Dok - Ночная смена

• Название: Ночная смена
• Автор: Dok
• Жанр: Ужасы и Мистика

Фанфик к «Эпохе мертвых» А. Круза.

Рассказ о пришествии Полного Песца от имени питерского врача.

---

— Его. Токо патронов мало.

— Сколько?

— Ну… рожок. Неполный.

— Тогда оставьте эту штуковину себе — а ППС — верните Доктору.

— Так у него же еще — вон висит.

— Хотите поменяться?

— Не, не хочу… Держите.

Получается снимать не так быстро, как хотелось бы. Тут даже меня пронимает. Три перекладины, как гимнастические невысокие турники, на двух еще растянуты не до конца разделанные тела. Чем-то напоминает гейдельбергские поделки — там тоже экорше в непривычных академичному глазу позах. В принципе так разделывают в деревне свиней — подтягивают за задние ноги и достаточно секануть по брюху аккуратно — все внутренности вываливаются долой. Охотники так тоже делают. Доводилось видеть.

Пока я снимаю, Николаич нарезает круги, постепенно удаляясь от меня и места разделки.

Не понимаю, что его так заинтересовало.

Заканчиваю, надеясь, что старательно запечатлел все. При видеосъемке важно не дергать камерой и не терять резкость — чтоб потом на стоп-кадре было видно, что и как. В свое время потратил много времени и угробил кучу пленки, пока не насобачился снимать так, как следует.

Возвращается озадаченный Николаич.

— Сняли все?

— Все. А что Вы искали?

— Внутренности. Кости. Следов того, что закапывали — нет. Даже кожи нет.

— Возможно, недавно тут разделка работает?

— Непохоже. Кровь они спускали — так по этой канаве сгустки метров на сто. С пары тел столько не наберется. Самое малое — десяток. Но уверен — больше.

Выбираемся из такого уютного раньше парка — Дмитрий с Надеждой волокут какие-то сумки. Собрали все, что нашли полезного и интересного в помещении.

Оказывается, что мы не приметили слона — за жилой караулкой притулился незаметно «Жип Широкий» — опер натренированным глазом сначала нашел ключи с брелком.

А потом методом дедукции и выхода через заднюю дверь обнаружил и Джип Гранд Чероки — сочного вишневого цвета, всего с одним пулевым отверстием в водительском стекле.

Тремя джипами скатываемся вниз — к «Хивусу». Оттуда высовывается водила и кричит, чтобы я позвонил сварщику по телефону. Оказывается сварщик отзвонился на тот — госпитальный сантранспорт — но там уже таскали раненых и потому свалили связь на меня.

— Отыскался след Тараса!

— И где этот болван?

— Сейчас узнаю.

Так, уже лучше, теперь телефон уже не занят.

— Помогите мне, пожалуйста, помогите!!! — трубка так орет, что приходится отдалить ее от уха.

— Спокойно! Вы где?

— На дереве…

— Где это дерево?

— Тут в парке!

Николаич нетерпеливо отнимает у меня мобилу. Звук громкий — слышно всем, кто не на охранении.

— Парк большой. — терпеливо, как с идиотом, хотя впрочем — почему как — именно с идиотом — начинает говорить Николаич. — Куда вы пошли от берега?

— Я пошел к вам, потом стали стрелять… я взял в сторону и заблудился…

— Вы видите какие-нибудь дома?

— Нет…

— Шоссе переходили?

— Не помню, нет наверное…

— Нет — или наверное?

— Нет…

— Так, что потом?

— Увидел собак, они странные какие-то — сразу напали.

— Вас укусили?

— Нет, я успел на дерево залезть. А они внизу сидят.

— Сколько собак?

— Четыре. Три — и еще одна.

— То есть три рядом и одна — в сторонке? Не лают?

— Да, так. Сидят молча.

— Оружие у Вас есть?

— Ннет…

— Я ж вам выдал ППШ?

— Я его уронил… Когда собаки погнались…

— Ясно. Через пару минут начинайте кричать «ау».

— Вы мне поможете?

— А куда денешься…

Выключает мобилу, протягивает ее мне.

— Получается так, что этот иерой сидит где — то совсем рядом. Тут до поселка — доплюнуть можно. Чтоб заблудиться — постараться надо. Найти-то его не вопрос. А вот собаки мне не нравятся. Тем более молчаливые.

— Дохлые псинки-то? — влезает Михин папа. Он уже осмотрел печально свой УАЗ и теперь стоит с сокрушенным видом.

— Скорее всего. Пойдете с нами?

— Тык у меня патронов-то чорт ма.

Николаич сопит, потом спрашивает меня:

— Что там — патроны есть к автомату?

— Есть. Десятка два.

— Получается так, что придется выдать оружие помощнее…

И выдает дробовик — автомат и патроны, выкопав их из узелка.

— А может и пистолет дадите? Ну, пока то-се?

Николаич, сопя, выдает и ПМ с горсткой патронов.

Немного повеселевший Михин отец начинает снаряжаться.

