А Киселев - Полководцы и военачальники Великой Отечественной-2

• Название: Полководцы и военачальники Великой Отечественной-2
• Автор: А Киселев
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1979

В серии «Жизнь замечательных людей» двумя изданиями вышел сборник «Полководцы и военачальники Великой Отечественной». Редакция предлагает читателю второй выпуск сборника, продолжая таким образом знакомить читателя с замечательными полководцами и военачальниками, чье военное искусство, талант и мужество наиболее полно проявились в суровые годы Великой Отечественной войны. Авторами двух очерков выступают соратники и боевые друзья тех, о ком идет рассказ, — ото дважды Герой Советского Союза Маршал Советского Союза А. М. Василевский и дважды Герой Советского Союза генерал армии П. И Батов

---

В первый год шефства на флот пришло по комсомольским путевкам около восьми тысяч человек. Этот поток нарастал из года в год. Из теплушек, шедших к портам и базам, неслись лихие песни: "Вперед же, по солнечным реям", "Берегись, Антанта, мы едем на моря". Филипп Октябрьский работал среди комсомольцев-добровольцев, которые только за полтора года возродили к жизни десятки надводных кораблей и подводных лодок, и не только ввели в строй, но и начали на них плавать по морям и океанам.

В 1925 году балтийская эскадра под флагом наркома М. В. Фрунзе совершила первое после революции большое плавание.

"Тысячи комсомольского пополнения, образовавшие ядро нового флота, - писал М. В. Фрунзе, заложили тот фундамент, на основе которого стала возможной вся дальнейшая творческая деятельность".

Флоту требовались образованные командиры из среды рабочих и крестьян. В числе тех, кто в этот год пришел в стены военно-морского училища, был и Филипп Октябрьский. Он ходил по залам и аудиториям учебного заведения, которое существовало уже свыше двухсот лет. Октябрь открыл путь к знаниям детям рабочих и крестьян. Всемирно известная русская военно-морская школа (основанный Петром I Морской корпус) стала первым советским высшим военно-морским училищем и получила имя пролетарского полководца М. В. Фрунзе.

Филипп Октябрьский гордился тем, что попал в столь почетное учебное заведение. Слушая лекции по военному искусству, практикуясь на боевых кораблях, он искал образцы для подражания, справедливо полагая, что главное в подобного рода карьере - развитие в себе воли, твердого характера, качества первостепенного для военного человека.

Воля, характер - они и к самому почетному диплому не прилагаются, как не прилагаются они к должности. И потому, получив после блестящего окончания училища право выбора моря и предложение Военного совета Балтфлота возглавить экипаж сторожевого корабля, Филипп Октябрьский попросился тем не менее на более скромную должность, чтобы испытать, проверить себя.

Испытание молодой командир держал на тральщиках и торпедных катерах. Он проверял себя на боевом тралении, на учениях, в трудных походах. Особенно пришлись ему по душе торпедные катера, управляя которыми командир, подобно летчику, как бы сливается со стремительным и грозным движением корабля к цели, к победе. Почти десять лет отдал он службе на катерах сначала на Балтике, затем - на Тихом океане. И первую свою награду - орден Красной Звезды комбриг Октябрьский получил в 1935 году именно за освоение катеров на новом морском театре и разработку методов взаимодействия кораблей с авиацией, береговой обороной и сухопутными войсками. Опыт управления разнородными силами в бою и операции молодой флагман умножил, став в феврале 1938 года командующим Краснознаменной Амурской флотилией. В августе 1939 года Октябрьский возглавил Черноморский флот.

Всего три года прошло с той поры, и теперь он, командующий действующим флотом, не на маневрах, а в реальном жестоком сражении держит свой главный экзамен.

24 апреля 1942 года вице-адмирала Октябрьского вызвали в Краснодар, где в это время находились главком стратегического направления Маршал Советского Союза С. М. Буденный и нарком ВМФ адмирал Н. Г. Кузнецов. Выслушав доклад о состоянии флота, о перевозках в Керчь и об обороне Севастополя, Буденный сказал:

- Командующий Крымским фронтом генерал-лейтенант Козлов убежден, что ему удастся наступление из Керчи на Симферополь, затем и на Бахчисарай. Севастополь будет деблокирован. Как, продержитесь?

- Безусловно, - ответил Октябрьский. - Я твердо уверен в прочности обороны Севастополя. Об одном только прошу: не ослаблять вашу Приморскую армию и не отвлекать ее крупных сил для наступления на Симферополь.

- Хорошо, - согласился маршал и улыбнулся. - Осторожничаешь. Засиделся в обороне.

В тот час никто из троих участников этого разговора, конечно, не мог предположить, что спустя две недели фашисты внезапным ударом прорвут Крымский фронт и вынудят его войска эвакуироваться на Таманский полуостров. Но тогдашняя просьба Октябрьского стала потом особенно понятной: враг не решился после взятия Керчи с ходу наступать на Тамань, пока у него в тылу оставался сражающийся Севастополь.

