Джек Вэнс - Глаза чужого мира

• Название: Глаза чужого мира
• Автор: Джек Вэнс
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-35838-0

Джек Вэнс, писатель, у которого в фантастике получалось все — и твердая классическая НФ, и крупномасштабные космические полотна, и яркие фэнтезийные сериалы, и мощные романы-эксперименты, — и получалось блестяще. Лауреат престижных фантастических премий — «Хьюго», «Небьюла», Всемирная премия фэнтези, — Вэнс всегда шагал в авангарде жанра, и на него равнялись многие звездные авторы современной фантастики.

Сериал о закате цивилизации, самый знаменитый не только в творчестве мастера, но и в фантастической литературе в целом. Это смесь магии и науки, авантюрного плутовского романа и философской притчи о будущем человека и человечества, литература самой высокой пробы.

---

Джек Вэнс «Глаза чужого мира»

Другой мир

На высоком берегу реки Кзан, там, где раньше стояли древние развалины, Юкуону, Смеющийся маг, построил дом по своему вкусу: эксцентричное сооружение из крутых фронтонов, балконов, открытых галерей, куполов, а также трех спиральных башен зеленого стекла, сквозь которое сиял алый солнечный свет, преломляясь и вспыхивая самыми невероятными красками.

Позади дома, через всю долину, простирались до самого горизонта, словно дюны, низкие холмы. Солнце отбрасывало скользящие полумесяцы черных теней, оставляя холмы нетронутыми, пустыми и безлюдными. Внизу протекал Кзан, берущий начало в старом лесу к востоку от Олмери, а в трех лигах к западу он сливался с рекой Ском. Здесь с незапамятных времен стоял Азеномей, город, известный ныне лишь благодаря ярмарке, на которую, как и прежде, стекался народ со всей округи. Именно на Азеномейской ярмарке и поставил Кугель палатку для продажи талисманов.

Кугель этот был человеком с множеством разнообразных способностей, а характером отличался одновременно податливым и упрямым. Его отличали длинные ноги, ловкие руки, проворные пальцы и вкрадчивая речь. Волосы мага впечатляли чернотой, словно вороново крыло. Юркие глаза, длинный любопытный нос и насмешливый рот придавали несколько худощавому и костлявому лицу живое, искреннее и приветливое выражение. Кугель испытал уйму злоключений, благодаря чему набрался ловкости и рассудительности, научился действовать как с показной храбростью, так и украдкой. Раздобыв гдето старый свинцовый гроб — и избавившись от его содержимого, — маг наделал множество свинцовых бляшек. Этито бляшки, с оттиснутыми на них подходящими к случаю знаками и рунами, он и намеривался продать на Азеномейской ярмарке.

К несчастью для Кугеля, не далее как в двадцати шагах от его палатки расположился некий Фианостер. Его товар, более разнообразный, обладал вполне очевидной чудодейственной силой, так что когда Кугель останавливал прохожего, чтобы подробно описать достоинства амулетов, тот чаще всего тыкал ему в нос какуюнибудь бирюльку, купленную у Фианостера, и шел дальше своей дорогой.

На третий день ярмарки Кугель продал только четыре амулета по цене, едва превышающей стоимость самого свинца, в то время как Фианостер прямотаки разрывался, чтобы успеть обслужить всех клиентов. Охрипнув от бесплодных призывных криков, Кугель закрыл палатку и осторожно подошел к лавке соперника с целью осмотреть ее конструкцию и запоры на дверях.

— Входи, друг мой, входи. Как идет торговля? — подозвал его Фианостер.

— Честно говоря, не очень, — ответил Кугель. — Я озадачен и разочарован, поскольку мои талисманы нельзя с первого взгляда назвать бесполезными.

— Могу развеять твое недоумение, — сказал Фианостер. — Твоя палатка занимает место древней виселицы, потому и впитала в себя вредные субстанции. Но, кажется, я заметил, ты осматриваешь места соединения бревен моей лавчонки. Изнутри видно лучше, но сначала я должен укоротить цепь, на которой сидит леопард, разгуливающий ночами по всему помещению.

— Не стоит, — буркнул Кугель. — Мой интерес был чисто поверхностным.

— А касательно испытываемого тобой разочарования, — продолжал Фианостер, — не стоит долго ему предаваться. Посмотри на эти полки. Сразу заметишь, мои запасы серьезно уменьшились.

— Но какое отношение это имеет ко мне? — невесело усмехнулся Кугель.

Фианостер указал на стоящего по другую сторону улицы человека в черных одеждах. Человек был невысок, с желтой кожей и лысым, как колено, черепом. Его глаза походили на сучки, широкий рот кривился в постоянной ухмылке.

— Вот Юкуону, Смеющийся маг, — сказал Фианостер. — Вскоре он зайдет в мою лавку и попытается купить некий красный том, записную книгу Дибаркаса Майора, ученика великого Фандааля. Моя цена явно выше той, которую он собирается заплатить, но маг терпелив и проторгуется по меньшей мере часа три. В течение всего этого времени в его доме никого не будет. Там хранится обширная коллекция магических предметов, инструментов, а также разных редкостей, талисманов, амулетов и книг. Я жажду ими завладеть. Нужно ли продолжать?

— Все это замечательно, — кивнул Кугель, — но оставит ли Юкоуну свой дом без охраны или прислуги?

Фианостер широко развел руками.

— Почему бы и нет? Кто осмелится украсть чтонибудь у Юкоуну, Смеющегося мага?

— Вот именно эта мысль меня и останавливает, — ответил Кугель. — Я человек предприимчивый, но не склонный к глупому безрассудству.

