Роберт Джордан - Возрожденный Дракон

• Название: Возрожденный Дракон
• Автор: Роберт Джордан
• Жанр: Фэнтези

Книга третья цикла "Колесо Времени"

---

Собираясь с силами, Перрин поднялся и оправил куртку. Одежда его не хранила следов боя со шквалом, на коже не было ни ран, ни ожогов. В памяти воина ещё завывало и гремело пламя, и забыть о случившемся Перрин был не в силах. Но помнила минувшие минуты только память, а не тело бойца. Он снова выглянул из-за перил. От моста, на котором встретились два кичливых скандалиста, осталось лишь несколько оплавленных плит справа да столько же камней слева. О присутствии союзников-врагов не напомнило более ничто.

Тут Перрину тронули затылок какие-то иголочки, как бы заставляя его взглянуть повыше. Прямо над воином-кузнецом, только чуть правее, на мосту, глядя на Перрина, внюхивался в воздух матерый волчина.

– Нет! – И Перрин бросился вдоль перил моста. – Прочь, сон! Ты ночной кошмар! Я желаю проснуться!

Он бежал, не чуя ног, взор затуманился. Замельтешили размытые цветные пятна. В ушах у него что-то зажужжало, потом стихло, умолкло совсем, и пляска пятен прекратилась, перед глазами все стало устойчивым.

Перрин знал, что находится во сне, несомненном и бесспорном, с самого первого мига. Ему казалось, что сны иные, посещавшие его ранее, также хранятся в затененных углах его памяти, но уж нынешний сон ему известен. В какие-то предыдущие ночи он уже ступал по этим камням и хоть ничего и не понимал, но знал одно – все это сон. На сей раз осознание того, что это видение – сон, не изменило ровным счетом ничего.

Над головой его, на высоте шагов в пятьдесят, куполом сводился потолок, а вокруг богатыря возвышались гигантские колонны, вытесанные из красного камня. Обхватить кроваво-красную колонну руками Перрин не сумел бы даже вместе с не менее рослым товарищем. Пол зала был вымощен широкими плитами бледно-серого камня, столь же нерушимо-твердого, как и неохватные колонны, но вытертого до блеска бесчисленными стопами, поколения за поколениями проходившими по серым плитам.

Под куполом зала холодно-жарко блистала необоримая сила-причина, причина, приводившая сюда тех, чьи стопы и отполировали плиты зала. Меч, парящий в воздухе стоя, обращенный вниз рукоятью, будто невесомый, ожидал, казалось, того, кто легко дотянется до рукояти и возьмет его. Сияющий меч чуть заметно поворачивался вокруг своей оси, словно повинуясь какому-то дуновению воздуха. Однако меч сей был не совсем мечом, сработанный из стекла или хрусталя, ибо клинок его, рукоять и крестовина гарды впивали в свои точеные грани весь свет мира и тут же рассекали сияние на тысячи хладных огней.

Приблизившись к манящему оружию, Перрин протянул к нему руку, словно тысячу раз его ладонь уже обнимала великолепную сию рукоять. Она горела у него перед глазами, руку лишь протянуть. Но в футе от сверкающего меча пальцы наткнулись в пустом воздухе будто на камень. Перрин как будто этого ожидал. Юноша сделал вторую попытку – с тем же успехом он мог бы проталкиваться сквозь стену. В футе от Перрина меч совершал свой медлительный, свой блистательный вальс замороженного огня, но парил он все равно что по ту сторону океана.

Калландор. Прошептал ли сам Перрин – или слово вонзилось ему в затылок? Настойчиво доносилось будто отовсюду. Калландор. Кто владеет мною, тот повелевает судьбой! Возьми меня, и свершим последний путь!

Перрин, ошарашенный, отступил на шаг. Этот шепот никогда не звучал прежде. В точности такое же видение являлось ему подряд уже четыре раза до нынешней ночи – он помнил это даже сейчас, во сне! Но впервые сегодня ночью в нем прорезалась перемена.

Испорченные идут!

Донесся иной шепот. Перрин понял, откуда пришла весть, и вздрогнул, будто Мурддраал схватил его за плечо Из-за колонн выступил горный волк, лохматый, серый с сединой, в холке его рост достигал человеческого сердца. Волк не отрываясь смотрел на человека глазами такими же золотистыми, как у Перрина. Искаженные идут!

– Нет! – проскрипел Перрин. – Прочь! Не впущу вас! Ни за что!

Из последних сил человек пробил себе тропу из видений сна в явь жизни и вскочил с кровати, один в своей хижине, и все ещё били его волны страха, и дрожь от холода, и вспышки гнева.

– Не впущу! – продолжали шептать его губы. Испорченные идут! Мысль сия ясно полыхала у него в голове, но мысль эта была не Перрина. Они уже близко, брат!

ГЛАВА 5. Ожившие кошмары

Схватив боевую секиру, Перрин выбежал из дома босой, в одном белье, ибо холод уже не был ему врагом. Луна окунала тучи в молочно-белое сиянье. Взор Перрина ясно, как днем, различал скользящие меж дерев тени, обступающие лагерь, ростом иные из них казались не менее чем Лойал, но уродливые их лица давно обратились в звериные морды, украшенные клювами, а у иных оставались полулюдские физиономии, рогатые, увенчанные пушистыми гребнями, и рядом с ними прокрадывались к человеческому жилью зверолюди с копытами или когтями вместо сапог.

