Юрий Яровой - Высшей категории трудности

• Название: Высшей категории трудности
• Автор: Юрий Яровой
• Издательство: Средне-Уральское Книжное Издательство
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1966

"Их искали на территории в пять тысяч километров, территории, которую трудно представить, не имея перед глазами крупномасштабной карты. Их имена в течение четырех дней повторялись в десятках телеграмм и рапортов, разносились по всему Уралу радиостанциями…"

Книга основана на реальных событиях произошедших в 1959 году, и связанных с гибелью тургруппы Игоря Дятлова в Приполярном Урале. Автор книги - один из участников поисков.

---

Радист монотонно бубнил свои позывные, так же монотонно вызывал то пилота ЯКа, то опять без конца повторял "Малахит, почему не отвечаете?" Вдруг в его голосе послышалось оживление "Малахит, как слышите меня? Вас слышу, вас слышу, возьмите пеленг, возьмите пеленг…"

Еще через несколько минут он уже приказывал: "Малахит, Малахит, держите связь с ведущим. Включаем посадочные огни, включаем посадочные огни. Как слышите? Следуйте за ведущим, следуйте за ведущим…"

Стекла задрожали от рева моторов. Все выбежали на поле.

Сильная поземка забивала прожекторы. В углах поля пылала ветошь, облитая бензином.

Сначала сел вертолет. ЯК кружился над ним, как телохранитель. Потом и он, взметнув облако снега, подрулил к ангару.

Проданин и трое его помощников измучены и перепачканы в масле. Особенно грязен был бортмеханик. С него масло прямо текло. Их обнимали, трясли руки,

— Товарищ полковник…

— Ладно, отставить рапорт. Ребята где?

— Высадил в районе устья Мяпин-Ия. Последнюю радиограмму принял от них в воздухе полчаса назад.

Проданин протянул полковнику листок. Уже в пилотской полковник прочел вслух: "Штаб, Кротову. В охотничьей избушке туристы не были. Лисовский".

Впрочем, на эту радиограмму никто не обратил особого внимания. Не успел полковник ее дочитать, как радист включил громкую связь и сообщил, что поймал позывные отряда Васгокова. Сразу же без всякой паузы он начал расшифровывать писк "морзянки": "Кожар, Кротову. Вышли к перевалу у вершины "1350". На восточном склоне вершины под снегом обнаружили палатку группы Сосновского. Палатка порвана. В ней много теплых вещей и продуктов. Никого из членов группы Сосновского не нашли. Ветер валит с ног. Вынуждены прекратить поиски и отступить в лес. Васюков".

— Будет ли обратный текст? — спросил радист.

Ему никто не ответил.

12

Страницы дневника шершавы, как наждак. Тетради промокли от снега. На севере от снега нет спасения, как в Кара-Кумах от песка. Снег проникает под одежду, находит мельчайшие щели в палатке, в рюкзаке, набивается между страницами, и они жадно впитывают его.

Записи Люси Коломийцевой наполовину состоят из арифметических подсчетов и туристских песен…

"Пшено! 2 + 1,5… На сколько каш? Не забыть какао. На ведро — 1 банку. 2X16 = 32 б: X 0,45 = = 14,5 кг!! Ужас!" "Парни, парни, это в ваших силах…" Будем пить какао один раз в день — 7 кг. Сколько весит пустой рюк? Масло. 7 руб. дал Глеб. Полиэтилен, мешки ломаются. 3,5 + 2 + 1,5 = 7 кг. Сухарей мало.

…На одной из уральских дорог

Как-то летом во время похода

Мы туристский нашли котелок.

Котелок никуда не годился…

Надо выучить всю. Отличный мотивчик. Завтра уезжаем. Маме написать письмо!!

У папаши-старика, старика, старика,

Жили-были три сынка, три сынка,

Один был футболист,

Второй был шахматист —

Оба умные ребята,

Третий был турист!

Надо обязательно проверить, взяли ли парни запасные шерстяные носки. И вообще все проверить — пусть ругаются.

Наши парни-лодыри. Только и знай покрикивают: "Люська, дай, Люська, покорми!" Как будто я обязана и кормить, и следить, чтобы у всех были чистые носы. Но я все равно их люблю.

… Что лучше — корейка или ветчина? Вернее — что дешевле?

Всем известно, что туризм

Укрепляет организм.

Один раз укрепишь.

Второй раз загремишь,

А в конечном результате —

Получаешь шиш!

Туристу песня в холод, как тулуп… Поют часто, а едят мало. Не втянулись? Семь человек в обед едва одолели котелок каши и полведра какао. Позор! Куда девать лапшевник? Повесили носы из-за Сашки… Жалко его, конечно, но аппетит-то при чем? Придется лапшевник тащить на себе до ужина,

В нашей милой штопаной палатке (господи, где она только не побывала вместе с нами!) довольно прохладно. Ветерок баллов шесть-семь раздувает бока, палатка скрипит и жалуется…

Отличная у нас турбанда! Все острят, все забияки, но главное — гитара!

Мой пятый турпоход ознаменовался очередным признанием Коли Норкина: "Эх, Люсия! Почему ты так несерьезно относишься ко мне и моим чуйствам?"

