Даниэл Уолмер - Чаша бессмертия

• Название: Чаша бессмертия
• Автор: Даниэл Уолмер
• Издательство: Северо-Запад
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1997
• ISBN: 5-7906-0014-Х

---

— Кажется, он готов! — воскликнула Сэтлл и захлопала, как девочка, в ладоши.

Конан хотел было возразить, но из губ его вырвались лишь невнятные булькающие звуки. Он действительно был готов. Учитывая, что тело его сейчас напоминало бурдюк, доверху наполненный озорным молодым вином, это было неудивительно.

— Ну что ж, пора наделить его нашим подарком! — заключила Иглл.

В хмельном полузабытьи Конан чувствовал, что девушки раздевают его, с усилием переворачивая с боку на бок. Он пытался помогать им, приподымая то голову, то колено… Он пытался заплетающимся языком высказать им свое сожаление, что не может принять активное участие в любовных безумствах, которым они, видимо, собирались предаться с ним напоследок…

Впрочем, сестры не обращали никакого внимания на его лепет. Раздев его, они принялись не то ласкать, не то массировать его грудь, плечи, шею и щеки. Впрочем, больше это напоминало втирание какой-то мази. Легкие и теплые пальцы девушек то и дело запинались о многочисленные рубцы от былых ран, густо покрывавшие тело варвара.

— Ты только посмотри, Иглл, — восхищенно шептала Сэтлл, — он изранен похлеще старого гладиатора или вожака волчьей стаи!..

— Он изранен ровно настолько, насколько полагается настоящему мужчине, — отозвалась сестра.

— Некоторые шрамы уже наползают друг на друга… Скоро не останется ни кусочка свободной кожи!

— Ничего, целых три года теперь эту кожу не будет протыкать вражеская сталь или бронза…

Мазь была горячей и чуть пощипывающей, словно разогретая на огне горчица. От запаха ее тянуло чихать, что Конан и проделал раза четыре. Готовясь чихнуть в пятый раз, он потерял и без того слабую нить сознания и провалился в глухое беспамятство.

Глава седьмая

Утром следующего дня та же самая служанка, некрасивая и неприветливая (похоже, у Майгуса других слуг вообще не было), разбудила Конана, принеся ему завтрак, и объявила, что сестры спят и просили их не беспокоить, поскольку все прощальные слова были сказаны накануне. Хозяин же дома, почтенный Майгус, также просил к нему не входить, так как после окончания своей работы он обычно чувствует потребность в полном одиночестве. Таким образом, Конану недвусмысленно давали понять, что ему следует как можно скорее покинуть гостеприимный дом звездочета, не тревожа хозяев объятиями и слезами прощания.

Завтрак был обильный и сытный. Расставляя тарелки и скороговоркой передавая распоряжения своих хозяев, служанка косилась на киммерийца с явной опаской. Не понимая причины этого, Конан провел ладонями по лицу и одежде, но все было в порядке. Может быть, он устроил дебош вчера ночью? Крушил мебель, бил хрусталь?.. Возможно, сестренки чем-то рассердили его?.. Несмотря на обилие выпитого накануне, голова его была ясной: видимо, сестры угощали его самым отборным и чистым вином, что говорило об искреннем к нему расположении. Голова была прозрачной, как хрустальный шарик, но, тем не менее, имелись существенные провалы в памяти. Последнее, что помнил киммериец — не то массаж, не то начало любовной игры (интересно, довел ли он ее до конца, либо покрыл себя несмываемым позором?), и все это было связано со словом «сюрприз». Сюрприз! Конечно же, нечто таинственное, о чем говорилось в таких загадочных и многообещающих тонах…

Конан еще раз ощупал себя со всех сторон, а затем перебрал свои скудные дорожные пожитки. Кроме увесистого свертка с гороскопом Зингеллы ни в вещах его, ни на нем самом ничего не прибавилось. Кром! В чем же заключается этот самый сюрприз игривых сестричек?..

Быстро покончив с завтраком и собравшись, Конан оседлал вороного жеребца и пустился вскачь в направлении деревушки с таверной. Мысленно он желал себе, чтобы охранники, не покидавшие постоялый двор все эти дни, оказались нынешним утром в том состоянии, когда можно без труда усесться на лошадь и тронуться в обратный путь. Гарриго, верно, давным-давно сгорает от тревоги и нетерпения!

Проскакав бодрым галопом не слишком великое расстояние между обителью звездочета и деревушкой, Конан добрался туда еще до полудня и вытащил двух своих товарищей из-за широкого трактирного стола, заставленного закусками и бутылками. Поскольку Грумм и Хорхе начали веселиться недавно, они еще были вполне пригодны для немедленного обратного путешествия.