Остается на месте Серега и Ильяс. Беречь джипы и амфибию. Вообще-то я бы лучше их с собой видел, как-то спокойнее было бы. Вот то, что оставили Надежду — это хорошо.

Влезаем в жидковатый лесок, разделившись на две ударные тройки и обоз. Слева — глубже в лес — идут Николаич с новобранцем, да Дмитрий, в правой тройке — Саша, Вовка да я, а обоз остается на берегу.

Одновременно останавливаемся — впереди и левее дикий голос начинает орать «ау!». Ага, уже легче. Стараемся не шуметь, идя на голос. Мужик орет от души. В другое время — не выдержали бы, расхохотались. Но тут собачки… не смешно. Ни разу не смешно.

Мужик недалеко ушел — пройдя меньше двух сотен метров, левая тройка останавливается. Кустов тут совсем мало — даже я вижу здоровенный нарост на достаточно тонком дереве. Сварщик, словно мартовский кот, сидит метрах в трех над землей и жалобно вопит. С чувством. Как Козловский…

А вот собак я что-то не вижу. Вовка вроде тоже — слишком головой крутит. Зато Николаич и новичок недвусмысленно прицеливаются. Они же и начинают стрелять первыми. Тут же начинает молотить и Вовка, но не в сторону сидящего на дереве — а вправо. В сторону дорожки. Я цель к своему стыду не вижу. Краем глаза замечаю, что правая тройка лупит теперь куда-то влево и опер тоже сует в ту сторону короткие очереди.

Ладно. Зато я все это время бдительно охранял наше воинство с задней полусферы — и ни единый враг с моей зоны ответственности не прорвался. Так и запишем.

Пальба прекратилась, все спешно заряжаются. Мужик, невзирая на эту суматоху, продолжает аукать как нанятый. Подходим к нему под дерево. Внизу валяется довольно приличных размеров дворняга. Еще одна — практически такая же — метрах в пяти. Больше псов не вижу.

— Эй, на мачте! Землю видно? — громко спрашивает Николаич.

— Ау! А? — сварщик прекращает свой концерт.

— Мадам! Извольте слезть! — это Вовка.

— А, да конечно, слава богу, я уж думал, что тут сдохну!

Понятно, теперь полчаса у него будет словесный понос, а потом не удивлюсь, если уснет, как вырубится. Стресс-то у него был изрядный. И реакция будет изрядной.

— Где бросили ППШ?

— А? ППШ? Автомат? Где-то тут вот. Сейчас. Сейчас найду, конечно. Мигом!

— Стойте, сами найдем. Откуда бежали.

— Вроде оттуда. По-моему. Мне так кажется… Я практически уверен…

— Не — он оттуда бежал — заявляет Михин батя, осмотрев ствол дерева — видно ж как карабкался. Отсюда начал — значит вот так бежал.

Действительно с указанного им направления очень быстро получается результат — метрах в 15 лежал ППШ. С пустым, к слову сказать, диском.

Николаич смиренно вздыхает. Я смотрю на трясущиеся руки-ноги перепуганного сварщика и тоже смиренно вздыхаю. Надо бы ему дать седативных — так глядишь уснет. А нам надо, чтоб он сперва УАЗы усилил.

Возвращаемся тем же порядком. Но нас никто не преследует.

В обозе за время нашего отсутствия ничего не произошло.

Посмотрев на очумелого сварщика, решаем немного изменить план — сначала доехать до лодочных гаражей, принять семьи и уже там сварщик, придя немного в себя (я надеюсь) — сможет нормально наварить сетки.

Вылезать на Санкт-Петербургское шоссе совсем не хочется.

Михин батя — мы, наконец таки, с ним познакомились и он оказался Семен Семеновичем — причем я сначала не понял, почему он немного застеснялся и почему ухмыльнулся Николаич — потом дошло — так звали героя «Бриллиантовой руки».

— Вот, и вам смешно. А у меня и супруга от кинематографа пострадала так же.

— Как?

— Ее Ларисой Ивановной зовут.

— И?

— Да «Мимино» это дурацкое! «Ларысу Ивановну хочу!» Еще в студентках надоело.

— Ясненько, учтем. Так как поедем?

— А вот — по Нижней дороге. Или по совсем Нижней — то есть по берегу. Здесь вроде бы никаких целей нет — можем и по бездорожью. Тут кроме джипов сейчас никто и не проберется. А мы аккуратненько — шмыг — и на месте.

Знаю я эту дорогу — она идет по-над берегом залива — и действительно достаточно раздолбана и безлюдна. На более — менее целых участках еще видно старое покрытие — из дореволюционной щебенки. Видно для гостей — совсем рядом с нами огрызки дачи Николая Второго — тут его сын Алексей как раз родился… На погибель Империи… Красивая была дача — с пятиэтажной башней и сделана на совесть — при Хрущеве взорвали… А мы тут пикники раньше устраивали. Четко — каждое 9 мая… И самовар с собой привозили. Красиво тут. И людей немного было.