Андрей Хаас - Ярость

• Название: Ярость
• Автор: Андрей Хаас
• Издательство: Амфора
• Жанр: Современная проза
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-367-00942-2

Увлекательное и драматическое повествование о закулисной стороне мира художников и галеристов. О том, как делаются имена, как зарабатываются колоссальные деньги, как происходит незаметная на первый взгляд подмена – пошлость провозглашается шедевром, а истинный талант предается поруганию и забвению.

---

– Миша! – Откуда-то из глубины дома голос Ильи казался игривым и вкрадчивым. – Миша!

– Чего тебе? Где ты?

Илья появился на пороге в новом одеянии. Во время шопинга, на который их недавно возил водитель галереи, Илья ухитрился купить себе вещи, от вида которых брат начинал гомерически смеяться: проваренные до белых пятен на ягодицах, сплошь обшитые эмблемами и бирочками пошлейшие джинсы и обтягивающая короткая маечка с надписью «Porno King». В таком наряде Илья мог часами стоять у зеркала, изгибал спину, напрягал ягодицы, очевидно представляя себя этим самым королем, а Михаил катался по полу от смеха.

– Мы так долго работали, – пьяно сопя, начал Илья. – Я устал…

– Короче, – грубо оборвал его Михаил. – Чего ты хочешь?

– Давай позвоним проституткам, а?

– Нет.

– Ну почему нет?

– У нас встреча. Ты что, забыл?

– Я помню.

– Тогда зачем вырядился в этот блядский наряд?

Илья раздул щеки от обиды но ответить не успел – трелью залился дверной звонок.

11

– Виктор, ты спишь?

– Теперь уже нет.

– Там кто-то звонит в дверь. Надеюсь, не твоя подружка заявилась в такую рань?

– Марьяна, ко мне без приглашения не ходят, к тому же сейчас три часа дня.

Тропинин открыл глаза и потянулся.

– Скорее всего по делу, – зевнул он.

– И что мне теперь делать, прыгать в окно? Меня никто не должен видеть в Петербурге, я сейчас в Милане, на неделе моды.

– Прими ванну, займись чем-нибудь. Здесь двенадцать комнат.

Марьяна выскользнула из-под простыни, прошлепала босыми ступнями по полу. Задержавшись на миг в дверях, блондинка послала любовнику полный страсти, игривый взгляд, однако Тропинин его не заметил. Нехотя поднявшись и причесавшись перед зеркалом, Виктор сдвинул стеклянную стену, проник в гардеробную комнату и уже через минуту вышел оттуда полностью одетым.

– Здравствуйте, – поприветствовал его томившийся перед дверями мужчина невысокого роста.

– Проходите.

– Александр, – помог вспомнить свое имя ранний гость. – Александр Бучаков.

– Я помню.

Виктор провел юриста в просторную гостиную.

– Что-то стряслось, раз вы так скоро пожаловали? – предложив кресло, с еле заметной улыбкой поинтересовался Виктор. – Что-то удалось выяснить?

Бучаков окинул мутным взором завешенную картинами комнату, раскрыл принесенную папку и зашелестел бумагами.

– Забавное, ни на что не похожее дело. У меня такое ощущение, что нас уже кто-то опередил, причем тут явно примешана какая-то мистика.

Виктор недоверчиво кашлянул в кулак.

– Если можно, без фантазий и ближе к делу. Что с нашей картиной?

– Мы задействовали все возможности. Теперь в достоверности исследования нет сомнений, но полученный результат остался прежним. Вот заключение английских экспертов, а вот экспертиза центра Грабаря: и там и тут специалисты утверждают, что работа, снятая с торгов, действительно подделка и не представляет никакой культурной ценности.

Улыбка слетела с лица Виктора, он резко встал и заходил по комнате. Тревожно понаблюдав за его перемещениями, Бучаков осторожно продолжил:

– Работа, которую мы вчера изъяли из Вышнегорска, и работа, снятая с торгов, обе подделки, но, важно отметить, подделки совершенно разного уровня.

– К чему вы? – спросил Виктор.

– Судите сами. Если для Вышнегорска была выполнена всего лишь хорошая копия, то картина, попавшая на аукцион, то есть висевший в музее мнимый оригинал, – несомненно, работа мастера.

– Ежу понятно! – нетерпеливо отрезал Виктор. – Неужели вы думаете, что мы могли принять за кисть Верещагина учебную копию студента художественного училища?

– Дело не в качестве живописи, тут другое. – Бучаков понизил голос почти до шепота. – Тот, кто ее изготовил, намеренно заметал следы.

– Что вы плетете?

– Почитайте заключение! – засуетился юрист, протягивая какие-то бумаги. – Набор используемых красок приготовлен из натуральных компонентов и произведен вручную по очень старым рецептурам – зацепиться практически не за что. Холст также не помог – он действительно датируется началом века, а все вместе – холст и краски – сделают анализ возраста просто недостоверным. Получается, что нельзя точно утверждать, когда вторым слоем был написан этот портрет. А раз нельзя выяснить, выходит, мы не узнаем, для чего его делали, кто автор и, что самое печальное, куда делся оригинал.