— Там можно заработать состояние, — заявил Фианостер. — Слепящие взор, выставленные напоказ бесценные чудеса, а также талисманы, амулеты и эликсиры. Но помни, я ни к чему не принуждаю, если тебя застукают — ты просто слышал, как я восхвалял богатства Юкуону, Смеющегося мага! Вот он идет. Быстро повернись спиной, чтобы он не мог увидеть твоего лица. Три часа он здесь пробудет, гарантирую.

Юкоуну вошел в лавку, и Кугель быстро наклонился, будто бы заглядывая в бутыль с заспиртованным гомункулусом.

— Приветствую тебя, Юкуону! — воскликнул Фианостер. — Почему ты медлил? Я отказался от щедрых предложений по поводу некой красной книги, и все изза тебя! И вот еще — обрати внимание на ларец! Он был найден в склепе неподалеку от руин древнего Каркода. Ларец все еще запечатан, и кто знает, какие чудеса там хранятся. Моя цена — скромные двенадцать тысяч терций.

— Интересно, — пробормотал Юкуону. — Эта надпись… дайка я посмотрю… Да, это не подделка. Ларец содержит обожженные рыбьи кости, которые использовались в эпоху Великого Мотолама как слабительное. Он стоит, возможно, десять или двенадцать терций как антикварная вещь. У меня есть ларцы старше этого на много эпох, восходящие к веку Зноя.

Кугель неторопливо прошел к двери, вышел на улицу и начал расхаживать взадвперед, обдумывая в деталях предложение, сделанное ему Фианостером. На первый взгляд дело казалось стоящим: здесь был Юкуону, там был дом, ломящийся от богатства. Несомненно, от простой разведки не будет никакого вреда. Кугель направился на восток вдоль берега Кзана.

Изгибы башен из зеленого стекла вырастали на фоне синего неба, алый солнечный свет запутывался в спиральных завитках. Кугель остановился и внимательно оглядел местность. Кзан бесшумно нес свои воды мимо. Неподалеку, полускрытая за черными тополями, бледнозелеными лиственницами и склоненными плакучими ивами, стояла деревня — дюжина каменных хижин, в которых жили матросы с барж и крестьяне, обрабатывающие прибрежные террасы, люди, целиком поглощенные собственными заботами.

Кугель изучил подход к дому — извивающуюся дорожку, вымощенную темнокоричневыми плитками. Наконец он решил, что умнее всего приблизиться к дому открыто, не таясь, тогда не придется выдумать многословные объяснения, если таковых от него потребуют. Он начал подниматься по склону холма, дом Юкуону возвышался над его головой. Добравшись до внутреннего двора, Кугель остановился, чтобы еще раз осмотреть окрестности. За рекой, насколько мог видеть глаз, расстилались холмы, теряющиеся в дымке у горизонта.

Кугель бодро подошел к двери, постучал, но не получил ответа. Он задумался. Если у Юкуону, как у Фианостера, есть сторожевое животное, то, может быть, если его подразнить, оно издаст какойнибудь звук. Кугель принялся рычать, мяукать, лаять.

Внутри было тихо.

Он осторожно подошел к окну и заглянул в зал, задрапированный светлосерой тканью. В зала не было ничего, кроме табурета, где под стеклянным колпаком лежал дохлый грызун. Кугель обошел дом вокруг, исследуя по пути каждое окно, и наконец добрался до большого зала. Кугель ловко взобрался по грубым камням, перепрыгнул на один из вычурных парапетов и в один миг попал в дом.

Он очутился в спальне. Шесть химер, поддерживающих кровать, стоящую на небольшом возвышении, повернули головы и свирепо взглянули на незваного гостя. За два осторожных шага Кугель достиг арочного проема, ведущего в соседнюю комнату. Здесь стены были зелеными, а обстановка — черной с розовым. Он прошел через комнату на балкон, окружавший центральный зал; из эркеров в верхней части стен струился свет. Внизу стояли витрины, сундуки, полки, стойки, забитые всевозможными предметами: это и была чудесная коллекция Юкуону.

Кугель замер неподвижно, настороженный, как птица, однако тишина успокоила его — это была тишина пустого дома. Тем не менее он нарушил границы владений Юкуону, Смеющегося мага, и следовало соблюдать бдительность. Кугель спустился по изгибу винтовой лестницы в огромный зал и застыл очарованный, воздавая Юкуону дань безмерного восхищения. Однако времени было в обрез, следовало быстро делать свое дело и убираться. На свет появился мешок, а Кугель, блуждая по залу, принялся придирчиво отбирать предметы, маленькие и ценные. Его внимания удостоились: горшочек с раскидистыми рогами — если их пощипывали, то горшочек начинал испускать облака ароматических газов; рог из слоновой кости, сквозь который звучали голоса прошлого; маленькая сцена, на которой стояли чертики, умеющие исполнять всяческие смешные трюки; нечто похожее на гроздь хрустальных виноградин, каждая из которых позволяла увидеть расплывчатое изображение одного из демонических миров; палка, из которой прорастали сладости, все с похожим вкусом; старинное кольцо с выгравированными рунами; черный камень, опоясанный девятью зонами непостижимого цвета. Кугель проходил мимо сотен кувшинов с порошками и жидкостями, воздерживался он и от сосудов с заспиртованными головами. Наконец он подошел к книжным полкам, уставленным многочисленными томами, здесь он выбирал очень заботливо, отдавая предпочтение тем книгам, что были переплетены в пурпурный бархат, — цвет, характерный для Фандааля. Кугель отобрал также фолианты с рисунками и старинные карты; от потревоженной кожи поднимался запах плесени.