пеняла Гэндзи за то, что он не научил и ее играть на китайском кото.

Гэндзи в отличие от других людей всегда любил зимние лунные ночи, и, как только темнело, в покоях принцессы начинала звучать музыка. Любуясь чудесным мерцанием ночного снега, он играл приличествующие случаю мелодии и заставлял прислуживающих дам — тех, кто хоть немного был сведущ в этой области, — подыгрывать ему на разных инструментах.

Конец года — хлопотливая пора для госпожи Весенних покоев: за всем надо присмотреть самой, ничего не упустить из виду…

— Надеюсь, что когда-нибудь в теплый весенний вечер и мне будет позволено насладиться звуками китайского кото… — говорила она, а тем временем год сменился новым.

Прежде всего Государя-монаха чествовал двор. Вряд ли стоило громоздить одну пышную церемонию на другую, и Гэндзи решил отложить посещение дворца Судзаку еще на некоторое время. В конце концов был назначен день в середине Второй луны, а пока музыканты и танцоры, собравшись в доме на Шестой линии, совершенствовали свое мастерство.

— Госпожа Весенних покоев давно уже хочет послушать вашу игру на китайском кото, — как-то сказал Гэндзи Третьей принцессе. — Почему бы нам не устроить музыкальный вечер в женских покоях? Другие могут подыгрывать вам на кото «со» или на бива. Я уверен, что женщины, в нашем доме живущие, вправе соперничать с самыми прославленными музыкантами. Меня никогда не учили музыке достаточно основательно, но я с детства стремился к тому, чтобы в мире не осталось для меня ничего неизведанного, а потому старался сам учиться у лучших наставников, изучал сокровенные приемы игры, передающиеся из поколения в поколение в благороднейших столичных семействах. Я знал многих талантливых музыкантов, но, к сожалению, никто из них не произвел на меня действительно глубокого впечатления. А уж о нынешнем поколении и говорить нечего: люди утратили вкус к истинным ценностям и стремятся исключительно к внешней изощренности. На китайском же кото теперь и вовсе никто не играет. Не думаю, чтобы у вас нашелся достойный соперник.