– А был ли он? – раздраженно воскликнул Тропинин. – Эксперты тоже ошибаются! Чаще всего от них больше вреда, чем толку! Лабораторные крысы. Все, кто видел этот портрет, в один голос утверждали, что это подлинник.

– Значит, его действительно делал искусный мастер. Но не Верещагин. А оригинал все же был!

– Куда же он сгинул? И когда? В начале века?

Бучаков побледнел и нервно забарабанил пальцами по принесенной папке.

– Нет, не в начале века.

– Так когда же?

– Он исчез где-то между музеем и мастерской, написавшей копию. То есть по дороге в Петербург.

– Этого не может быть! – Виктор изменился в лице, и на скулах у него заиграли напряженные мускулы.

– Иного логического объяснения я просто не вижу, – твердо заявил Бучаков.

– Вы что, шутите? Как вы это установили?

– А сейчас начинается мистика! Смотрительница зала живописи из Вышнегорска упала в обморок, когда нам вынесли картину из хранилища. Ей в буквальном смысле стало плохо. Эта женщина последние несколько лет сидела на стуле прямо напротив «Портрета аристократа» и, в первый раз увидев его после реставрации, стала слезно божиться, что с картины исчезла головоломка!

– Какая еще головоломка? Что за чушь!

– Я тоже так поначалу подумал. Уж очень стара смотрительница. Дирекция музея скандал раздувать не захотела, поэтому женщину слушать не стали, но уже в Москве, вместе с документами, родственники владельца передали мне одну фотографию. И вот этот простой и, казалось бы, почти решенный вопрос снова стал завязываться чертовым узлом. Дело в том, что на этой фотографии запечатлен кабинет покойного артиста и сам он, сидящий в кресле, а на стене над ним эта проклятая картина.

– Оригинал, надо думать?

Бучаков вытер лоб платочком и вынул из папки фотографию.

– Да, оригинал, несомненно. Вот, полюбуйтесь. Снимок очень плохой, шестидесятых годов, но отчетливо видно, что на коленях японца действительно лежит какой-то небольшой предмет овальной формы – судя по всему, та самая головоломка, которой бредила старая смотрительница. Значит, эта деталь все же была и смотрительница права!

– И что же? – остекленело глядя на фотографию, растерянно спросил Тропинин.

– Ничего. У меня нет излишне буйного воображения, я не писатель детективов и скорее предпочел бы вообще не думать об этом, если бы сам не убедился, что на обоих копиях этого предмета действительно нет. Заметьте – на старом снимке предмет «еще есть», а вот на наших портретах его «уже нет». Я всего лишь юрист, и подобные несовпадения – не моя сфера, но, выражаясь казенным языком, из цепи фактов исчезло то, что изображено на фотографии.

Оторвавшись от разглядывания снимка, Виктор на минуту задумался.

– Вы правы, мистика какая-то. Сидичу докладывали?

– Да, в общих чертах, мы разговаривали по телефону, но Владимир Львович сказал, что ему плевать на головоломки, и послал меня к вам. Как решите, так и будет.

– А вы-то сами что думаете?

Бучаков запнулся и, тяжело вздохнув, нехотя ответил:

– Если отбросить мистическую составляющую, есть лишь несколько путей, по которым следует искать пропажу: родственники артиста, музей, художники, снимавшие нашу копию, и, прошу прощения, лично вы, вернее, ваши люди.

Тропинин удивленно поднял брови, а Бучаков тут же заверил:

– Хотя я уверен, что розыск в данном направлении ни к чему не приведет.

– Отчего вы так думаете? – хитро улыбнулся Тропинин.

– Не обижайтесь. Я упомянул вас только для полноты списка. Слишком уж все сложно. Бред какой-то. Но кто бы ни был похититель, не проще ли срисовать портрет один к одному? Нет, тут что-то другое, какая-то сверхзадача, и нам не раскрыть тайну, не зная подлинной истории портрета. Тот, кто его похитил, очевидно, знал ее, и подозреваю, что именно поэтому с портрета исчезла та странная вещица. Не знаю, что и думать, в моей практике не было подобных прецедентов, а единственное, что пока есть, – мастерски выполненная копия, скандал в музее, старая фотография и полное ощущение, что кто-то водит нас за нос. Дело остановилось, вот я и пришел к вам. Хочу знать, что еще можно предпринять против человека, действующего таким странным образом. Как я понял, ситуация не позволяет нам прибегнуть к официальному расследованию?

– Вы правы, ментов подключать не будем, – задумчиво произнес Виктор. – Да и незачем. Ситуация с портретом, скорее всего, вообще не имеет однозначного определения. Такое бывает. Редко, но бывает. Подобные дела всегда окутаны тайной. Существует безграничное море тайных фальсификаций, поэтому и живут в искусстве не только шедевры, но и тысячи подделок. За счет этого безбрежного моря кормятся частные коллекционеры, наследники фамильных собраний, случайные аукционные везунчики ну и, конечно, мы с вами – скромные операторы современного искусства. Такие головоломки случаются. Однако кто бы мог подумать, что приятная затея с портретом окажется на деле пустой тратой времени. Ну да бог с ним. Аукцион давно прошел, да и ущерб вышел минимальный.