Марсель Брион - Моцарт

• Название: Моцарт
• Автор: Марсель Брион
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-235-03052-7

---

Для того чтобы получить это абсолютное совпадение, текст должен жертвовать собою ради музыки; нужно, чтобы по указаниям музыканта автор текста послушно вносил исправления столько раз и в таком объеме, в каком это будет необходимо. Переписка Рихарда Штрауса и Гуго фон Гофмансталя показывает, до какой степени поэт был гибок и терпелив, с каким старанием он выполнял советы маэстро и с какой готовностью стремился удовлетворить его требования. Гений Гофмансталя не становился менее великим от необходимости склоняться перед неизбежными условиями «жанра», с которым он под руководством Штрауса познакомился столь глубоко, что в своих последних произведениях думал о музыке прежде, чем о поэзии. Сравнить прозаический текст Женщины без тени с либретто в стихах, написанное для Штрауса поэтом, значит показать, до какой степени он проник в самую суть эстетики оперы и насколько естественно приспосабливал к ней свою мысль, свой ритм и сам выбор слов. Из их переписки видно, как на опыте проб и ошибок рождались некоторые фрагменты. Что касается Моцарта, нам неизвестно, какие именно изменения он внес в первоначальный текст, чтобы сделать его совершенно адекватным музыке. Такие люди, как Штефани, Да Понте, Шиканедер, сознававшие, что лучшим служением искусству является совместная работа над ним, отбрасывали в сторону свое авторское тщеславие и работали, над текстом так, чтобы композитор остался им доволен. Моцарт не требовал, чтобы либретто было поэтическим шедевром, — зачем, если после бесконечных доработок мало что может остаться от его первоначальной формы! — он добивался главного: чтобы либретто было достаточно пластичным для органичного соединения с музыкой. И пусть на афише «поэт» пишет свое имя крупными буквами, оставляя мелкие для композитора, в действительности он — лишь элемент, разумеется, не пассивный, но отрекающийся от всякой самостоятельности, от всякой независимости.

На всем протяжении работы с Моцартом Да Понте пользовался большой популярностью, которая, однако, пошла на убыль, когда в 1788 году венский Итальянский театр был закрыт. Аббат считал, что император Иосиф II пошел на эту меру по настоянию своей любовницы, Селесты Кольтеллини, действительной же причиной была война с турками, которая, мобилизовав все силы и средства Австрии, отодвинула на задний план все, что имело отношение к развлечениям. Тогда Да Понте создал свою труппу и продолжал ставить оперы, и все шло хорошо, однако он имел неосторожность воспылать страстью к одной из певиц своей труппы, Адриане Габриелли дель Бене, по прозвищу Феррарезе. Она весьма талантливо играла графиню в Свадьбе Фигаро и Фьордилиджи в Так поступают все; голос у нее был восхитительный, она была очень красива, и понятно, что Да Понте был от нее без ума. Над аббатом посмеивалась вся Вена, но более серьезным оказалось то, что, вовлеченный в интриги, на которые Габриелли была большой искусницей, он нажил себе много врагов.

Пока был жив его покровитель Иосиф II, Да Понте боролся с этой стихией, но смерть императора в 1790 году оставила его беспомощным против козней мстительных врагов. Строгий Леопольд II косо смотрел на скандалы вокруг певицы и поэта. Несмотря на кантаты, которые Да Понте написал в честь нового монарха, тот запретил пускать его во дворец и даже в театр. Да Понте послал монарху пылкое прошение, в котором попросил аудиенции для снятия обвинений, возведенных на него клеветниками; возможно, он преуспел бы в этом, если бы в то же самое время не писал памфлетов… против императора, да таких оскорбительных, что его венецианский друг Дзагури, в чьи руки попали эти пасквили, имел все основания заключить, что Юпитер лишает ума того, кого хочет погубить. «Я прочел эти стихи Да Понте, — пишет он Казанове. — В нем сидит и всегда будет сидеть гложущий червь, пожирающий все корни его удачи. Едва прочитав это, я воскликнул: «Как это отвратительно! Это уж слишком!» Он не достоин ничего другого, кроме презрения. Существуют вещи, которые даже не раздражают, слишком они чрезмерны». В ответ Леопольд II приказал Да Понте покинуть Вену.

