Андре Нортон - ЧИХНЁШЬ В ВОСКРЕСЕНЬЕ...

• Название: ЧИХНЁШЬ В ВОСКРЕСЕНЬЕ...
• Автор: Андре Нортон
• Издательство: Изд-во «Сигма-Пресс»
• Жанр: Детектив
• Год: 1994
• ISBN: 5-85949-034-1

Новая Англия... Воплощение респектабельности и благополучи я для всех американцев... И место где разворачивается действие  детективного романа с легким налетом мистики. Читателю предстоит познакомиться с абсолютно неожиданной гранью таланта Андрэ Нортон.

---

—  Конечно, это не моё дело. Но об этом говорит весь город, так что тайны уже нет. Лучше факты, чем слухи.

—   Простите, но не могу быть ничем полезным, — кисло ответил Джеймс. — В этом городе вообще слишком много говорят. А вы с Кэри создаёте ещё один несущес­твующий скандал. Не вам говорить о фактах и слухах.

Так-то лучше. Питер быстро выпалил:

—  Вот об этом-то я и хотел с вами поговорить. Пой­дёмте посмотрим, не найдётся ли пива в гостинице?

—  После того, что вы сделали вчера ночью, говорить не о чём.

—  А я думаю, есть. Вдруг пиво поможет.

—  В любом случае, давайте уйдём с жары.

Они прошли по Еловой улице, пересекли дорогу и подошли к «Каретам и лошадям». Питер заказал два пива, и они уселись в тени сада. В пустом саду было чуть прохладнее, чем внутри.

Несколько минут сидели молча, потом Питер сказал:

—  Знаете, Брюстер, если будете продолжать так себя вести, город вас заподозрит.

—  В чём заподозрит?

—  В убийстве.

Джеймс с силой опустил кружку, пиво выплеснулось через край и ручейками потекло по столу.

—  А кто, хотел бы я знать, говорит об убийстве?

—  Ну, конечно, определённо мы ещё не знаем, пока не получили результатов вскрытия, но нам с доктором Скоттом и Кэри не понравилось это дело, как только мы увидели тело Кэтрин. Симптомы явно свидетельствуют об отравлении...

—  Яд? Вздор! Она приняла слишком большую дозу. Мы все знали, к чему это когда-нибудь приведёт, если она не прекратит.

— Да. Все знали. Великолепный предлог, верно, Брюстер?

—  Послушайте, на что вы намекаете?

—  Вчера вечером вы попытались всё замять. Решили, что доктор Тед промолчит. Но он не промолчал. Даже если бы нас с Кэри там не было, он бы не стал молчать. Он не деревенщина, Джеймс. Тут вы просчитались.

Джеймс ухватился за край стола. Пиво показалось ему кислым.

—  Вы меня оскорбляете, Мохан. И у вас нет никаких оснований...

—   Ну, хорошо. Вчера днём вы отправились искать Кэтрин. Где вы её искали? Если вам нечего скрывать, вы должны охотно всё рассказать.

Лицо Джеймса позеленело. Он опустил голову на руки и ничего не ответил.

—  Вам нужно оправдаться, Брюстер. Вы знаете это так же хорошо, как я. Почему бы не сделать это сейчас? После вскрытия будет сложнее.

Джеймс волосатым пальцем начал что-то выводить пивом по деревянной поверхности стола.

— Ну, хорошо, — начал он медленно, очень тщательно подбирая слова, — вначале я сходил на Ферму. Обыскал всё это проклятое место. Там не было ни души. Потом пошёл на поля. Вы, вероятно, слышали, что мы с Кэтрин собирались пожениться. Она этого хотела и была одержи­ма мыслью о том, что я построю для неё дом...

—  А вы не были одержимы?

—  Нет. Дьявольщина, я не из тех, кто женится, Мохан. Вы это знаете.  Мне уже под  пятьдесят... До  сих пор удавалось избежать, и я намерен и дальше так продол­жать.

—  Что же вы тогда здесь сегодня делаете?

— Что? О, просто смотрел в последний раз... — мрачно сказал Джеймс. Он достал носовой платок и вытер лоб.

—  Ну... нашли вы Кэтрин?

—  Да. Вернее, нашёл её тело.

—  Что?

— Да. Её не было в полях, поэтому я пошёл в книжный магазин. Она сказала, что собирается отнести книгу, которую брала в воскресенье. Она и была там... как вы её увидели... мёртвая в этом проклятом гамаке. А книга лежала на земле. Я... я поднял её. А потом запаниковал. Боже, я не хотел жениться на этой... на этой женщине... но я не хотел, чтобы она умерла.

—  Вы в этом уверены?

—  Что? Послушайте, Мохан, вы ведь не обвиняете меня? Я вам правду говорю, хотя один Бог знает почему, — Джеймс неуверенно встал. — Мне плохо. Это всё, что я могу сказать. Больше того, я не отступлю от своих слов, что бы ни показало вскрытие. Я оставил... тело... как оно лежало. Книга у меня в квартире, если она вам нужна.

— Да. Я схожу с вами и возьму её. Кстати, Брюстер, — добавил полковник, выходя вслед за старшим мужчиной из гостиницы, — почему же вы не сообщили об этой... гм... своей находке... например, доктору Скотту?

—  Слушайте, Мохан, я и так сказал слишком много. Признаюсь... я вёл себя глупо... мне... ну... просто не хотелось впутываться в это дело. Мне нужно думать о своих профессиональных интересах... и о своей репута­ции в городе. Она умерла. Тут я ничего не мог сделать. И решил, пусть лучше кто-нибудь другой обнаружит тело... Это правда.

