Ольга Митюгина - Черный пес Элчестера

• Название: Черный пес Элчестера
• Автор: Ольга Митюгина
• Жанр: Фэнтези

---

Девушка настороженно распахнула глаза, взгляд стал испытующим.

- Лорд Фрэнсис?..

Он улыбнулся, вспомнив о коробке, купленной в Клагенфурте и притороченной к седлу...

- Мили, ты умеешь играть в шахматы? - спросил лорд Элчестер.

...Ее забавляли сами фигурки, удивляла доска, поделенная на черно-белые поля, но девушка быстро поняла принцип игры и то, как ходят фигуры. Ум ее был пронзительным и цепким: проиграв первые две партии, уже на третьей она заставила своего соперника серьезно задуматься, и юноша понял, что испытывает истинное наслаждение, что упивается игрой! И весь мир сузился до квадратного пространства доски...

В конце концов одержав победу, Фрэнсис вскочил и порывисто заключил Мили в объятья, она успела лишь коротко охнуть...а в следующую секунду на него обрушились совсем иные ощущения: ее трепещущий стан - под его руками, ее грудь - прижатая к его груди, ее изумленные, звездные глаза; вспыхнувшие жаркой краской щеки - так близко; дыхания смешиваются...

Миг мучительного колебания, когда судьбы балансируют между "да" и "нет"...

Будь оно все проклято, этой битвы ему не выиграть...

Ее губы были мягкими и еще хранили вкус лесной малины, и каждая жилка в его теле натянулась, словно тетива, вибрировала и пела, а вместо крови словно пламя наполнило сосуды, знойным маревом затуманивая глаза, колотясь в висках... О боже, боже... Он целовал ее, эту красавицу, целовал ведьму...хотя с гибели его невесты миновало всего два месяца...

Провались оно в преисподнюю, это лесное дивное создание, возникшее на его пути, этот новый смысл жизни...если цена этому счастью: предать его голубку, его Фредерику... Ее память...

Губы Милицы открылись навстречу его губам - не сразу, несколько секунд он срывал с них легкие целомудренные поцелуи, как мелкие ягоды лесной малины, а потом они отворились, и это было - как полная пригоршня дурманной сладости, и его язык погрузился в ее рот, провел по гладкой твердости зубов, нежности нёба и шелковистости щек - изучая, осваиваясь, принимая...

Поначалу она смущенно отводила свой язычок, но вскоре, расшалившись, уже намеренно не давала Фрэнсису нащупать его, лишь временами, играя, коротко дотрагивалась до языка юноши - и тогда оба вздрагивали от огненного вала наслаждения...

Девушка почти повисла в объятьях молодого человека, закинув руки ему на плечи, глаза обоих были полузакрыты: и Фрэнки, и Мили полностью сосредоточились на своей игре. А потом Милисента ее прекратила, теснее прижавшись губами к его губам - и из глоток обоих вырвался глухой стон, и поцелуй стал тверже, глубже, серьезнее. В неразрывном объятии губ их языки ласкали и гладили друг друга, танцуя то на его, то на ее территории, поглаживая зубы и обшаривая десны. Потом Мили чуть отстранилась, отдернула губы - но языка не отняла, и Фрэнсис, негромко хмыкнув от изумления, принял и эту игру. Милица тихо засмеялась, и он вторил ей, когда розовые кончики сплетались, подобно змеям, трепеща и лаская чуть опухшие губы... И вдруг Милица, вновь прижавшись всем телом, приникла ртом ко рту Фрэнсиса, втянув его язык меж своих зубов - и вновь поцелуй стал неистовым, едва ли не яростным.

В какой-то миг их взгляды встретились, и в головокружительной бездне ее взора он прочел: "Я твоя!"

Что ты делаешь со мной, ведьма?..

Они, наконец, разжали объятья, тяжело дыша. Мили прижала ладонь к губам, улыбаясь:

- Вот это поцелуй! - выдохнула она.

Фрэнсис был полностью с ней согласен. Даже с Фредерикой у них не было ничего подобного - да и не могло быть. Фредерика, его невеста, была леди, и до свадьбы жених мог лишь украдкой целовать ее, в те ускользающие мгновенья, когда никто не видел... Да и как мог он оскорбить свою госпожу таким неистовством?..

А Милица... Милица всего лишь крестьянка. Которую он хочет - и получит.

И все же... Все же она не заслуживает предательства. Не заслуживает обмана. Между ними - не только желание, между ними еще и дружба, и доверие... Он обязан ей жизнью... Она - ему...

Как много, черт возьми, успело возникнуть между ним и этой девушкой всего за два дня! Поэтому...да, пожалуй, ей стоит обо всем рассказать, а там - пусть решает сама!

Впрочем, должна же Мили, при ее уме, понимать, что крестьянка не пара дворянину! Он может с ней развлечься, но возвысить до законной супруги не помыслит!

- Милица... - он глядел под ноги, - полагаю, на эту ночь нам будет достаточно одной постели...

