Брижит Обер - Лесная смерть

• Название: Лесная смерть
• Автор: Брижит Обер
• Издательство: Лимбус Пресс
• Жанр: Триллер
• Год: 2001
• ISBN: 5-8370-0162-Х

Королева французского детектива рассказывает невероятную историю безумия, бессилия, любви и смерти. Парализованная слепонемая красавица — остановит ли она серийного убийцу восьмилетних детей? Сумеет ли сама избежать смертельной опасности? В русском переводе роман выходит впервые.

Перевод с французского Елены Капитоновой.

---

Фонтан работает — слышен негромкий шелест водяных струй. Мы останавливаемся. Иветта облегченно вздыхает — судя по всему, она опустилась на скамью.

— Виржини, не уходи далеко!

— Нет, я только поиграю у бассейна.

На какой-то момент воцаряется полный покой; мы обе сидим: я — вслушиваясь в живые звуки окружающего мира, Иветта — явно погрузившись в какие-то свои мечты. Тонкий голосок Виржини внезапно вырывает меня из оцепенения:

— Можно мы с ним сходим купить «Малабар»?

— Конфетами очень легко испортить себе зубы.

— Это вовсе никакие не конфеты, а жвачка.

— Все равно. Кстати, как тебя зовут, малыш? Или ты язык проглотил?

— Мама всегда покупает мне жвачку. А его зовут Матье.

Нет, этого не может быть!

— Ладно, вот тебе пять франков, да смотри не потеряй. А где твоя мама, Матье?

— Вон там, в парикмахерской.

— Его мама — парикмахер. А сюда он пришел со своим старшим братом, — поясняет Виржини.

— Ах так! Ну хорошо; ступайте за своей жвачкой, но смотрите не задерживайтесь и ни с кем посторонним не разговаривайте!

Надо же: это он, Матье Гольбер. И что такое Виржини задумала? О Господи! Неужели она… поставляет жертвы убийце? Нет, просто бред какой-то; такие мысли надо от себя гнать. А что моя Иветта — она хотя бы приглядывает за ними? Почему их так долго нет — разве это нормально? До моего слуха доносится шелест бумаги, и я понимаю, чем сейчас занята Иветта: она мирно читает газету. Ох, неподходящее же ты времечко выбрала для того, чтобы читать, Иветта!

— Не понимаю, почему такой, соблазнительного вида мужчина — принц Альберт — до сих пор не женился…

Иветта! Да плюнь ты на этого принца! Посмотри-ка лучше, где там наши малыши!

— До чего же они надоели со своим спортом; просто невероятно: в какую газету ни загляни — сплошной спорт, страница за страницей…

Иветта, милая, ну пожалуйста, оторвись же ты от своей газеты да поищи глазами малышей!

— Я купила целых пять жвачек!

Виржини! Слава Богу!

— Вот увидишь: если и дальше будешь поглощать конфеты в таком количестве, у тебя все зубы испортятся.

— Наш дантист — очень милый человек.

— Все равно это неразумно. Дантист стоит бешеных денег. Кстати, куда подевался твой дружок?

— Пошел к своему старшему брату. Им пора домой.

— Вот как? Послушай, может, посидишь немного с нами? Могу дать тебе посмотреть комиксы, если хочешь.

— Да, с удовольствием.

Помимо моей воли меня вдруг охватывает какая-то глухая тревога. Появление Матье — именно здесь и сейчас — начинает мне казаться довольно-таки странным совпадением. А его внезапное исчезновение — еще более странным.

— Я вам не помешаю? — вежливо спрашивает дамский голос с заметным северным акцентом.

— Нет, ну что вы. Садитесь. Подвинься немного, Виржини.

Теперь Виржини сидит почти вплотную с моим креслом. Иветта и подсевшая к нам дама принимаются болтать о каких-то пустяках.

— Элиза, ты слышишь меня? — внезапно шепчет Виржини.

Я приподнимаю палец.

— Я боюсь за Матье.

Я тоже.

— По-моему, он сейчас умрет.

О, нет, нет! Ох, если бы я могла схватить эту девчонку да встряхнуть как следует, заставить ее выдать все свои тайны…

— Я ведь видела ее, Смерть. Там, неподалеку от стоянки.

Мне становится жутко — такое ощущение, словно в желудок мне влили расплавленного свинца. Будь оно проклято, мое идиотское лицо, неспособное выразить ни малейших эмоций, будь проклят мой дурацкий рот, неспособный кричать! Должно быть, вид у меня все-таки становится несколько странным, ибо Иветта внезапно прерывает свою болтовню:

— У вас такой беспокойный вид… Что-то не так?

Я приподнимаю палец. Все не так.

— Хотите вернуться домой?

Мой палец остается недвижим.

— Хотите еще немного прогуляться?

Да, пожалуй, лучше прогуляться: может быть, мы случайно наткнемся на Матье. Я приподнимаю палец.

— Ну что ж, — смирившись, вздыхает Иветта, — тогда поехали. До свидания, — расстроенно бросает она своей недавней собеседнице; представляю, как та, должно быть, ошарашенно уставилась сейчас на меня.

