Ольга Ляшенко - Собиратель чемоданов

• Название: Собиратель чемоданов
• Автор: Ольга Ляшенко
• Издательство: Издательство: «ЭРА», Издательское содружество А. Богатых и Э. Ракитской
• Жанр: Современная проза
• Год: 2002
• ISBN: ISBN: 5-93721-139-1

Фабула романа, давно вывешенного в Интернет-библиотеке Максима Мошкова и потому многим уже хорошо известного до появления бумажного издания, на первый взгляд напоминает авантюрную сказку вроде приключений Незнайки. Однако «Собиратель чемоданов» — отнюдь не детская книга. Скоро выйдет и адаптированный для читателей младшего возраста вариант романа, но вот этот толстенный том — утонченное удовольствие для взрослых интеллектуалов с научным складом ума и далеко не средним образованием. Ведь, как подмечает один из персонажей книги, ум «у кого-то помещается где угодно, хотя бы даже и в голове. А у кого-то нигде не помещается».

В коллекции чемоданов, которые вложены один в другой, словно матрешки или миры Каббалы, завелись чемоданные жители — люди со съемными головами-«пеналами», в которые самой природой вложено столько вещей в первом значении этого слова, сколько в ином значении в голову обычного человека никогда не влезет. Осваивая Чемоданы, они строят свой мир, уверенно разрушая внутренние перегородки, но никогда не выходят за границы Последнего Чемодана. На этом единственном табу и держится их культура. Но, как и все на свете, до поры до времени. В конце концов, целостность «кожаного занавеса» нарушается, и обитатели выходят Наружу, прямо в квартиру скромного собирателя чемоданов… А случилось это по одной причине: как-то раз в Чемоданах совершенно случайно встретились и почему-то подружились философ-диссидент Упендра и идеальный гражданин, «сын трудового народа» Чемодаса.

Автор называет роман «книжной коллекцией» в том же смысле, в котором это определение можно отнести и к Библии. Есть здесь и приложения «избранных извлечений из сочинений различных авторов», и наукообразные комментарии дотошного Составителя, и даже «Очерк жизни и творчества Дмитрия Ивановича Менделеева» — ведь он, как известно, тоже «занимался чемоданами».

Не только написать «научное фэнтези» (что и само по себе случай беспрецедентный), но и создать в одной книге целый мир со своей наукой, философией, юриспруденцией после Толкиена смогла разве только Ляшенко. «Собиратель чемоданов» — одновременно и сборник забавных изречений, и утопия, и антиутопия, и приключения почище Гулливеровских, и скрупулезность бытовых зарисовок (почти все действие романа происходит в комнате Коллекционера). Логические парадоксы и уловки, курьезы как «внутреннего» (чемоданного), так и «внешнего» законодательства (сама писательница определяет жанр «Собирателя чемоданов» как «юридическое фэнтези»), мировоззренческие проблемы и даже любовные перипетии — все упаковано автором в Чемоданы. Читатель может извлечь то, что ему нужно, или скользнуть по поверхности.

Ольга Ляшенко — автор еще одной «бумажной» книги — «Об удивительных народах» и известный сетевой писатель, активный участник Интернет-журнала «Самиздат». Секретами своей сетевой жизни О. Ляшенко собирается поделиться с читателями в своем новом романе под условным пока названием «ROVER-BOOK».

Надежда ГОРЛОВА«Литературная газета», 2003.

---

И тогда эта звезда, недолго думая, срывается со своей орбиты и, продолевая все преграды на своем пути, летит к нему на встречу. Здесь у меня идет подробное описание этих преград, я всего пересказывать не буду, это займет слишком много времени. Помню только, что какие-то белые карлики устроили засаду. Хотели ее схватить, затащить в черную дыру и там с ней разделаться. Но она их каким-то образом обошла и полетела дальше. И много там было еще разных препятствий и всяких ужасов, но она это все как-то превозмогла и наконец достигла Земли. На самом деле у меня в деталях описано, как там все происходило, просто я опускаю.

— Я понял.

— Да… В конце-концов она достигла Земли, как и мечтала. К счастью, светлячок успел отползти в сторону, и звезда пролетела мимо. А на том месте, где она приземлилась, образовалась широкая воронка, и в ней потом устроили хорошую свалку. Ну как?

— Это все?

— Да.

— Неплохо. Только немного печально.

