Мартин Стивен - Могила галеонов

• Название: Могила галеонов
• Автор: Мартин Стивен
• Издательство: АСТ, АСТ Москва
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-17-058104-7, 978-5-403-02153-1

Сэр Генри Грэшем не родился опытным шпионом.

Поначалу «на тайной службе ее величества» Елизаветы I ему приходилось очень нелегко… Одно из первых его заданий — любой ценой узнать детали плана вторжения в Англию испанской Великой армады и помешать его исполнению. Для этого Грэшем отправляется в Испанию на корабле легендарного «джентльмена удачи» Фрэнсиса Дрейка. Однако что-то пошло не так…

---

— А за что ты ненавидишь человека, которого никогда не встречал? — спросил Грэшем, теперь уже с интересом.

— Вот тут вы не правы, — ответил Манион, не глядя на хозяина. — Я его встречал.

— Расскажи, — попросил Грэшем. Он знал: если подгонять слугу, тот может и передумать. Манион делал то, что хотел, а не то, чего хотели от него. Еще и поэтому Грэшем уважал его и ценил его дружбу.

— Ну ладно, — как бы нехотя заговорил Манион, — оно можно бы и рассказать… Да как бы из этого какого вреда для ваших испанских дел не вышло. Давайте уговоримся: пусть все это останется между нами. Никому об этом не болтайте, даже тем красоткам, с которыми вы спите. Или в колледже, когда выпьете. Ну, если мы вообще туда доберемся. — Манион посмотрел на Джорджа, лежавшего рядом. Он, очевидно, надеялся, что тот слит и не услышит рассказа.

«Кому я могу раскрыть твои секреты? — подумал Грэшем. — У меня и нет никого, кроме тебя и того детины, храпящего рядом со мной».

Вслух он сказал:

— Болтать не стану.

Манион кивнул и уселся рядом с ним.

— Ну так вот, — начал он рассказ, — служил я, знаете, корабельным боем. Родителей я не помню. Рос я приемышем у какого-то сапожника, и сапожник он был так себе, народ к нему не очень-то шел чинить обувь. Он мне и говорил, что я — подкидыш, а он возится со мной, так как он — очень уж добрый человек. Хотя доброты-то я от него никого не видал. А когда я подрос немного, он сбыл меня с рук: продал капитану судна, отправлявшегося из Дептфорда.

Грэшем знал: корабельных мальчишек-боев использовали для самой грязной работы. Они, если выдерживали такую жизнь, могли стать корабельными уборщиками, и только после этого перед ними открывалась дорога в матросы. Они проходили очень тяжелый путь освоения морской профессии, и во всех портах передавались зловещие слухи о том, как матросы используют мальчишек вместо женщин, или о том, как строптивых из их числа сбрасывают за борт в открытое море…

— Ну, капитан Чикен был неплохой мужик, — продолжал свой рассказ Манион, — хотя для капитана фамилия у него не самая подходящая. Ну, лет пять я там проболтался, пока смог стать настоящим матросом. Вы, поди, удивились, что я так много знаю о кораблях? А я знаю больше, чем половина этих придурков. — Он махнул рукой в сторону членов команды, спавших вокруг них. — Тогда-то капитан получил новый корабль. Мы ходили в Кадис, везли хорошее сукно из Англии, а обратно — хорошее испанское вино.

— В Кадис? В тот самый порт? — изумленно переспросил Грэшем, поворачиваясь к слуге.

— В тот самый. В проклятую сучью дыру. Ну, мы пришли в порт, разгрузились и стали, значит, ждать, когда вино погрузят. И вышла какая-то проволочка, не помню уж из-за чего. Наши матросы сошли на берег (я-то на корабле остался служить капитану и его доброй жене). Ну, наши, стало быть, сошли на берег и подрались там с какими-то испанцами. А дальше случилось вот что: человек пятьдесят солдат поднимаются на борт нашей старушки «Розы Дептфорда», и не успели мы глазом моргнуть, как все оказались на берегу, в испанской тюрьме, помилуй Господь наши души! Они со своими животными обращаются лучше, чем обращались с нами!

Ну, потом, когда они покуражились над нами, они нас потащили, как они это называют, в суд. А теперь угадайте, кто из ихних старших командиров был в суде за главного, кто заворачивал всем этим делом?

— Маркиз Санта-Крус? — тихо спросил Грэшем.

