Олег Курылев - Убить фюрера

• Название: Убить фюрера
• Автор: Олег Курылев
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-699-22771-6

Как изменилась бы мировая история, если бы в начале XX века юный Адольф Гитлер отправился в Америку на «Титанике», совершающем свой первый и последний рейс?

Два сотрудника российского Института исторических исследований, Савва Каратаев и Вадим Нижегородский, после очередного перемещения в прошлое при помощи машины времени застревают в Европе незадолго до начала Первой мировой войны. Поначалу они пытаются составить капитал, делая крупные ставки на заранее известных им победителей скачек и выигрышные номера в казино, а затем начинают все активнее участвовать в мировой политике и знаменитых исторических событиях. Однако вскоре выясняется, что вмешательство в ткань прошлого может привести к самым катастрофическим последствиям — особенно когда на западе Европы вот-вот начнут маршировать нацистские полчища…

---

К этому времени мало кто из зрителей уже сидел на своих местах. Те, кто хоть что-то понимал в шахматах, обступили игроков тройным кольцом, остальные стояли или сидели группками в стороне, ожидая исхода. Не зная разницы между гамбитом и цугцвангом, последние тем не менее прекрасно осознавали, что являются свидетелями драматических событий.

— Блиц — не моя стихия, — пробормотал Тауренци, словно очнувшись от обморока. — Предлагаю настоящую партию по девяносто минут каждому.

— Вы проиграли шесть тысяч марок, — напомнил ему Вадим. — Извольте прежде расплатиться.

Повисла пауза. Вдруг выяснилось, что ни банкира, ни конезаводчика — тех, кто «почел бы за честь» заплатить шахматный долг чемпиона, — поблизости нет.

— Я заплачу. Вы не смеете сомневаться!

Кончилось тем, что оказавшийся среди званых гостей фон Либенфельса нотариус предложил Тауренци написать расписку. Это был тот самый старичок по фамилии Кнопик, что еще днем в надежде срубить по-легкому сотню-другую, предлагал Вадиму сыграть с ним. Он сходил в каюту за гербовой бумагой, которую всегда имел при себе, и вопрос с долгом был улажен. Тауренци предложил ставку в шесть тысяч марок, рассчитывая таким образом полностью отыграться по деньгам. Вадим согласился. Договорились о получасовом перерыве, и Нижегородский вышел подышать воздухом.

«Где же Вини?» — подумал он, раскуривая русскую папиросу «Спорт» — лучшего друга спортсмена, если верить рекламе журнала «Нива». Очки он так и не снял, частично активизировав у них функцию ночного видения.

Поеживаясь от холода, подошел корреспондент. Он долго допытывался, где и когда научился играть в шахматы герр Пикарт и не участвовал ли он в официальных турнирах. Получив на все свои вопросы уклончивые или отрицательные ответы, он тем не менее остался очень доволен. В его кармане была настоящая сенсация: одно дело, когда известный шахматист проигрывает другому известному шахматисту, и совершенно другое, когда чемпиона Вены разделывает под орех «темная лошадка», мистер Икс, человек, о котором никому ничего не известно. При определенной сноровке на разработке такого материала можно безбедно жить не одну неделю.

— Скажите, господин журналист, сколько вам отвалит редактор за статью о ночном фиаско Тауренци? — спросил Нижегородский. — Сотню? Две?

— М-м-м… как сказать…

— Я дам пятьсот… нет, тысячу, при условии, что вы ничего не напишете.

— Почему?

— Еще двести, чтобы не отвечать на этот вопрос.

— Но почему? — удивился газетчик. — Не понимаю. Все равно этот случай уже завтра станет достоянием общественности. Триста свидетелей! Пусть уж обыватель узнает все из уст профессионала…

Вадим бросил окурок за борт.

— Как угодно.

Он увидел в стороне кутающуюся в плед женскую фигуру и направился к ней.

— Вам холодно? Что вы здесь делаете? Идите в салон.

— Я хочу понять, кто вы, Вацлав?

— Я? — Он взял в ладони ее руки. — Бунтующий человек. Вы читали Камю?

— Камю?

«Надо как-нибудь самому почитать», — подумал Нижегородский.

— Между прочим, я выиграл.

— Знаю.

Вечером, расставшись с Вадимом, Вини ушла к себе в каюту и не вышла к ужину. Ее соседка, старая дама, весь вечер раскладывала пасьянс, одновременно рассказывая о себе. Баронесса узнала, что муж дамы был каноником ордена и собирался даже стать пресвитером, но неожиданно умер этой зимой. Став рыцарем в 1907 году, он принял имя Райнальд, а когда был рукоположен преподобным Приором в каноники, то на своих собраниях братья обращались к нему не иначе как «достопочтенный фра Райнальд конт Верфенштайн», где слово «Конт» означало сан каноника, а добавка «Верфенштайн» — место его рукоположения.

В десять часов старушка, совладав наконец с картами, стала укладываться спать. Вини тоже легла, включила лампу и попыталась читать. Но не могла. Из головы у нее никак не шли мысли о человеке, которого она пригласила с собой в эту поездку. Она стала припоминать какие-то слухи, имевшие отношение к имени Пикарта. Да и с ее дедом этого человека связывала какая-то тайна. Решив, что имеет дело с закоренелым маргиналом, она попыталась уснуть и неожиданно для себя поняла: он выиграет этот дурацкий матч! Все шесть партий. И он прекрасно знал об этом еще днем.

