Уильям Форсчен - Реванш императора

• Название: Реванш императора
• Автор: Уильям Форсчен
• Жанр: Боевая фантастика

В заключительном романе трилогии У. Форсчена на долю Элдина Лариса, главного героя, выпадает миссия спасителя галактики Магелланово Облако. Таинственные и могущественные Надзиратели, стремясь сохранить свое господство в галактике, применяют «аннигилятор» планет, когда-то сконструированный и оставленный здесь расой Древних Странников. Но прибор оказался неисправен — его невозможно остановить. В поисках выхода из создавшейся ситуации Элдин пытается перенестись в будущее, но оказывается в 1820 году на острове Св. Елены. Судьба человечества теперь зависит от того, сумеет ли Наполеон выиграть у Древнего Странника битву, подобную той, что проиграл при Ватерлоо…

---

Историографам Наполеона, профессору Гюнтеру Розенбергу и Рику Шайду в надежде, что их, быть может, позабавит предостав ленная их герою возможность вторично испы тать судьбу

 ПРОЛОГ 

Адресат: Ретуна и Третий круг Надзирателей.

Отправитель: Вуш, Надзиратель Четвертого круга.

Предмет: ИГРЫ.

Настоящим сообщаю, что ваша ставка зафиксирована и принята. Результаты «первого удара», как называют это низшие расы, будут получены в скором времени. Вы ставите на группу Лариса против группы Габлоны. Напоминаю, что текущие ставки на успех первоначальной атаки со стороны Габлоны составляют 3,7:1 в пользу последнего.

Осмелюсь заметить также, что лично я надеюсь на неудачу предполагаемого нападения, так как это будет означать дальнейшее продолжение Игры, уже в зародыше обещающей оказаться необычайно увлекательной. Напоминаю моему брату Ретуне, что доверять послания подобного рода сетям связи или бумаге в высшей степени неразумно. Нам, Надзирателям, надлежит поддерживать свою репутацию в безукоризненном состоянии. В связи с этим предлагаю в будущем проводить все переговоры относительно нашего участия в Играх «строго конфиденциально», как, опять же, выражаются представители низших рас. Да снизойдет мир на всех вас.

Остров Святой Елены,

поместье Лонгвуд, полночь,

18 июня 1820 года.

Прошедший день был на редкость поганым. Собственно говоря, он уже давно не видел хороших дней, но именно этот каждый год выдавался особенно паршивым. Другие даты тоже будоражили душу ностальгическими воспоминаниями, но ни одно из них не отравляло ее так, как это. Все могло тогда повернуться совсем по-другому, если бы только этот проклятый Груши повел свой корпус на звуки начавшейся канонады. Сегодня это не вызывало сомнений. Он должен был поручить Нею прикрывать армию от наступавших пруссаков. Ней наверняка успел бы прийти к нему на выручку. И Ней никогда не позволил бы себе «потерять» прусскую армию, как это сделал дурак Груши. Вот его и надо было бы поставить на место Нея в сражении. При всех его недостатках, маршал Ней ни за что не потерял бы голову до такой степени, чтобы положить под английскими пушками почти всю кавалерию.

Все это было ровно пять лет тому назад. При Ватерлоо.

Воспоминания окончательно развеяли остатки сна, который и сном-то назвать было нельзя - так, беспокойная полудрема. Воспоминания и очередной приступ режущей боли в желудке. Он прислушался к ночным звукам. За окном, в палисаднике, размеренно топал сапогами английский часовой. Но вот шаги остановились, и послышалась приглушенная речь. Он поморщился - английские слова до сих пор резали слух и вызывали тупое раздражение. Тишину нарушил негромкий девичий смех. Ну конечно, она просто обязана сначала немного поломаться для приличия. Хотя сейчас все равно ничего не произойдет, поскольку до сержантского обхода остались считанные минуты. Но если парень не дурак, он непременно назначит свидание на более поздний час.

Он усмехнулся в темноте. Солдата нельзя упрекать за такие маленькие слабости, даже если этот солдат - англичанин.

Он лежал неподвижно, стараясь лишний раз не касаться пропитанных потом простыней. Да, день выдался тяжелым. В такой день всегда нелегко вспоминать о победах, которых было так много в отличие от поражений. В мозгу, пока еще неплохо работающем, один за другим возникали моменты его величайших триумфов.

Июнь 1800 года, Маренго. Сражение, ставшее легендой. Вспомнился военный марш, сочиненный в честь победы. Словно наяву, в ушах вновь зазвучала бравурная музыка: тяжелый ритм двинувшейся на рысях в атаку кавалерии, а под конец - триумфальные звуки ликующих горнов, возвещающих бегство неприятеля. Пальцы его машинально отбивали такт, глаза в темноте сияли от сладостных воспоминаний, по щекам струились счастливые слезы.