Вернувшись с Кавказа в Севастополь, Октябрьский с новой энергией занялся укреплением его обороны. Он решил лично осмотреть передний край и отправился в третий сектор - туда, где враг неоднократно наносил сильнейшие удары.

- Давайте, Иван Ефимович, побываем у чапаевцев, - сказал адмирал, обращаясь к командиру Приморской. - Они могут оказаться как раз на направлении главного удара.

Речь шла о 25-й Чапаевской дивизии, которой во время обороны Одессы командовал сам И. Е. Петров, а ныне - комендант третьего сектора генерал-майор Т. К. Коломиец.

Они прошли по отрытым в рост человека траншеям первой линии обороны. Увидев, что из траншеи к ничейной полосе тянется ход, а в стороне проложен провод, Октябрьский спросил:

- А это зачем?

- У нас отрыты парные окопы, - ответил комендант. - Фашисты начинают артобстрел линии траншей, а наши бойцы в этих дубль-окопах. А провода, которые вы видите, идут к истребителям танков.

Адмирал не сразу рассмотрел их ячейки: так тщательно все было замаскировано.

Показали командующему и "невидимые батареи": потайные фугасы-камнеметы, созданные армейскими инженерами и артиллеристами. Бойцы вырывали котлован, укладывали в него взрывчатку (бывало, и извлеченную из старых морских мин), сверху клали бревна, а на них - крупные камни. Эти фугасы взрывались по проводам, когда враг шел в атаку, и приносили ему немалые потери. Зашел при осмотре переднего края и такой разговор. Обращаясь к И. Е. Петрову, комендант сказал:

- У нас, в третьем секторе, бригада и два полка морской пехоты. Прибывшие с пополнением моряки переодеты в армейскую форму.

- Правильно, - заметил командарм. - В защитной одежде меньше потерь будет, да и единообразие важно.

- Это понятно, но матросы просят оставить им тельняшки и бескозырки.

- Зачем?

- В атаку ходить. Очень боятся фашисты таких атак. Черными дьяволами зовут моряков.

- Знаю, знаю, - заключил разговор Петров и приказал оставить морякам тельняшки и бескозырки.

Командующему флотом, конечно, пришелся по душе этот диалог.

17 мая 1942 года Октябрьский собрал Военный совет.

- Керчь готовится к эвакуации, - объявил он. - Противник вновь стягивает силы к Севастополю. Следует ожидать нового штурма. Я призываю всех встретить нависшую угрозу с полным сознанием долга, во всеоружии.

Эти слова командующий повторил на совещании командиров, политработников и партийного актива города. В гарнизоне были проведены собрания делегатов от частей и кораблей. Защитники Севастополя поклялись стоять насмерть.

Спустя три дня противник начал сильнейшую авиационно-артиллерийскую подготовку штурма города. Она продолжалась восемнадцать суток. Впоследствии Манштейн отмечал, что во вторую мировую войну немцы никогда не достигали такого массированного применения артиллерии, как в наступлении на Севастополь. Только за пять дней на город и боевые позиции наших войск было сброшено сорок восемь тысяч бомб и сто двадцать шесть тысяч снарядов. В иные дни на Севастополь налетало до трехсот самолетов.

Казалось, в этом кромешном аду, когда сами скалы дрожат от разрывов бомб и снарядов, а солнце не видно за клубами дыма и пыли, ничто живое не может сохраниться. Но защитники Севастополя - солдаты и матросы, командиры и политработники, жители города - но пали духом, с еще большей яростью сражались с врагом, отважно выполняли свой долг на переднем крае и на городских улицах, на боевых постах кораблей и в подземных спецкомбинатах.

На рассвете 7 июня командарм Приморской генерал-лейтенант Петров доложил на флагманский командный пункт о том, что противник возобновил атаки на сухопутном фронте. Сначала можно было подумать, что он прощупывает слабые места. Но анализ обстановки на переднем крае, а также обострившаяся за год войны интуиция подсказывали Октябрьскому, что на сей раз фашисты пошли на штурм. Он спросил мнение командарма о направлении главного удара. Петров полагал, что главный удар наносится с севера, в четвертом секторе.

- Особенно сильно противник атакует в районе станции Мекензиевы горы, - сказал он.

- Это же в трех километрах от Северной бухты, Иван Ефимович.

- Понимаю, Филипп Сергеевич. Сейчас буду говорить с комендантами секторов.

- Скажите им, что дальше отходить некуда. А я поговорю с Моргуновым.

- Он рядом. Передаю ему трубку.

- Все батареи береговой обороны ведут огонь по атакующим, - сообщил генерал-майор П. А. Моргунов. - И не только береговые батареи. Триста шестьдесят пятая зенитная бьет и по самолетам, и по танкам.