И вот аббат снова в пути, без денег, озлобленный, мечтающий о реванше. Прекрасная певица, которая вовсе не собиралась делить с ним немилость и ссылку, его покинула. Он одинок, беден и вынужден в сорок лет начинать жизнь сначала. Он ищет пристанища в Триесте, который выглядит для него «убежищем опальных», но австрийская полиция обнаруживает его и намеревается оттуда прогнать, но тут, на его счастье, губернатор города граф Бригидо берет его под защиту. И вот он снова на плаву благодаря способностям к интриге, а также той врожденной беспечности, которая сослужила ему такую хорошую службу в трудные моменты жизни. Триестский театр ставит трагедию, которую он написал о графе Уорвике; он заводит себе друзей в светском обществе и покоряет сердце юной англичанки Нэнси Краль, дочери часовщика-ювелира. Он, священник, женится на ней, и притом, говорят, в синагоге, потому что родители его возлюбленной евреи. К сожалению, состояние ее отца, на которое он, естественно, рассчитывал, оказалось всего лишь приманкой. Сами того не зная, они разыграли сцену из оперы-буфф, и оба, часовщик и его зять, оказались одураченными. Часовщик рассчитывал на деньги Да Понте, чтобы поправить свои пошатнувшиеся торговые дела, в то время как у Да Понте на все про все оставалось пять пиастров. Когда истина наконец всплыла наружу, ювелир скромно удалился, и молодая пара оказалась чуть ли не нищей в городе, где уважают лишь богатство и коммерсантов, выполняющих свои обязательства.

Куда им податься? Естественно, в Париж, поскольку Вена для них закрыта. Лоренцо и Нэнси пускаются в дорогу. В пути они останавливаются, чтобы засвидетельствовать почтение старому другу Джакомо Казанове, которого возраст уже отвадил от авантюр, а отсутствие денег вынудило наняться библиотекарем в замок Дукс к графу Вальдштайну. Казанова умел делать многое. Его ремесло двойного агента, а также связи с тайными обществами — иллюминатами и франкмасонами — помогли ему сориентироваться в обстановке и, в особенности, узнать, что ожидает его друга в Париже. «Хорошие времена милых удовольствий и элегантной беспечности прошли. Французам предстоит пережить ужасный период строгости и жестокости; Париж — это город не для вас, дорогой Да Понте, вы рискуете сложить там голову; и потом, больше никто не интересуется вашими операми: пришла мода на сознание гражданского долга, на патриотизм, на «романскую» суровость. Отправляйтесь-ка лучше в Лондон…»

Да Понте следует этому мудрому совету: он сворачивает с дороги, ведущей во Францию, где недавно были арестованы Людовик XVI и Мария Антуанетта, и отплывает в Англию. Едва прибыв туда, он срезу оказывается в объятиях старых друзей по Вене, певца О'Келли и композитора Стораче, для которого он написал либретто Gli Equivoci. Они хотели помочь ему получить место поэта в театре Друри-Лейна, вакантное после очень кстати умершего Антониелли, но места этого жаждет также Карло Бадини; он и получает его как давно живущий в Лондоне и благодаря связям в высшем обществе, за что и заслуживает от проигравшего соперника титул «сосуд несправедливости». Да Понте очень неплохо зарабатывал бы на жизнь уроками итальянского языка, если бы не считал это зазорным для себя занятием, пригодным только для людей второго сорта. Он основывает театральную газету La Bilancia teatrqle, которую никто не читает и не покупает и которая пожирает его последние су…

Мы не станем следовать за находчивым и неудачливым Да Понте через все его не всегда веселые приключения. Последние годы его жизни были более спокойными, отмеченными сравнительным процветанием, которого трудно было ожидать при его нервном и подозрительном характере. «Я мечтал о розах и лаврах, — писал он незадолго до смерти, — но от роз мне достались только шипы, а от лавров одна горечь. Так устроен мир!» Присутствовавшие на его похоронах в Нью-Йорке свидетельствовали, что они были до того торжественными и роскошными, что могли бы затмить похороны Наполеона. Действительно, Да Понте приобрел некоторую известность в Соединенных Штатах, куда приехал в 1805 году, до отвращения разочарованный Европой, где потерпели крах все его начинания, с таким же тощим багажом, с каким этот беглый семинарист ступил на набережную Вены.

Он перепробовал все: типографский бизнес, издательское дело, публикацию музыкальных произведений, торговлю музыкальными инструментами — и повсюду разорялся, будь то в Англии, Германии или Венеции, куда возвращался одураченный одними, обманывая других, но всегда без выгоды для себя, словно ему было предначертано самой судьбой терпеть во всем одни провалы. В 1807 году он начал публиковать о своей жизни удивительный плутовской роман, полный смешных историй, озлобленности, юмора, фантазии, — полуисповедь-полупамфлет о людях, с которыми ему доводилось встречаться. Не зная, как зарабатывать на жизнь в Нью-Йорке, куда приехал буквально с несколькими пиастрами в кармане на шестидесятом году жизни, он вспоминает совет О'Келли и открывает школу. Потом, одержимый манией все расширять до небывалых размеров, берет на себя благородную задачу распространения в Новом Свете итальянского языка и культуры. Апостольская миссия! И это сверх всяких ожиданий постепенно приносит ему достаток, уважение, так что он преисполнен гордости за свое благородное служение далекой родине.