В походе оттаивают и добреют даже такие стойкие циники, как курчавый "чмо".

Я давно заметила, что к концу похода мы становимся и близкими и страшно похожими друг на друга. В нас образуется что-то общее, что объединяет нас, выделяет из толпы простых смертных. Когда я сказала об этом Норкину, он загадочно усмехнулся: "гомфотерность". Коленька любит кидаться непонятными словечками: "нейтронность, нонсенс, гомфотерность…" Воображала!

А потом Коленька снизошел и объяснил, что гомфотерностью называют схожесть характеров и повадок людей, долго живущих вместе. "Часто наблюдается у супругов", — важно изрек Коля. Может ли быть гомфотерность, например, у супругов Шакуновых? Длинноногий флегма Шакунов и куколка-Лялечка… Умора!

Счастье мое ненаглядное,

Будь хоть немного поласковей,

Будь хоть немного нежней…

Но какая была свадьба! Два килограмма винегрета "сено-солома", по паре сосисок на брата и роскошный торт. Торт — это да!

Мы собирались в поход. Была сессия. Сдавали последний зачет по физике твердых тел. А Вадька вдруг говорит:

— Сегодня я женюсь. Можешь даже поздравить, если тебе так не терпится.

Я поздравила, хотя ничего не поняла, и решила, что он просто сострил. Через полчаса я разыскала Васенку, она тоже сдавала зачет по какому-то предмету и, между прочим, рассказала про Вадькину шутку. А Васенка поверила! И меня убедила — правда, Вадька женится! И мы помчались разыскивать новоявленного жениха.

Мы его нашли там же, где он мне сообщил о своей женитьбе. Он стоял у окна и о чем-то думал.

— Привет! Ты в своем уме?…

Я думала, он обидится, но он спокойно объяснил, что сегодня он идет в загс, что его невесту зовут Лялькой и что свадьбу они решили отпраздновать через год, когда для этого будут условия, и что он, флегма, несмотря на свадьбу, все равно в поход пойдет, потому что это принципиально важно. Видали?!

— Так свадьбы не будет точно? — переспросила Басенка, и Вадька ответил непреклонно: "Не будет".

Вот фрукт! Мало того, что влюбился втихую, так он еще и свадьбу хотел зажать!

Вадька ушел сдавать зачет, а мы стали обсуждать этот невероятный факт. Вадька-женоненавистник нашел невесту! И кто такая эта Лялька? Где он ее откопал?

А свадьба все же состоялась.

Когда я Ляльку увидела издали, я сообразила, что эту второкурсницу Воронкову знаю с прошлого года. Комендант попытался подбросить голубоглазую куколку к нам в комнату! Мы ее живо выставили. Интересно, помнит ли она, кто ее тогда выпроводил? Вот будет умора, если вспомнит!

А теперь эта куколка — жена Шакунова?! Она такая маленькая и такая аккуратненькая. А Вадька — метр восемьдесят семь, он всегда в палатке старается лечь по диагонали.

Свадебное торжество было сверхоперативным и нелегальным. Комендант в общежитии на молодоженов смотрел, как на своих личных врагов.

— Комендант? Чихали с Арарата! — сказала я. — Будет свадьба, пусть он хоть треснет от злости!

Сделать успели немного. Достать пару шутих, хлопушки и свечи — для фейерверка и иллюминации поручили Броне. Вино и закуску добывали Глеб с Сашей. Это было потруднее шутих, потому что до стипендии оставалось еще полторы недели.

Всех превзошел Коленька. Он не только сумел заказать роскошный торт, но сумел и получить его к свадьбе. Одним словом, "сено-солома", сухари в пачках, горячие сосиски из буфета, бутылка "Столичной", бутылка "Цимлянского" и торт по особому заказу. А мы с Басенкой принесли пару розовых пеленок и распашонку. К распашонке я приколола свой значок "Турист СССР".

На этой свадьбе электрического света не было, были свечи. Они торчали в пустых бутылках. Пламя вздрагивало от каждого взрыва смеха, а все вокруг качалось, качалось, качалось…

Мы пели: про подмосковные вечера, про любовь и про костры. Наши туристские песни — все в миноре. Мы их складываем в походах, после тяжелых маршей, у костров…

— Давайте что-нибудь повеселее, — сказала Лялька. И она была права — ведь свадьба!

И тогда Глеб скомандовал:

— Три-четыре!

Мы разом вздохнули и… оказались в темноте.

— Горько!

— Я про… я про…

Лялька в тот вечер протестовала много раз, и каждый раз гасли свечи.

— Безобразие! Притаились в темноте, как мыши, и ждут поцелуя, — возмущалась Лялька.

Но все равно свечи гасли каждый раз, когда раздавалось "горько".

Исчезли сосиски и винегрет, одна за другой догорали свечи на бутылках. Над столом царил веселый гам. И тогда пришла очередь торта. Его разрезали на восемь частей, запили крутым кипятком из титана, и Глеб сказал:

— Друзья мои! Осталась последняя свеча. Пусть она светит новобрачным.

И мы ушли.