—  Понятно. Всё ясно, Брюстер. И вы пошли... куда?

—  К себе на квартиру. Не хотелось смотреть на это сборище в церкви. Я выпил. Позже снова пошёл на Ферму...  не  спрашивайте  когда...  я  сам  не знаю.   Но пробыл там недолго, и тут вы позвонили... И больше мне сказать нечего.

— Ну, спасибо, Брюстер. Как я уже сказал, всё абсо­лютно ясно.

Пока мужчины медленно шли по Буковой улице к квартире Джеймса, Фредерика приходила в себя в кресле в книжном магазине мисс Хартвел. Она всё ещё видела, как смотрит на неё Роджер, как сжимаются и разжимают­ся его кулаки. Но она вела себя как ребёнок. Марджи Хартвел повела бы себя лучше.

Марджи Хартвел. Бедная девочка, с этим её жалким убежищем в старой теплице. Неудивительно, что она появляется так внезапно. Неудивительно, что ей не нра­вится присутствие чужой женщины в магазине её тётки. Но почему её недовольство такое сильное? Всю неделю она скорее мешала, чем помогала Фредерике. Даже нари­сована безобразную карикатуру на страницах рукописи. Рисунок неумелый, но сходство несомненно. И, конечно, никаких сомнений в авторстве рисунка, хотя Марджи от всего отказалась. Надоедливый подросток, причиняю­щий множество неприятностей, но в свете сегодняшних открытий её скорее следует пожалеть.

Питер Мохан её жалеет, но с ним она ведёт себя гораздо лучше. Вероятно, он и Роджера пожалеет, а страхам Фредерики не посочувствует. Но ему придётся согласиться, что и Марджи, и Роджер ненавидели Кэтрин Клей. Впрочем, в этом ничего необычного нет. Никто не любил Кэтрин, даже Джеймс Брюстер, если только его отношение к ней в гостинице в прошлое воскресенье не объясняется какой-то любовной размолвкой. Хотя на это было не больно-то похоже. Нет, если Роджер говорил правду, никто не любил Кэтрин, даже её собственная мать.

Но эти мысли ни к чему не приведут. Фредерика взглянула на часы и, к своему изумлению, обнаружила, что всего лишь начало четвёртого. Она встала, пошла в кабинет и решительно придвинул* к себе рукопись. На этот раз она немного продвинулась, но становилось всё более жарко и вскоре она начала клевать носом.

После недолгой борьбы она встала, еле-еле поднялась по лестнице и упала на кровать. И сразу погрузилась в тяжёлый сон и не просыпалась, пока церковный колокол не прозвонил шесть. Неудачно повернувшись, она про­снулась и сразу почувствовала пугающую тишину. Чтобы успокоиться и вернуться к здравому смыслу, Фредерика быстро встала, прошла в ванную и умылась холодной водой. После этого она почувствовала себя лучше, но всё равно остро ощущала своё одиночество в пустом доме. «Книжный магазин с привидениями», подумала она. И привидений слишком много. В неожиданном порыве она решила переодеться и поужинать в гостинице.

Когда она вышла из дома, невесть откуда взявшиеся грозовые тучи наползли на солнце. Фредерика посмотре­ла на небо и решила вернуться за дождевиком. Дом показался ей ещё более пустым, чем обычно, и она страшилась одной только мысли о возвращении в тем­ноте.

Подходя к «Каретам и лошадям», она услышала изнут­ри гул голосов. Боже, подумала она, словно осиное гнездо. Тут, должно быть, собрался весь город. И услы­шала, как сама говорит вслух:

—  Надеюсь, это не приём.

К её изумлению, кто-то рядом ответил:

—   Не приём. Просто всякий, у кого есть здравый смысл, посещает специальные ужины. Ужин подаётся в буфете и пользуется большой известностью.

Голос с лёгким иностранным акцентом, слегка свистя­щее «с"» показалось Фредерике знакомым, она быстро повернулась и увидела позади себя Филиппину Саттон.

—  Боже, я и не слышала, как вы подошли. Мне пора перестать разговаривать с собой. Я слишком одиноко живу.

—   Простите, если я вас испугала. Я надеваю эти сандалии в лаборатории и часто забываю их снять вместе с халатом. Простите. Я не понимала, что подбираюсь к вам втихомолку.

—  Всё в порядке. И я рада вас снова увидеть.

И это правда. Из всех жильцов Фермы Филиппина — самая привлекательная и дружелюбная. Миссис Саттон словно принадлежит иному миру, она как будто закута­лась в волшебную мантию и не видит обычных людей. Возможно, несчастная женщина поступает так, чтобы уйти от тревог и беспокойств жизни. Что за необычная семья! Питер рассказывал, что мистер Саттон умер в 1929 или 30 году. О нём тоже поговаривали — будто бы он повесился, когда его одолели финансовые неприятности. А миссис Саттон осталась с Кэтрин, наркоманкой, эгоис­тичной и — если слова Роджера правдивы — жестокой. Сам Роджер, неудачник в послевоенном мире, невротик, доведённый почти до безумия своей ненавистью к сестре. Кто ещё? «Ма» Хартвел, ведущая там дела. Просто дере­венская сплетница, какой кажется, или гораздо более зловещий персонаж? Её дочь Марджи, склонная к худ­шим проявлениям подростковых комплексов. И все эти абсолютно непохожие друг на друга люди живут на Фер­ме — и с ними Филиппина, которая ладит со всеми. Не очень ей там хорошо живётся, решила Фредерика, входя вслед за француженкой в переполненную гостиную.