Перрин хотел поднять тревогу, но вдруг широко распахнулась дверь бревенчатого дворца леди Морейн и в ночь вылетел, сжимая меч, Лан, крича во все горло:

– Троллоки! Проснитесь! К оружию! Рубите троллоков!

Выпрыгивая из своих избушек, на его призыв откликались неодетые, но не забывшие прихватить мечи бойцы. Яро ринувшись в драку, троллоки напоролись на сталь и оглохли от возгласов "Шайнар! " и "Дракон Возрожденный! ".

Перрин готов был побиться об заклад: Страж дежурил всю ночь, а не спал, ибо облачен был сейчас по всей форме и уже размахивал мечом в жарком сердце боя столь бесстрашно, точно куртка на его груди была прочней, чем кираса. Чудилось, будто Лан не сражается, а пляшет, и там, где кружила его пляска, визжащие троллоки падали замертво, ибо меч просвистывал их насквозь, как ветер или дождь.

Сменила свой сон на боевой танец и грозная Морейн. Оружием владычица лагеря-поселка избрала хлыст, но когда она стегала троллока, то по телу его шла полоса пламени. Вдобавок свободной рукой Морейн не уставала изымать из глубины воздуха поражающие огнем ядра: их пламя приносило воющим троллокам неотвратимую гибель. Вспыхнула вдруг целиком – от корней до верхушки – мощная липа, за ней другая, и ещё вяз. Опрокинутые раскрытым светом, троллоки выли, но продолжали размахивать изостренными шипастыми секирами и изогнутыми наподобие кос мечами.

Внезапно Перрин заметил: из обители Морейн нетвердым шагом выходит Лея. Все остальное, кроме лица женщины, перед его взором как бы померкло. Посланница народа Туата'ан, прижав руку к груди, прислонилась к бревенчатой стене. В отблеске света Перрин видел на лице Леи боль, ужас и отвращение к резне.

– Спрячьтесь! – выкрикнул Перрин в сторону Леи. – Запритесь в доме!

Рев битвы и стон боли волнами поглощали его слова. Воин побежал к несчастной.

– Спрячьтесь в доме, Лея! Спасайтесь! Спасайтесь же, Света ради!

В двух шагах от Перрина уже ходил ходуном троллок с круто загнутым клювом вместо рта и носа. Тело его от плеч до самых колен покрывала украшенная шипами черная кольчуга, троллок подскакивал, взрывая землю ястребиными когтистыми ногами, и поводил кровожадно изогнутой саблей. Пахло от него грязью, потом и кровью. Перрин пригнулся под свист вражьей сабли, коротко, бессловесно выкрикнув, достал троллока секирой. Вроде бы ему нужно бояться, но сейчас страх не брал юношу: у него была цель. Главное сейчас – дойти до Леи, увести ее в убежище, а троллок, стало быть, – просто помеха делу.

Но троллок уже ревел и брыкался, катаясь по земле, так что Перрин и не успел заметить, ранил он врага или нанес ему удар смертельный. Воин перепрыгнул через извивающуюся тварь и стал карабкаться вверх по склону холма.

На всю узкую долину расстилались зловещие тени деревьев, освещенных гигантскими кострами. Возле дома Морейн одна из теней вдруг обратилась в троллока, рогатого и козломордого. В руках он сжимал секиру с громадным клювом-шипом, готовясь ринуться вниз, в гущу схватки, но увидел Лею.

– Не смей! – воскликнул Перрин. – Только не Лею! О Свет, нет!

Осыпи скатывались под босыми его ступнями; боли он уже не чувствовал. Троллок взмахнул секирой. Перрин закричал:

– Лея-а-а-а-а-а!

Услышав человеческий голос, троллок развернулся, и блеск его оружия сверкнул в глаза Перрину. Юноша кинулся наземь и вскрикнул, когда вражья сталь чиркнула по спине. Отчаянный бросок – и Перрин пальцами ухватился за козлиное копыто и дернул. Троллок потерял равновесие, шумно грохнулся и покатился вниз по склону, но успел зацепить Перрина ручищами, которые вдвое больше человеческих, и потянул его за собой. Сцепившись, два бойца кубарем катились под гору. В ноздри Перрину ударили вонь козлиной шерсти и почти человеческий запах троллокого пота. Грудь воителя сдавливали тяжелые руки врага, не давая дышать, круша Перрину ребра. Секира троллока скатилась в ямину, но тупые козлиные зубы вцепились Перрину в плечо, человека стали жевать мощные челюсти. Боль поползла по левой его руке, и воин не сдержал стона. Грудь Перрина силилась вдохнуть воздух, но перед глазами у него уже поплыли черные круги. Смутно он осознавал, что правая рука свободна, и в ней – чудом не оброненный боевой топор. Перрин крепко сжал рукоять топора – как молот, шипом вперед. С ревом, на последнем дыхании, Перрин изловчился и вбил шип в висок троллоку. Без звука тот содрогнулся в предсмертных конвульсиях, разбросал в стороны руки и ноги и откатился в сторону. Совершенно инстинктивно Перрин сжал пальцами топорище, оружие освободилось, а троллок, все ещё подергиваясь, заскользил вниз по склону.