— Давайте поспешим, ребята! — торопил их киммериец. — Забирайте с собой бутыли, за которые вы уже заплатили, они нам пригодятся в дороге! Не съеденную дичь берите тоже. Поскорее укладывайтесь! Хозяин ваш, бедняга Гарриго, должно быть, сошел с ума от нетерпения!..

Охранники послушно седлали коней и упаковывали дорожные сумки. Что-то в их поведении настораживало киммерийца. Что?.. Не слышно было обычных грубоватых шуток, беззлобных перебранок друг с другом. Сотоварищи Конана все делали молча, то и дело посматривая на своего начальника со странным выражением: не то опаски, не то затаенного недовольства.

— В чем дело, Грумм? — спросил Конан старшего из них. — Вы что-то имеете против меня? Я чем-то обидел вас, разорви меня Кром!? Дал мало золотых, чтобы вы могли повеселиться здесь, пока я скучал в обители звездочета?.. Слишком рано вытащил вас из-за стола сегодня? Испортил настроение, напомнив о герцоге?.. Отвечайте же, дети Нергала!

— Что ты, Конан! — поспешно ответил Грумм в несвойственной ему подобострастной манере. — Конечно же, нет! Все в порядке. Мы очень благодарны тебе и за золото, и за несколько дней отличного отдыха!

— Тогда почему ты и Хорхе смотрите на меня так, словно я только что вылез из могилы? Словно я явился с того света, чтобы выпить вашу теплую кровь? Может быть, в моем лице что-то изменилось и пугает вас?..

— Ну что ты! — опять запротестовал Грумм, а Хорхе умильно закивал головой, подобострастно моргая. — Лицо как лицо. Правда, ты стал как будто немного смуглее, чем был. Должно быть, давно не мылся или не брился. Но в этом нет ничего страшного!

Конан прошел в распахнутую дверь таверны и вгляделся в отполированный бронзовый щит, висевший у входа и заменявший зеркало. Действительно, кожа его приняла несвойственный ей прежде пепельный оттенок. Он выглядел теперь так, словно в его чистую киммерийскую кровь влилась тоненькая струйка кушитской или стигийской крови. Плюнув себе на ладонь, он энергично растер щеки. Но пепельный оттенок не исчезал. Видимо, то была не грязь, а въевшиеся остатки той самой вонючей мази, которой — как он смутно помнил — натирали его ночью близнецы. Проклятие! Остается лишь надеяться, что цвет его глаз и черты лица не позволят принимать его отныне за грязного кушита либо коварного и угрюмого стигийца.

Выйдя из таверны, Конан увидел, что его спутники уже сидят верхом в позах чуткого ожидания дальнейших приказов. От такой картины ему захотелось сплюнуть и выругаться, но он сдержался. Вскочив на своего жеребца, Конан махнул рукой и сразу пустил его галопом. Наверное, он совершил ошибку, разрешив своим подопечным пьянствовать столько дней напролет, без перерыва. Должно быть, это было жестоко с его стороны, надо было хоть изредка давать им какие-либо поручения, а не отделываться пригоршнями золота. Видимо, местное вино, если употреблять его в непомерных количествах, размягчает мозги. Бедняга Грумм! Бедняга Хорхе! Остается только надеяться, что как только из них выветрится весь местный хмель, они обретут былое достоинство и отвагу…

Конан был так погружен в недовольные размышления, так нахлестывал своего и без того горячего коня, что на выезде из селения едва не столкнулся лоб в лоб с солдатами в медных доспехах, сопровождавшими богатый купеческий караван. Верблюды в ярких попонах с мерно покачивающимися горбами, апатичные мулы, груженные вьюками и сундуками, крикливые погонщики, надменные грузные купцы в богатых одеждах — все это великолепие, по-видимому, возвращалось из Кордавы в Стигию. Офицер, едущий впереди, с роскошным султаном на шлеме замахнулся было копьем, чтобы проучить наглеца, столкнуть с лошади мчащегося не разбирая дороги невежу, едва не смявшего торжественное шествие. Но в следующий же миг копье дрогнуло, занесенная рука опустилась, и офицер резко дернул поводья, отворачивая своего коня в сторону, чтобы дать проехать Конану и его спутникам. Следом за ним дорогу поспешно уступала и остальная охрана каравана, а затем стали шарахаться в сторону верблюды и мулы, понукаемые своими погонщиками. Было весьма странно, что человек двадцать прекрасно вооруженных охранников ни с того ни с сего испугались троих встречных незнакомцев. Один из верблюдов от слишком резкого поворота не удержался и грохнулся наземь. Рассыпались, разбежались резные фигурки из слоновой кости, бронзовые монеты, блестящие медальоны, флакончики с благовониями…

Глава восьмая