Она хмыкнула, старательно глядя в сторону.

- Да... Думаю, что да. - И вдруг добавила: - У меня еще никогда не было мужчины, и я счастлива, что первым будешь - ты...

Он смутился и отвел глаза:

- Счастлива? Мои поступки не совместимы с честью рыцаря...

- А мои - с девичьей честью, - чуть грустно улыбнулась ведьма. - Честь на честь - обмен равноценный, не так ли?

- Нам надо будет поговорить, Мили...

- Конечно, - кивнула она. - А сейчас я, пожалуй, ненадолго уйду...

- Куда ты?..

Черт, почему он встревожился? Почему чувствует себя виноватым?..

Милица остановилась в дверях, обернулась с улыбкой:

- Да так, травку одну поищу...на всякий случай!

И с этими словами убежала.

Фрэнсис кое-как доковылял до крылечка: рана еще давала себя знать, и ходить было больно, но он все-таки дошел.

Остановился на крыльце, прислонившись к притолоке, и осмотрелся.

Над долиной вздымалась величественная гора, нависая хмурыми скалистыми обрывами, напоминая замершую на своем взлете волну: так смешались в ее очертаниях округлость вершины и нависающие над склонами утесы. Лес в округе молчал, принимая последние ласки солнца, а по низу, по влажной росной траве, уже стлался сизый туман, полотнами ложась на луг, что окружал дом и постройки вокруг: то ли амбар, то ли конюшня, колодец на дворе, сеновал, сарай... Разбойники прочно обосновались здесь - а сейчас все хозяйство досталось им: ему и Мили... И на безумный краткий миг подумалось: как неплохо бы было забыть обо всем на свете, остаться здесь, в этой безвестной долине, жить, как простой человек, промышлять охотой, радовать эту необыкновенную девушку цветами, растить детей...

Неплохо - но невозможно...

Поляна со стороны скал обрывалась пропастью, из ущелья глухо доносился рокот воды. Небеса наливались густой синевой, солнце давно скрылось за деревьями... О боже, за какой травой отправилась эта сумасшедшая на ночь глядя?..

- Мили! - крикнул он. - Мили!

Округа ответила гулким эхом, ухнула вдали ночная птица, да ветер прошумел по вершинам, запутался в метелках уснувших трав.

Фрэнсис развел во дворе костер, надеясь, что девушка увидит из леса его свет и выйдет к дому. И сидел на старой колоде, обхватив руками плечи в разодранном блио, ежась от зябкой ночной свежести, и молча глядел в огонь, время от времени подкидывая поленья и сучья. Господи, куда же она пошла, куда пошла?.. Как он сможет ее отыскать в лесу ночью, раненый, едва переставляя ноги?.. Эта ведьма сведет его в могилу!

...Она обрушилась на него сзади, бесшумно и мягко, как сова, обняла за шею, и плащ, его собственный плащ, в который она была одета, укрыл его теплыми объятьями, и волосы Милицы смешались с его прядями, когда она нагнулась, чтобы поцеловать Фрэнсиса в щеку.

- Я ее нашла!

- Идиотка! - рявкнул юноша, вскакивая и разрывая кольцо ее рук. - Куда ты помчалась, на ночь глядя? Я чуть с ума не сошел! Ведь случись что с тобой, как я смог бы помочь?!.

- Фрэнки, - Милица очаровательно сложила руки в молитвенном жесте, - когда ты сердишься, ты такой обаятельный! Ну, со мной же ничего не случилось, правда?..

- Правда в том, что тебя следовало бы хорошенько отодрать!

- Не будь занудой! - состроила она милую рожицу. - Сейчас мы с тобой поужинаем, поговорим, о чем ты хотел, а потом - все остальное... - в ее глазах блеснули лукавые искорки. - Но сначала я сделаю отвар, не зря же я ее разыскивала! Уже отчаялась, думала, не найду! Сиди, тебе тяжело ходить, я все сама принесу!

Милица умчалась в дом, и вот уже вернулась. Над костром повис их дорожный котелок, на земле скатертью расстелилась рогожа, и на ней Мили аккуратно разложила тонко нарезанное вареное мясо, оставшееся еще с обеда, рассыпчатые ломти хлеба, вареные и уже очищенные куриные яйца... А венчала все большая миска орехов в меду, бочонок с которыми эта лиса отыскала в погребе.

Фрэнсис лишь покачал головой. Что он мог поделать? Ему было так уютно рядом с этой девушкой, которая столь заботливо относилась к нему. И все ее движения, походка, непроизвольные жесты наполняли звенящим напряжением, какой-то трепетной жаждой все его тело... И зачем она так смотрит, так искоса, лукаво смотрит из-под опущенных ресниц?

Мысли о еде окончательно оставили Фрэнсиса, взгляд девушки будил в нем иной голод - и она прекрасно осознавала это, слишком довольной была ее улыбка.

- Ты совсем не ешь, Фрэнки... - вздохнула негодница.