— Печально? — удивился Упендра. — Не понимаю, что тебе могло показаться печальным! Ведь светлячок спасся, она его даже не задела.

— Печально то, что они не встретились.

Упендра весело рассмеялся.

— Ты, вижу, ничего в моей сказке не понял. В том-то и счастье, что они не встретились! Представь, как бы ты себя почувствовал, если бы тебе на голову свалился огненный чемодан величиной с дом. Нет, по-моему, все кончилось как нельзя лучше. Вообще, в любом произведении обязательно должен быть хороший конец. Не понимаю тех писателей, которые сочиняют книги с плохим концом. Я считаю, они это делают просто назло.

— Кому назло?!

— Читателям, кому же еще?

14. Они поговорили еще о книгах, о писателях. Потом Упендра, как всегда, начал рассказывать продолжение своей книги, которую он начал сочинять еще в Луне. Книга называлась «Чемодан». В ней говорилось о нескончаемых злоключениях одного лунного жителя, который каким-то непонятным образом попал в Чемоданы и никак не мог оттуда выбраться. Эта темная история всегда тревожила Коллекционера, внушала ему какое-то смутное беспокойство. Ему казалось, что в ней скрыто тайное предостережение, смысл которого от него ускользал. Он старался быть предельно внимательным и вникал во все подробности, но все-таки в сюжете этой книги оставалось для него так много неясного, что он то и дело останавливал рассказчика вопросами.

— Постой, постой! Я, кажется, что-то упустил. Откуда в чемоданах взялся телефон?

— Он там был уже заранее, — отвечал Упендра и продолжал свое повествование.

Но через минуту Коллекционер вновь останавливал его:

— Извини. Я опять забыл, как все-таки этот лунный житель попал в чемоданы.

— Я ведь уже объяснял: он попал туда совершенно случайно!

— Спасибо. И еще, раз уж я тебя все равно остановил: зачем он отправил письмо, если точно знал, что оно все равно не дойдет?

— Что ж тут непонятного? Он отправил его просто так, на всякий случай, как бы и всякий сделал на его месте. Ты слушай, не перебивай.

Коллекционер стал слушать с максимальной сосредоточенностью и вдруг неожиданно осознал, что было самым непонятным для него в этой книге.

— И все-таки, я вот что хотел бы понять, — сказал он, — Все те, с кем твой герой встречается в своих странствиях, — они на самом деле кто? Такие же скитальцы, как и он сам, или же местные жители?

— Не знаю! — сказал Упендра. — Как хочешь, так и понимай. Я, как автор, вообще не обязан давать никаких разъяснений. Ты просто пользуешься тем, что я рядом. А ты поставь себя на место другого читателя: он читает, а меня рядом нет, и спросить не у кого. Каково ему? Вот, уже не помню, на чем остановился. Ладно, на сегодня хватит. Пошли домой.

15. Однако по дороге он неожиданно смягчился и раскрыл свой творческий замысел.

— На самом деле все, о чем я пишу, — это моя собственная жизнь, только в художественных образах. Понимаешь, где бы я ни находился, я чувствую себя пленником и мечтаю поскорее выбраться наружу. Вот даже здесь. Казалось бы, чего еще желать? А думаешь, мне легко сознавать, что я, скорее всего, уже никогда не попаду на Луну? Ведь это страшно далеко, а лет мне уже немало. И точно так же было всегда. Как раз то, к чему я больше всего стремился, каким-то образом проходило мимо. Я учил других строить семейные отношения, и многим, не преувеличивая, подарил долгие годы счастья, а собственной семьи так и не завел. Я убеждал людей застраховать свое имущество, я избавлял их от вечного страха перед взрывами, пожарами и прочими превратностями. Если бы ты знал, как это было трудно! Меня не хотели слушать, от меня скрывались, запирали двери, чего только ни делали, но я упорно приходил, стучал и убеждал, и в конце концов они соглашались, только чтобы я оставил их в покое. Но зато потом, получив страховку и отстроившись, они уже сами за мной бегали, чтобы поскорее оформить полис. Хотя, конечно, не все было так гладко, иначе бы я не ушел с этой работы. Ведь в каждом случае приходилось доказывать, что они не сами устроили взрыв. Помню, я тогда дневал и ночевал в суде, выступал по многу раз, иногда часами, до хрипоты, хотя, в принципе, это не входило в мои обязанности. Но я считал, что должен защищать интересы своих клиентов до конца! В результате у меня испортились отношения с начальством. Мне заявили, что такие агенты, которые разоряют и позорят компанию, им не нужны. Я, конечно, тут же подал заявление об уходе. Вместо меня набрали команду косноязычных олухов, которые, если кого и могут убедить, так разве что свою глухую бабушку, сами же за нее и подпись поставят. Потом эта компания разорилась. И опять же меня объявили виноватым, хотя я уже полгода как там не работал. Говорили, что я ненадежен, что бросил их в трудную минуту… С другой стороны, те немногие мои клиенты, которые ничего не получили, потому что были явно сами виноваты, тоже на меня обозлились, начали распускать слухи, что я чуть ли не жулик и намеренно отказался их защищать, потому что был в сговоре со своими хозяевами.