— Этот тип со шрамами все никак не угомонится, — сказал Нижегородский.

— Вы снова будете играть?

— Еще одна партия. Надеюсь, последняя. — Он увидал в ее глазах недовольство, даже страдание. — Но, если хотите, я откажусь, я сдамся без боя. Послушайте, Вини, одно ваше слово… А знаете что, давайте вообще сбежим с этого ковчега. Трап не убран. Уйдем по-английски. Прямо сейчас!

— Куда?

— Куда глаза глядят. Сядем на поезд… Здесь есть вокзал? А лучше наймем пароход — и вниз по Дунаю. Только вы и я. В Констанце зафрахтуем яхту и выйдем в Черное море. Я покажу вам Одессу, Севастополь…

— Вы сумасшедший?

— Да!

— А я нет.

Она повернулась и ушла. Часы на башне городской ратуши Кремса пробили половину первого. В этот момент очки Вадима активизировались и высветили сообщение Каратаева. Он, оказывается, не спал.

«Даю справку: Камю должен был родиться 7 ноября прошлого года в Алжире. Если это событие состоялось, то сейчас маленькому Альберу нет еще и годика (уа-уа!). Умничая там, ты, вероятно, имел в виду его «Бунтующего человека»? Баронесса сможет ознакомиться с этой работой не ранее 1951 года. Под старость она узнает много интересного о великих бунтовщиках от Марка Брута до Сен-Жюста, только ты-то здесь при чем? И еще: играешь последнюю партию с пучеглазым, и я, пока ты там не сделался чемпионом мира, закрываю «Двух королей». Хватит выпендриваться. Теперь все».

Через минуту Нижегородского позвали в кают-компанию. Там оставалось еще человек пятьдесят самых стойких. Два сонных стюарда разносили кофе и напитки.

— Вы играете белыми, — сказал секундант.

Вадим сел к столику и, секунду помедлив, снял очки. Напоследок он решил собственными силами разыграть не пользующийся особой популярностью дебют «четырех коней». Бросая первыми двумя ходами вперед свою кавалерию, он совершенно не знал, что в этом случае следует делать после третьего хода.

Тауренци принял вызов. Два его черных коня также перескочили строй пешек, однако, видя, что белые избрали какое-то нестандартное продолжение, чемпион надолго задумался уже над пятым своим ходом. После седьмого хода он был уверен, что баварец приготовил ему хитроумную ловушку, но никак не мог понять, какую именно. Когда же на двенадцатом ходу он ставил Нижегородскому мат, то неожиданно понял, что его опять оставили в дураках. Проклятый Пикарт вовсе не играл с ним. Он потерял к игре интерес, без которого не чувствовал ни вкуса победы, ни желания выигрыша. Он как бы сказал: «Вы мне надоели, отвяжитесь». Снова приняв облик простака, он заставил его, Гуго Тауренци, выложиться, затратить сорок минут на разгадывание своих несуществующих козней. И самое позорное, что догадались об этом и некоторые из присутствующих.

— Мда-а-а, — принялся равнодушно сокрушаться Нижегородский, — я недооценил вашего белопольного слона.

Он достал из кармана денежную расписку и отдал ее чемпиону.

— Каждый остается при своих.

После чего уже по-настоящему зевнул и отправился спать.

Утром, приняв на борт еще нескольких пассажиров, «Ахиллес» издал протяжный гудок, втянул в клюзы якорные цепи и, захлопав по воде плоскостями гребных колес, двинулся дальше на запад. Уже через несколько минут справа по борту у самой кромки воды показались строения крохотного городка Дюрнштайн.

— Видите те развалины, что выше на холме?

— Да.

— Это Кюнрингербургский замок. В нем когда-то был заключен Ричард Львиное Сердце.

— Да что вы! Тот самый?

Пароход шел узким извилистым каньоном, время от времени подавая долгие гудки. Нижегородский и Вини уединились в носовой части.

— Скажите, Вацлав, я могу быть спокойна в Верфенштайне? Вы не выдумаете там ничего нового?

— Обещаю!

Новостью этого утра было исчезновение Тауренци. Когда он не появился к завтраку, его стали искать. Выяснилось, что один из матросов видел, как около двух часов ночи кто-то сошел на берег. А перед самым отплытием пароход покинул и газетчик из «Винер цайтунг». Этот пообещал присоединиться к компании в Грайне или в самом Верфенштайне.

Преодолевая встречное течение, «Ахиллес» двигался по Дунаю в окружении покрытых лесами и виноградниками холмов области Вахау. Протяжным гудком он приветствовал монастырь августинских каноников, а чуть позже — церковь Санкт-Михаэль. Это слева. Потом была очередь замка Аггштайн — орлиного гнезда на трехсотметровой скале и выросшего прямо из воды замка Шёнбюэль. Это справа. Далее, то слева по борту, то справа, шла целая череда монастырей и одиноких дворцов, стоявших посреди крохотных городков и деревушек, так что пассажиры то и дело переходили с одного борта судна на другой, по пути обмениваясь впечатлениями. Играла музыка, слышался смех, и на ветру хлопали разноцветные флаги.