Елена Плахотникова - Сказка для сказочника

• Название: Сказка для сказочника
• Автор: Елена Плахотникова
• Жанр: Юмористическая фантастика

От автора.

Трудное это дело - писать аннотации. Особенно, если к третьей книге. Пересказывать то, что было, лениво, да и подзабылось уже, что там было и с кем. Пересказать содержание третьей книги весьма затруднительно: книга в процессе написания и еще не известно, куда вывезет кривая. Но написать что-то надо, иначе напишет кто-то другой и такое, что читатели потом станут спрашивать: "А где юмор?! После какой запятой смеяться?" А юмора нету и не было.

Пока вместо аннотации у меня получилось непонятно что, если кто-то присоветует что-то лучшее, приму с благодарностью, внимательно изучу и, может быть, использую.

Аннотация.

Возвращаться в те места, где было хорошо, не только плохая примета, но и глупость несусветная. То, что вы бережно лелеяли в памяти, давно уже стало совсем другим. Оно изменилось до неузнаваемости, превратилось в прах веков или снесено бульдозером истории. Тот куст роз, возле которого вы впервые поцеловали свою бывшую жену, постарел и переродился в шиповник. На месте вашего любимого сквера красуется торговый центр. А тот заветный овраг, с которым связано столько незабываемых впечатлений, уже стал свалкой. Но если жизнь кажется пресной и однообразной, если вам абсолютно нечем заняться, и совершенно нечего терять, то возвращайтесь. Попутного вам ветра. Перышко в донышко, флаг в… короче, успехов во всех направлениях. Только не говорите потом, что вас не предупредили! 

---

Так я и пошел с пустыми руками, оставив мешок посреди комнаты. Марла свой багаж взяла с собой. Предлагать помощь в переноске я не стал как-то предложил, еще в начале знакомства, так меня чуть на клочки не порвали. Марла решила, что я оскорбляю ее: сомневаюсь в ее силе и здоровье. Пришлось тогда долго извиняться и объясняться. Лапушка извинения приняла, объяснения выслушала, но с тех пор твердо уверена, что все самки в моем клане слабые и больные, если самцам приходится им столько помогать.

Еще в паланкине со мной начало твориться что-то странное. Мне так захотелось спать, что я стал отключаться посреди разговора, а когда выныривал из полудремы, то не сразу мог вспомнить, где я и кто это рядом со мной. Все мне казалось, что не с Марлой я разговариваю, а с кем-то другим.

Встреча с капитаном прошла на высшем уровне на палубе его корабля. Барг очень удивился, что я сам приперся за деньгами это должнику полагается со всех ног мчаться отдавать долги. А недоверие к должнику и такая неприличная спешка с моей стороны оскорбили большую и нежную душу капитана Барга. Ведь он уже подготовил все мои деньги, до самой мелкой монетки, и даже паланкидера вызвал, чтобы доставить их ко мне, а тут я заявился собственной персоной.

Не знаю, сколько бы еще капитан распространялся, как он огорчен моим визитом, но я быстро заткнул ему пасть. Сказал, что деньги это фигня и грязь, что к реальным мужикам монеты сами липнут, и нечего мне морочить голову всякой ерундой я не брать деньги пришел, а совсем даже наоборот. Сообщил обалдевшему капитану, что плыву с ним, что плату за проезд пускай он отсчитывает сам, а то, чего останется, передаст Мальку, когда тот заявится. Да, Малек тоже плывет со мной, а еще Марла и небольшой выводок детенышей. Ну, не умею я путешествовать в одиночку обязательно с толпой слуг, гаремом и с филиалом детского сада. Ну, и с маленькой армией в придачу. Без этого скромного набора жизнь мне кажется скучной и пошлой.

Дошла моя шутка до капитана или он решил, что у меня не все в порядке с головой, не знаю. Кажется, на этом этапе я отключился полностью и надолго. Как я выбирал каюту, кто "пугал не того пассажира" я или Крант, как я устраивался на койке этого вспомнить не удалось. Если я не проснулся, когда ко мне завалили Малек с прорицателем, притомился я, похоже, очень крепко. Или это последствия пользования браслетом?

Питание на палубе вместе с командой оказалось не такой уж экзотикой. Честно говоря, я думал, что будет интереснее. Но уже через день вся новизна притупилась, а морды капитана и матросов казались знакомыми с детства. Пища тоже не баловала разнообразием: та же всепоходная и всепогодная аста, маленькая лепешка, твердая настолько, что ей можно гвозди заколачивать, рыба, вяленная или свежевыловленная, а на десерт водоросли или сухофрукты. Вроде тех, какими меня угощала Марла, только без косточек. Запивались все эти деликатесы забортной водой. А чтобы она казалась нам еще вкуснее, в ведро воды вливали маленькую чашу вина. И совсем даже не тифуры. Уже хорошо я бы не выдержал такого издевательства над любимым вином.

Только рыбаки не справляют естественную нужду в море, а у матросов совсем другой закон. Все отходы жизнедеятельности, включая остатки пищи и воду от мытья посуды выливают позади корабля. Делается это несколько раз в день, но всегда после еды, и называется эта процедура "кормление голодных". За кораблем, обычно, плывет стайка рыбешек, вот они и подбирают то, что валится с корабля. Иногда к "голодным" присоединяются рыбы побольше. Они глотают и корабельное угощение, и рыбью мелюзгу. Крупную рыбу ловят и, если не думать, чем та питается, то она даже кажется вкусной.

