Галина Романова - Властимир

• Название: Властимир
• Автор: Галина Романова
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2000

Первая книга цикла «Властимир»:

Древняя Русь. Змееобразные пришельцы из космоса — гэты — проводят над славянами генетические эксперименты. Их цель создание на земле своей колонии, что грозит гибелью славянской культуре и рабством для людей. Резанский князь Властимир и новгородский гусляр Буян вступают в жестокую неравную битву с врагами. Но кто помогает героям? Земляне и не догадывались, что не только для них голубая планета давно стала родиной…

---

Буян остановился у подножия кургана подле спящего Облака. Под лапой певшей Сирина-птицы он заметил разметавшегося во сне Властимира. Лицо резанского князя уже покрыла смертельная бледность — песни Сирин навевают смертный сон — чем дольше их слушаешь, тем быстрее сон переходит в смерть. Лицо спящего казалось по-юношески невинным, и Буян отбросил колебания.

Он бросился к своему коню за оружием. Сирин прервала песню и поспешила к нему, вытягивая шею. Но потом оглянулась на лежащего и вернулась.

Выхвативший меч Буян ахнул в тревоге. Сирин схватила когтями тело Властимира и тяжело поднялась со своей ношей в воздух. Цепь, которую гусляр только сейчас заметил, помешала ей улететь, но такая крупная птица могла легко ее оборвать и исчезнуть с добычей. Она уже дернула один раз, и цепь зазвенела. Что-то хрустнуло — еще один рывок, и Сирин окажется на свободе и улетит. Она рвалась снова и снова, камень шатался. Тело князя болталось в ее когтях.

— Стой! — закричал Буян, бросая меч.

Птица не обращала внимания на его крик, но он не стал медлить и поднял лук. Попасть в такую большую птицу ничего стоило, но следовало помнить, что у нее в когтях человек.

Цепь наконец лопнула от очередного рывка, Сирин стала набирать высоту, и Буян выпустил стрелу.

Сирин закричала — стрела попала ей туда, где начиналось женское плечо. Громко вскрикнув, она разжала когти, роняя человека, и поспешила сесть.

Бросив лук, гусляр поспешил к упавшему князю. Тот скатился ниже по склону и лежал, застряв у куста, лицом вниз, не шевелясь.

Буян склонился к нему, но тут раздался громкий крик ярости, и страшный удар сбил его с ног. Перекатившись, он вскинул голову и увидел над собой Сирин. Она волочила правое крыло — стрела торчала из плеча, и кровь текла из раны на оперение и высокую тугую женскую грудь. Левое крыло ее было приподнято, готовое нанести второй удар. Раненная, Сирин забыла о чарах своего голоса или же поняла, что встретила того единственного человека, которого боялась и ненавидела заранее, единственного, кто на всей земле не поддается чарам ее песни. Она все-таки попыталась еще раз запеть. Действие ее голоса не замедлило сказаться — спящий князь почти перестал дышать, лицо его исказила судорога, а кони сделали несколько шагов к ней. Но гусляр, что стоял перед нею, не дрогнул.

Это был странный поединок — Буян, не сводивший глаз с Сирин, уже не слышал ничего притягательного в ее голосе: только чистые совершенные звуки, доступные и человеку. Он вскинул руки и ответил ей ее оружием.

Услышав голос врага, Сирин замолчала, потом яростно заклекотала хриплым голосом и побежала на него, махая здоровым крылом и переваливаясь на коротких кривых лапах. Со стороны это могло выглядеть забавно, но Буян понимал, что один удар этого крыла повергнет его наземь, и тогда Сирин убьет его, разорвет, как орел разрывает зайца.

Сирин махала крылом, гусляр уворачивался, отбегал, изматывая ее.

Неожиданно он вспомнил об одной вещи, о которой совсем было забыл. Опрометью бросился он к Облаку и, запустив руку в тороки, выхватил семихвостую плетку — дар Ве-денеи. Она говорила, что в хвосты вплетены стебли перелет-травы. Что ж, ревун-трава только что помогла его стреле ранить неуязвимую Сирин, должна трава помочь и на этот раз.

На сей раз он не стал убегать от удара крыла Сирин и упал, сбитый с ног. Птица испустила торжествующий крик и, подскочив, наклонилась над ним.

В этот самый миг Буян ударил Сирин плетью по лицу, как недавно его самого князь.

Крик ужаса и боли был ему ответом. Сирин подпрыгнула, намереваясь поразить его сверху, но непонятная для нее сила подняла ее в воздух и понесла прочь.

Проводив взглядом удаляющуюся птицу, Буян с явным уважением свернул плеть.

— Действует, — тихо промолвил он. — Вернусь, надо сказать Веденее… И Чистомыслу — тоже!

Вспомнив о том, кто дал плеть, Буян вспомнил и о князе. Тот лежал недвижим. Прикоснувшись, гусляр ощутил пальцами смертный холод.