— Так часто бывает, — согласился Коллекционер. — Кто много на себя берет, на того, как правило, все и сваливают.

— И что самое ужасное, — продолжал Упендра, — то, что у меня до сих пор в голове не укладывается! Угадай, кто это были?

— Кто же?

— Мои родные сестры.

— Неужели?

— Представь себе! Четыре мои родных сестры — две по отцу и две по матери. Они, видишь ли, вообразили, что я, как брат, должен поддержать их аферу. На какое-то время наша семья оказалась в центре всеобщего внимания. Наши фамилии склонялись на всех углах. Еще бы! Сначала четыре взрыва, почти одновременно, в разных концах Луны — согласись, такое не каждый день случается. Потом — мое заявление на суде. Газетчики раздули из него сенсацию. «Страховой агент, выигравший более ста процессов, отказался защищать своих родных сестер!»; «Агент Робин Гуд, — это меня так называли, — наконец-то вспомнил об интересах фирмы». И тому подобная чушь. Конечно, мне было жаль этих дурочек, ведь они пострадали, хотя и по собственной вине. Я отдал им все свои сбережения, отказался от доли в отцовском наследстве, единственное, что у меня осталось — это гармошка, вот почему она мне так дорога. Мама отдала свои украшения. Мы даже продали мебель. Хотели и дом продать, но тоже, как и на гармошку, не нашли покупателя. И думаешь, после этого они угомонились? Как бы не так! Наоборот, они сделали вывод, что у меня и вправду совесть нечиста, и развернули настоящую травлю. Опять раздразнили газетчиков. Надо было мне сразу послать их куда подальше, вместе с их придурковатыми мужьями и слабоумными детьми, тогда бы они считали, что я прав. Как тебе эта логика?

— Да уж, — сказал Коллекционер.

16. — Мы стали притчей во языцех. Тогда-то, собственно, меня и уволили. Дирекцию, конечно, тоже можно понять, ведь этот скандал бросал тень на компанию. К тому же я был выбит из колеи и уже практически не работал. Да и какая работа? После всей этой грязи мне не то, что работать, стыдно было по улице пройти. Я ото всех прятался, даже сменил имя. Слава богу, отца тогда уже не было в живых, он бы такого позора не пережил. А мама, наоборот, слава богу, еще была жива. Если бы не она, я бы, наверное, свел счеты с жизнью, настолько мне все опротивело. А особенно — судебные дела. Меня от них так отвратило, что я потом много лет само это здание обходил десятой дорогой. Мне даже смотреть на него было тошно. Я даже нарочно позабывал все судебные порядки. Мне, между прочим, это врач посоветовал. Представляешь, насколько была глубокая депрессия, если мне пришлось даже обратиться к врачу! Это был сильнейший специалист, сейчас, я уверен, таких уже нет. Он мне так прямо и сказал: «Да выбросьте все это из головы!» Я так и поступил. Повыбрасывал все бланки, договоры, печати, конспекты своих выступлений, даже пишущую машинку.[95] Это было еще до увольнения… Но главное, чего я никогда не прощу своим сестрицам, так это то, что они пытались настроить против меня племянников. Дети мне сами потом рассказывали. Дети врать не станут. А мама — она всегда была на моей стороне, в душе, конечно. На словах-то она только и делала, что целыми днями меня пилила: «Опять ты с ними связался! Сколько раз я тебя учила: не связывайся с этими негодяйками! Вот не послушался маму, связался — так тебе и надо. Впредь не будешь связываться!»…