Многовидящий внял моей нижайшей просьбе и уступил свою каюту. В ней я чуть-чуть не достаю до потолка и любимая шишка на голове начала подживать. Размерами новая каюта почти не отливается от прежней. В ней имеется маленький стол, привинченный к полу, табурет тоже привинченный, и две койки, одна над другой. На верхней спит Малек. Койки здесь тоже оказались короткими. Хоть среди матросов и не наблюдалось никого выше меня, но койка в полтора метра все-таки маловата для мужика, что дорос до метра восемьдесят. Конечно, Кранту и Мальку низковата и новая каюта, но они как-то умудряются помнить о высоте потолка, и не проверять голову на прочность. Тем более, что Крант в мою каюту почти не заглядывает.

В один из вечеров я напросился к Марле в гости, с ночевкой, но быстро понял, что чем дальше мужик от мелких детенышей, тем спокойней его сон и качественней интим. Теперь Марла ходит в гости ко мне, пока Малек гуляет по палубе или присматривает за мелкими. Иногда ему приходится гулять до позднего вечера ночью Марла детенышей самих не оставляет.

Где устроился Крант, я так и не понял. Может, в коридоре, за моей дверью, или на палубе, но он всегда оказывается рядом, когда я выбираюсь из каюты. Иногда я подумываю, что неплохо бы и самому перебраться на палубу, и устроить там временное местожительство. Типа,

Я на палубе лежу
И на небо я гляжу,
А на небе звезд не вижу
И луны не нахожу.
Луны не видно потому,
Что днем она и ни к чему.

Но налетает легкий ветерок, пронизывающий до костей, толпа матросов начинает суетиться на мокрой палубе, и я в который раз благодарю того неглупого человека, который придумал каюту.

В общем-то плавание проходит неплохо, хотя и однообразно, единственное, что меня беспокоит это питание Кранта. Каждое утро я просыпаюсь с мыслью, что сегодня ко мне подойдет капитан и скажет, что один из его матросов внезапно и скоропостижно упал за борт. Или не один все зависит от аппетита Кранта. Несколько раз я подумывал поговорить с ним, но как представлю этот разговор, и язык затягивает ниже диафрагмы. Интересно, что сделает голодный вампир, если ему сказать: "Ай-ай-ай, чужих кусать нельзя!" Может еще и пальцем погрозить, чтобы Крант внял и проникся?

Конечно, глупо с моей стороны сорваться из дома, не подумав о корме для телохранителя, но теперь уже ничего не поделаешь. Остается только надеяться, что оберегателей реально учили терпению, и что плавание закончится раньше, чем нортор озвереет от голода.

Мне тоже малость терпения совсем не помешала бы. И все из-за этой проклятой коробки! Я ведь специально устроил эту бодягу с переездом, чтобы забыть браслет в прежней каюте. Сунул шкатулку под койку, запихнул ногой в дальний угол и… переехал. Первым, что я увидел в новой каюте знакомая шкатулка на столе. Как она туда попала, ума не приложу! Ни Малек, ни дед-прорицатель в издевательстве над моей психикой не признаются. Крант вообще молчит, как рыба об лед. Похоже, это плавание для него такая же беспримерная гадость и маета, как для меня возня со шкатулкой. Я ведь каждый вечер сую ее под койку, придавливаю тапочками, а утром нахожу на столе. Тапочки по-прежнему стоят наверху шкатулки. Одно радует никакие Сны Памяти мне больше не снятся.

В один из вечеров, когда я опять убирал шкатулку, нашелся мой дорожный мешок. Он лежал себе под койкой, в дальнем углу, и не отсвечивал. В нем кроме барахла, что я в спешке побросал перед отъездом, валялся еще и увесистый мешочек с деньгами. Наверно, Малек сунул должок капитана. Вот только позабыл мне сообщить. Или сообщил, а это я уже позабыл, занятый тяжкими думами. А думы у меня тяжелее мокрых берцев.

Спать или не спать это не вопрос. Вопрос вопросов: как заснуть так, чтобы не видеть снов? От них же вреда больше, чем пользы! Вот на фига мне все эти гадости материнства, да еще в таких подробностях? Кормить грудью я никого не собираюсь, мастопатию не заработаю при любом раскладе, а без памперсов Марла как-то обходится. Да и все лекции по цветоводству мне до левой задней. Чтобы высадить зерно Тиамы, совсем не обязательно становиться Мичуриным.

Блин, да будь этот браслет моим собственным, я бы его давно за борт выбросил. Вместе с коробкой.

20

…их звали вуларты. Могучие воины, победители морских тварей. Жены вулартов сражались наравне с мужами и те, кто видел вулартов в первый раз, не всегда могли отличить жену от мужа. Детей вулартов никто не видел, и долго думали, что детей у вулартов не бывает, что дети бессмертным не нужны. Вуларты жили так далеко, что чужие редко появлялись на их острове. И вуларты не уплывали далеко от острова. Что им искать среди чужих и слабосильных?

Когда началась Война Мостов и Башен, вуларты не сражались в ней. Они ни с кем не делили свой остров, и дела им не было до Хранителей Мостов или Повелителей Врат. Кто бы ни победил, море останется морем, камни камнями, а твари морские не перестанут выбираться на берег и они, вуларты, по-прежнему будут самыми великими и могучими воинами.

Война еще не закончилась, когда море раскололо и проглотило остров вулартов. И мало было тех, кто смог спастись. Только те, кто охранял родные берега и был рядом с лодками. А их родные, их семьи, их дети все, кто был далеко от берега, погибли тем страшным днем. И великие воины не сумели их защитить. Когда море сражается с землей, даже могучий воин оказывается слабее.