Но Властимир еще дышал. Скинув плащ, Буян укутал плечи князя, обхватил его, прижимая его голову к себе и растирая холодные ладони. Потом вспомнил о песне Сирин и тихонько, на ухо князю, зашептал ту мелодию, что чаще всего пели девушки в Ласкове, — о девушке, прощающейся с милым на лесной дорожке. Один раз он слышал, как ее напевает сама Веденея, только с другими словами:

Не уезжай, — сказала
ему я в горький час,—
придумали так люди,
что разлучили нас…

Властимир глубоко вздохнул, и обрадованный Буян потормошил его:

— Вставай, княже! Не время спать!

Властимир разлепил веки:

— А, это ты… Вернулся-таки?

— Да не вернись я, тебя и на свете бы не было! Ты чуть не погиб от чар Сирин-птицы. Она уж тебя совсем в когтях унести хотела, да я не дал.

С помощью гусляра князь сел, потирая лоб и собираясь с мыслями.

— Ничего не помню, — молвил он наконец. — Птицу, что тут сидела, это я помню, голос ее… чарующий…

— Смертоносный, — перебил Буян. — Ты на лошадей глянь!

Властимир повернулся и вскрикнул — Облак и Воронок стояли опустив головы. Старый Облак шатался, собираясь не то лечь, не то упасть. Вдруг он и вообще завалился на бок, дрыгнув ногами.

— Товарищ мой верный, — прошептал пораженный князь. — Что с тобой?

— Поразила его песня Сирин. И с тобой такое сталось бы, не явись я вовремя.

Оставив Властимира сидеть на земле и озираться на черепа и кости, которые он увидел впервые, Буян пошел к лошадям, окликая их:

— Уж вы гой еси, вы, лошадушки, уж вы коники-кони рые! Поднимайтеся-просыпайтеся да на голос мой собирайтеся. Слишком долго вы спали-грезили, не пора ль открыть очи ясные?

На глазах удивленного князя сначала Воронок, а потом и Облак вскинули головы и пошли к нему, с каждым шагом быстрее приходя в себя. Подойдя к гусляру, они ткнулись носами ему в руки.

— Пора ехать, княже! — обернулся тот. — Кони застоялись, а ты загостевался!

Властимир с готовностью попытался встать, но сила ушла из его ног, и он остался сидеть.

— Не могу сейчас, Буян, — молвил он. — Устал я. Все тело ноет, словно три для сражался без отдыху… Давай подождем немного тут — Сирин не скоро вернется, а я тем временем отдохну.

— Не время бока отлеживать! — Буян решительно направился к князю и силой поднял его, потащив к Облаку. — Нельзя нам тут задерживаться, княже! Чует мое сердце, опасно тут!

— Нет у тебя сердца, Буян, — огрызнулся Властимир. — Иначе ты бы дал мне роздыху. Я воин, я старше, я знаю, когда надо человеку отдохнуть… Зря ты вернулся!

— Ничего-ничего, — пробурчал Буян, подсаживая князя. — Придет время, ты мне за эту спешку в ноги поклонишься!

— Не в ноги поклонюсь, а еще раз плетью отхлестаю, — пообещал князь, — если и дальше верховодить будешь. Я сам не знаю, почему тебя слушаюсь!

Он продолжал ворчать и дальше, но Буян не обращал на него внимания. Сев на Воронка, он под локоть поддерживал Властимира, который все заваливался в седле вперед и в самом деле засыпал, не в силах бороться с остатками зачарованного сна птицы Сирин.

Они покинули поляну как раз вовремя и не увидели, что камень, к которому была прикована птица, стал медленно вращаться, открывая круглое отверстие хода, уходящего глубоко под землю. Из него показалось зеленоватое длинное существо, похожее на змею, с тонкими руками и выпученными глазами, закутанное во что-то серебристое. Существо огляделось, что-то прошипело злобно на своем языке и скрылось. Камень пришел в движение, загораживая ход, в который быстро втянулась цепь с ноги Сирин.

ГЛАВА 9

Кони ехали шагом. Воронок на ходу успевал хватать губами траву и сочно ею хрустеть. Облак брел понурив голову — ему передалось настроение его хозяина.

Властимир боролся со сном. На глазах словно лежало по монете резане, большого труда стоило держать их открытыми. Он уже не спорил с Буяном — у разумного гусляра на все находилось возражение. Тот вообще не давал князю вставить слово и даже сейчас что-то бормотал, хотя Властимир молчал. Князь наконец прислушался — Буян теперь описывал повадки птицы Сирин, перечислял все случаи, о которых поют гусляры по всему свету. Сирин издавна вставала на пути богатырей и просто витязей — чуть кто окажется силен, смел да удал, как она тут как тут: обличье меняет, в доверие втирается, на хитрости и ворожбу решается, только чтобы в угоду Чернобогу уничтожить героя.

Буян умел сплести рассказ. Не выдержав, Властимир спросил, больше для того, чтобы не уснуть в седле, — опозориться перед мальчишкой, как он мысленно оценивал Буяна, ему не хотелось:

— А что же, гусляр, всех витязей и богатырей эта Сирин-птица извела? Никто не спасся?

— Ведаю, почему ты спросил, княже. Многие пали, сладить с ней непросто — только тогда, когда она обличье меняет. В те поры она обладает только половиной силы, но и тогда надо вовремя ее распознать, а то подпадешь под ее чары, и поздно будет. Ее чар избегнет тот, кто заранее знал, что с нею встретится, и приготовиться успел.