Аустерлиц, 2 декабря 1805 года. Вершина его военных достижений. Под звуки победного марша Маренго на штурм центральных высот пошла его любимая гвардия. Оглушительный грохот канонады. И крики «ура». Они звучали так громко, сотрясая холодный зимний воздух над полем сражения, что их эхо, казалось, докатилось сюда сквозь пространство и время. Но лишь ему одному доступно было услышать эти милые сердцу звуки.

Прометей.

Кто же сравнил его тогда с древним титаном? «Они прикуют его к одинокой скале, где воспоминания о былой славе будут терзать его душу и глодать его печень».

Неужели ничего этого больше не будет?

Он снова закрыл глаза, словно желая спрятаться от собственных слез.

«Я проиграл битву при Маренго к пяти часам дня и снова выиграл к семи часам вечера».

Этот момент отчетливо встал перед глазами. Он выкрикнул тогда эту историческую фразу, чтобы образумить поддавшуюся панике свиту и офицеров штаба. Вот только забыл, в каком же это было сражении? Бородино? Лейпциг? Ватерлоо? Должно быть, все-таки Ватерлоо.

Нет, никак не припомнить. Но ведь так было! Он сам помнил эту фразу и слышал, как ее потом повторяли другие. Неужели и память тоже начала ему изменять? А ведь началось это не вчера, а уже очень давно. Еще на пике славы победителя при Аустерлице он ощутил первые признаки подкрадывающейся старости. В голове мелькнул полузабытый эпизод из древней истории, которую он изучал в школе. В колеснице рядом с римским триумфатором непременно ехал шут, обязанностью которого было нашептывать на ухо победоносному полководцу: «Помни: все проходит, пройдет и это». Да, он вспомнил об этом на поле Аустерлица, озаренный лучами заходящего солнца, и почему-то подумал тогда, что другого такого момента в его жизни больше не будет.

Верно, именно тогда он почувствовал впервые, как обрюзгло некогда стройное тело, как ослабло когда-то орлиное зрение.

А теперь к этим напастям прибавилась еще нестерпимая постоянная боль в животе, временами сводящая его с ума.

«Все проходит, пройдет и это».

Неужели все действительно прошло? Этот вопрос преследовал его неотступно. Неужели ему суждено закончить свои дни на этой голой скале, в этой убогой сырой комнатушке? Он жадно прислушался к тишине, как будто надеялся услышать в ночи глас некоего ангела-воителя, обещающий ему иное будущее и иной исход. Обещающий забрать его отсюда и снова вернуть в тот мир, где он сможет носить мундир, в одиночестве бродить по полю битвы в ночь накануне сражения, сидеть у походного костра в окружении своих ворчунов гвардейцев и рассказывать им о грядущей победе, которую он уже одержал в голове и которую им еще предстоит добыть своими штыками. В конце концов, любая судьба лучше той, что уготована ему здесь, на этом Богом забытом острове!

Победный марш Маренго опять зазвучал в ушах, принеся на крыльях мелодии воспоминания о стройных рядах непобедимых гвардейцев, оглашающих поле брани громогласными криками: «Vive l'empereur» [1]! О, если бы только один раз еще услышать этот победный клич и наяву увидеть выстроившиеся перед боем войска! Он вознес Господу горячую молитву с просьбой даровать ему перед смертью это последнее утешение, но ответа не было. Была только тишина, нарушаемая горькими рыданиями низложенного и умирающего императора.

 ГЛАВА ПЕРВАЯ 

– Входи, входи, друг мой, тебе здесь нечего бояться, - радушно провозгласил Букха Таг, наливая себе очередной бокал шипучего вина цвета спелого персика.

Привольно развалившись в парящем в воздухе роскошном антигравитационном кресле, богатейший гаварнианин Магелланова Облака подплыл к двери и завис рядом с вошедшим Элдином Ларисом.

– Далековато ты себе выбрал местечко для увеселительной планеты, - продолжал Букха, - на самых задворках галактики. Черт побери, ее даже на звездных картах не отыщешь.

Ксарн неторопливо извлек питающий отросток из кормушки с коктейлем из экскрементов - основной пищи этой расы гигантских инсектоидов - и тщательно вытер с него капли жидкого месива, проявляя тем самым свое уважение к хозяину.

– Должен признаться, что разделяю мнение уважаемого Букхи Тага,- доверительно сообщил ксарн, склонившись над Элдином и обдавая его лицо тошнотворным зловонием. - Если верить полученным нами сообщениям, Корбин Габлона в настоящий момент скорее всего уже мертв. Только безумец может рассчитывать уцелеть, снова сунувшись в эту дьявольскую Дыру. Эль-Шига - это такие ублюдки, что сначала убивают, а только потом спрашивают, кого прикончили. Если вообще спрашивают. А на Корбина у них очень большой зуб, особенно после того, что ты и твои друзья натворили там во время…

Элдин Ларис, бывший васба, а ныне богатейший из землян, населяющих Облако, протестующе поднял руку, прерывая монолог ксарна. Когда речь заходила об Играх, тем более о последних, инсектоид порой становился почти так же невыносим, как его старый приятель Ярослав.