Всеволод Крестовский - Кровавый пуф. Книга 2. Две силы

• Название: Кровавый пуф. Книга 2. Две силы
• Автор: Всеволод Крестовский
• Жанр: Русская классическая проза

Первый роман знаменитого исторического писателя Всеволода Крестовского «Петербургские трущобы» уже полюбился как читателю, так и зрителю, успевшему посмотреть его телеверсию на своих экранах.

Теперь перед вами самое зрелое, яркое и самое замалчиваемое произведение этого мастера — роман-дилогия «Кровавый пуф», — впервые издающееся спустя сто с лишним лет после прижизненной публикации.

Используя в нем, как и в «Петербургских трущобах», захватывающий авантюрный сюжет, Всеволод Крестовский воссоздает один из самых малоизвестных и крайне искаженных, оболганных в учебниках истории периодов в жизни нашего Отечества после крестьянского освобождения в 1861 году, проницательно вскрывает тайные причины объединенных действий самых разных сил, направленных на разрушение Российской империи.

Книга 2

Две силы

Хроника нового смутного времени Государства Российского

Крестовский В. В. Кровавый пуф: Роман в 2-х книгах. Книга 2. — М.: Современный писатель, 1995.

Текст печатается по изданию: Крестовский В. В. Собр. соч. в 8 тт. Т. 3–4. СПб.: Изд. т-ва "Общественная польза", 1904.

---

И чем сильнее, чем резче был контраст между ропотом всякого сброда, составлявшего главную силу банды, и этим беззаботным, сытым и пьяным смехом паничей с их женщинами, тем все злобнее и мрачнее становилось на душе у Бейгуша. Еще в самом начале дела, на первом же шагу рискового предприятия, он уже ясно стал предвидеть теперь роковое начало конца его. Это, можно сказать, был уже конец в самом начале и даже без всякого начала. Отойдя несколько в сторону от бивуака, он раскинул под деревом свою бурку и отвернулся на ней от людей, стараясь притвориться спящим, чтобы ничего не видеть и не слышать, ни этого хлопского ропота, ни панского разгула. "Ах, если бы теперь пришли москали, и если бы первая пуля досталась на мою долю!.. Господи! Какое счастие мне это было бы!" смутно и глубоко искренно подумалось ему в эту тяжелую минуту.

Часу уже в первом дня на бивуак прискакал юный Поль Секерко.

— Фу! насилу-то отыскал вас! Эк, в какую глушь забрались! И не продерешься! — говорил он, отирая с лица обильный пот. — Что вы тут делаете, майор? Генерал недоволен: вы не прислали ему сказать о месте бивуака; он прислал вам приказание, чтобы вы немедленно привели отряд во двор замка и там построили бы его развернутым фронтом.

— Это зачем?! — выпучив глаза от изумления, воскликнул Бейгуш.

— Как, помилуйте, генерал желает, во-первых, лично познакомиться со своим войском, а во-вторых, сделать парад с церемониальным маршем. Это его непременная воля.

— Тьфу!.. какие глупости! — вскипятился Бейгуш от досады. — Скажите, молодой человек, вашему генералу, что я ему средь бела дня не стану без нужды водить отряд на показ посторонним людям! Это безумие! Это значит рисковать удачей всей экспедиции, портить в самом начале все дело и играть судьбой и жизнью нескольких сотен людей! Теперь не до парадов, — взволнованно жестикулировал он, будучи рад, что есть человек, который передаст все его резкости и горькие истины по прямому назначению; — люди голодны, со вчерашнего дня и куска хлеба не съели еще, а ваш генерал и не позаботился об этом!

— Но генерал непременно желает познакомиться, — в затруднении пожимал плечами Секерко.

— Ну, так пусть его приезжает сюда и знакомится сколько душе его угодно!

— Но… в таком случае надо выбрать здесь какую-нибудь удобную поляну.

— Выбирайте, коли охота.

И Бейгуш без дальнейших церемоний отвернулся и пошел прочь от юного адъютанта.

Едва к четырем часам пан Копец догадался прислать на бивуак провиантские фуры с ветчиной, хлебом и водкой, да и то благодаря лишь напоминанию Поля Секерко; но зато вслед за провиантом и сам он прибыл вскоре "до обозу".

— Майор, генерал вами очень недоволен, — сухо обратился он к Бейгушу. — Да-с, недоволен и велел вам передать, что на этот раз охотно извиняет, но вперед не намерен терпеть никаких нарушений его воли. Отыскали вы поляну для парада?.. Генерал в шесть часов прибудет сюда со свитой и сделает смотр войскам.

— Послушайте, — с горечью усмехнулся Бейгуш, — вы говорите, что вы старый служака, неужели же вы не понимаете всей бессмысленности подобных комедий в настоящем положении?

— Но что ж делать! — пожал Копец плечами. — Такова уж его воля!.. Надо же потешить его… Ведь как хотите, все-таки граф — шутка сказать!.. Такое лицо… Ведь это сила!.. Надо иметь в виду и будущее… тем более, что уже распорядились принести сюда алтарь — ксендз будет служить молебен… Музыкантов тоже Шмуль привез сегодня утром… Это возбудит дух отряда.

— Делайте как знаете! — махнул рукой Бейгуш.