Коляска трогается с места. Виржини тихонько напевает. Проходит какое-то время прежде чем я осознаю, что именно она напевает. «Жил-был маленький кораблик». Виржини как раз дошла до того момента, когда юнга вот-вот погибнет, и мне это кажется очень дурным предзнаменованием.

Так мы «гуляем» еще некоторое время; у Иветты явно испортилось настроение: коляску она толкает очень небрежно, рывками. Какие-то ребятишки заговаривают с Виржини; должно быть, мы совсем близко от фонтана — шелест водяных струй слышен теперь куда сильнее. Я уже начинаю убеждать себя в том, что просто-напросто во мне взыграл избыток воображения. Вдруг раздается голос Иветты:

— Виржини! Поди-ка сюда на минутку!

— Что?

— Это что за парень, с которым ты только что разговаривала? Тот, высокий, в красной каскетке?

— Какой еще высокий парень?

— Эй, молодой человек! — кричит Иветта. — Да, вы! В красной каскетке!

Наклонившись ко мне, она шепчет мне на ухо:

— Кто знает, может, это — один из тех, которые пичкают детвору наркотиками…

При других обстоятельствах мне, наверное, стало бы очень смешно.

— Ну вот он я, и что?

— Чего вы хотели от этой девочки?

— Я всего лишь хотел узнать, не видела ли Виржини Матье, моего младшего брата…

Я чувствую, что на нас вот-вот обрушится настоящее несчастье.

— Но он же все это время был с вами! — удивляется Иветта.

— Да нет; они вместе пошли покупать жвачку, а теперь он куда-то запропастился. Не знаю, где можно болтаться столько времени, но попадись мне сейчас этот балбес…

— Послушайте, мне бы не хотелось вас пугать, но Виржини он сказал, что пошел к вам.

— Он так и сказал, Виржини?

— Да; он еще добавил, что иначе вы будете очень ругаться.

— Вот черт… Проклятье, если я только его отловлю…

— Месье полицейский! — что есть мочи вопит Иветта. — Месье полицейский!

— Да нет, вряд ли стоит поднимать панику: наверняка он сейчас дурака валяет где-нибудь в закоулке!

— Что тут происходит? — спрашивает мужской голос с ярко выраженным парижским акцентом.

Должно бьть, полицейский.

Но тут раздается жуткий крик. Где-то совсем рядом, за нашими спинами. Такой громкий, что того и гляди барабанные перепонки лопнут.

— Это еще что такое? — восклицает окончательно сбитая с толку Иветта.

Сердце у меня в груди бьется, как бешеное. Еще один крик — не менее жуткий. Вопит какая-то женщина. Резкий звук полицейского свистка, топот бегущих ног.

— Виржини, стой на месте!

Шум собравшейся толпы, удивленные восклицания.

— Нет; ты останешься здесь, и сейчас же возьмешь меня за руку! — громоподобным голосом произносит Иветта.

Вокруг нас то и дело раздаются чьи-то голоса; такое ощущение, будто я попала в водоворот голосов и буквально тону в каком-то море звуков. Свистки, сирена скорой помощи, сирена полицейской машины и мое собственное сердце — похоже, оно бьется уже где-то в висках.

— Освободите проход! Ну же, расступитесь, пожалуйста!

— Что случилось?

— Я знаю об этом не больше вашего. Ну отойдите же наконец, пропустите меня.

Испуганные перешептывания:

— Похоже, нашли труп.

— Вон там, на стоянке.

— Одна женщина на него буквально наткнулась.

— Да какой там труп — это же ребенок.

— Простите, месье, вам известно, что там такое случилось? — явно вне себя от охватившего ее беспокойства спрашивает Иветта.

— На стоянке нашли труп ребенка.

— О, Господи! А вы не знаете… уже известно, кто он?

— Да нет, не думаю.

Внезапно в толпе раздается душераздирающий вопль. Все тотчас умолкают. На сей раз звучит голос подростка — полный ужаса:

— Матье! Нет! Матье! Нет, черт возьми!

Совсем рядом со мной раздаются какие-то странные, тихие, шмыгающие звуки, и я понимаю, что это Виржини — она плачет.

— Ну, ну, не плачь, моя дорогая! Господи, до чего все это ужасно! Ох; Элиза, вы слышали?

Я приподнимаю палец. Слышала; да так хорошо, что, по-моему, меня сейчас наизнанку вывернет. Этого не может быть; это — сон; или — галлюцинация. Не может быть, чтобы Матье умер.

— Его брата сажают в полицейскую машину, — комментирует происходящее Иветта. — Ох, бедный парень, бедный парень…

Какой-то мужской голос измученно кричит:

— Да разойдитесь же вы, Боже мой; говорят вам: не на что тут смотреть! Позвольте пройти.

Вокруг стоит такой шум и гам, царит такая оживленная толкотня, что впору подумать, будто мы попали на ярмарочное представление. Я воображаю себе тело убитого — совсем маленькое тело, брошенное на носилки… Виржини по-прежнему тихо плачет.