Копец выкликнул из банды полесовщиков, знакомых с местностью, и приказал им выбрать поблизости просторную поляну. Те сказали, что знают неподалеку подходящее место и вызвались проводить. Не дав людям хорошенько окончить обед, экс-улан приказал им взять оружие и сам повел всю орду вслед за проводниками, которые через десять минут ходьбы привели всадников на полянку, сажень около полутораста в окружности. Здесь пан Копец построил в развернутом фронте сперва кавалерию, потом тиральеров, наконец косиньеров, и занялся репетицией парада. Бейгуш стоял в стороне, не принимая никакого участия в его хлопотах.

— Да помогите же мне, наконец, господин майор генерального штаба!.. Я, черт возьми, кавалерист и по-пехотному не знаю!

— В чем прикажете помочь вам, господин полковник? — пожав плечами и усмехаясь, подошел к нему Бейгуш.

— Как в чем? Ну, докажите людям, как ходить в ногу, как делать "презентуй бронь",[200] научите салютовать господ офицеров и как должно им парадировать мимо начальника.

— Лишнее, господин полковник! — махнул тот рукою.

— Как лишнее?! Ведь мы же, черт возьми, наконец, регулярное войско называемся, — должны же мы уметь все это! Неужели вас это не интересует?

— Увы! я выжил уже из тех лет, когда нравится игра в солдатики! — иронически, но вовсе не весело вздохнул Бейгуш.

— Хо-о!.. Так по-вашему, это игра в солдатики?!

— Не более. И если будет так продолжаться, то лучше распустить людей по домам сию же минуту.

— Однако, господин майор, у вас черт знает какой неподатливый характер.

— Да, в особенности на бездельные вещи.

— Как?! Так я по-вашему бездельник?.. Так я бездельник?! — побагровел и забрызгал сквозь усы пан Копец. — Да я уши обрублю тому, кто осмелится сказать это мне, старому кавалеристу!.. Я сатисфакцию!.. Да! Я сатисфакцию потребую!

— Во-первых, я не называл вас бездельником, — заметил Бейгуш спокойно и прямо глядя ему в глаза, — а во-вторых, если вам угодно удовлетворения, извольте хоть сейчас. На чем прикажете?

— Как?!. Вы вызываете меня на дуэль?.. Пред фронтом?! при исполнении моих служебных обязанностей!? Вы, майор, меня, полковника!? Так это у вас дисциплиной называется?.. Ге-ге! Хорошо же! Пусть только приедет генерал, я подам формальный рапорт и потребую военного суда над вами!

Бейгуш мог только усмехнуться и пожать плечами на выходку храброго пана, который так быстро и неожиданно перепрыгнул с сатисфакции на военный суд, едва лишь заметил, что противник не попятился пред его угрозой. Эта сцена, впрочем, была прекращена появлением ксендза и церковников с аналоем, образом и облачениями. Пан Копец нашел теперь благовидный предлог удалиться от Бейгуша и озабоченно занялся указаниями как и где установить походный алтарь и прочее.

Бейгуш почувствовал, что приобрел себе еще одного нового и едва ли примиримого врага в лице пана полковника.

"Господи! чем же все это кончится?!" тоскливо грыз его душу неотступный вопрос, который подымало в ней отчаяние за участь людей и дела.

Но вот, на двух фурманках приехал графский фактор Шмуль с музыкантами. Этих несчастных чехов успели уже перерядить в повстанские чамарки, наобещав им золотые горы и выдав в задаток по пятнадцати злотых на брата. Шмуль объявил, что "ясневельмозны пан энгерал" сейчас прибудет "до обозу" со всей свитой и с самой "ясневельмозной пани грабиной", которая тоже едет верхом "на конику". Поэтому пан Копец поторопился поставить музыкантов, со всеми их трубами, кларнетом и турецким барабаном, на правый фланг «армии», и внушил им, что как только подъедет генерал, то немедленно бы грянули ему навстречу "Еще Польска не згинэла".

Прошло еще минут десять; и вот прискакал один из трех «несмерцельных» уланов, выставленных на дорогу с тем, чтобы известить отряд и указать к нему путь генералу.

— Едет! Едет! — кричал он, махая руками.

— Смирно! — гаркнул Копец на весь отряд. — Цихо, дзяблы! На рамен' бронь!

И по этой команде вояки, кто как мог и умел, взяли на плечо свое оружие.

Копец что есть мочи шпорил и горячил коня, видимо стараясь гарцевать и рисоваться перед фронтом.

Но вот из-за деревьев показалась веселая кавалькада.

— Презентуй бронь! — снова гаркнул воинственный Копец и, салютуя саблей, коротким галопом поскакал навстречу генералу.

Чехи грянули «Польску», люди заорали «vivat» — и граф Сченсный, рядом с Цезариной и в сопровождении красноштанного штаба, с лихим и величественно-горделивым выражением в лице, как истый фельдмаршал поехал вдоль по фронту, «манифестуя» людям своей конфедераткой. В эти мгновенья он воображал себя чем-то очень близким к Наполеону пред Аустерлицем.

Но объезд «армии», занимавшей по фронту очень небольшое протяжение, продолжался гораздо менее трех минут, после чего генерал слез с коня и предложил ксендзу служить молебен.

— Вы понимаете, что я-то собственно не верю, но для этих добрых людей надо же показать себя добрым католиком, — не преминул он в сотый раз порисоваться перед штабом и графиней своим "маленьким атеизмом".

Ксендз Игнаций принялся служить, а клир подпевал ему нестройными голосами. В конце молебна принесли знамя, которое было привезено в экипаже, сопровождавшем графиню.