— А то кто же еще! Его поганые галеры зачем-то тогда пришли из Меда в Кадис — они вроде тех проклятых галер, которые нас вчера чуть не утопили. Они, наверно, хотели доказать, что это настоящие морские суда, не просто стоящие у берега. Но на самом деле, скажу я вам, это не настоящие морские корабли. Для Северного моря они, по-моему, не годятся.

— А что произошло дальше? — спросил Грэшем.

— Нас обозвали пиратами-еретиками. Хорошенькое дело! Я-то думал, мы английские христиане, пытающиеся честно заработать себе на жизнь. Сучий лорд Дрейк — вот уж точно пират и еретик, но его-то они не схватили. Схватили они нас и тут же вынесли нам приговор.

— Приговор?

— Капитана приговорили сжечь как еретика. А нас всех заставили смотреть на казнь, и его жену тоже. Такая уж у испанцев вера! А потом тех из нас, у кого оставалось хоть немного силы, отправили на галеры. А этот запах… когда человека жгут на костре заживо… В жизни его не забуду…

— Так ты был рабом на галерах! — воскликнул Грэшем, не веря своим ушам. — Но это ужасно… это невероятно… — Грэшем не находил слов. Он знал, что, хотя в это трудно было поверить, часть гребцов на испанских галерах делали это «добровольно», точнее, их вынуждала к этому нищета и угроза голода. Знал он также, что среди гребцов находилось немало преступников, приговоренных, по существу, к медленной смерти.

— Для меня не так уж «невероятно», — горько сказал Манион. — На все время, пока ты в море, они приковывают тебя к скамье. Ну, правда, на скамьи подкладывают что-нибудь мягкое, не то за полчаса у тебя слезет вся кожа с задницы. Да и кормят, надо сказать, нормально, что есть, то есть. Им же надо, чтобы ты долго мог работать. И все это — благодаря маркизу Санта-Крусу Никогда его не забуду! Ну, и мы там были все в грязи и в дерьме, и от мух деваться было некуда… Они называли это судом, но они все уже решили задолго до того, как нас к ним притащили.

— Как же ты выбрался оттуда?

— Мне просто повезло. Турки-то на море остались и после ихней битвы при Лепанто. Однажды послали наш корабль выбить отсюда дерьмовых турецких корсаров. Ан вышло по другому. У них на кораблях есть здоровенные тараны, окованные медью. Наш капитан, видать, чего-то не рассчитал, и нас протаранили. Ихний таран расколол корпус как скорлупу. В того, кто сидел справа, ударил таран… Мокрое место осталось. А тому, кто сидел слева, в живот попал здоровенный осколок корпуса…

— А ты?

— А мне ничего не сделалось. Таран разбил ту скамью, к которой прикреплялось кольцо с цепью. Я освободился, если не считать того, что сама цепь, дьявольски тяжелая, все еще оставалась на мне. Да и наша галера пошла ко дну, и на палубе уже в это время воды набралось по колено.

— И как же ты спасся? — спросил Грэшем, как ребенок, желающий знать конец сказки (хотя сказок ему в детстве никто не рассказывал).

— Ну, а вода все прибывала. И тут я увидел — рядом со мной плавает ключ от кандальных замков. Надсмотрщик держал его у себя в кожаном футляре, да, видать, обронил. Вода уже дошла мне до пояса. Пришлось мне набрать воздуха в грудь и присесть, чтобы открыть замки на ногах. Один-то я открыл, да тут корабль накренился — и я сам обронил ключ. Мне хотелось вздохнуть, но голова находилась под водой, и я, вместо того чтобы подняться, принялся как сумасшедший шарить руками вокруг и нашарил его.

— Ключ? — спросил Грэшем.

— Ну да. Ну, я открыл второй замок — ноги мои освободились!

— А что было дальше?

— Плохо помню. Помню только, как я плыл и дышал чистым воздухом.

— Да домой-то ты как добрался? — не унимался Грэшем.

— Ну, это уже другая история, — ответил Манион, решивший, что он уже достаточно разоткровенничался сегодня. — Главное, я опять попал в Англию. Ваш отец взял меня на работу садовником! Вы не поверите, как мне по нраву это дело. Стоишь обеими ногами на Божьей земле! Да чтоб я еще когда-нибудь встал ногами на ту зыбкую палубу. Но, скажу я вам, когда я услыхал, что мы отправляемся в этот Кадис, да еще с Дрейком, я подумал: «Спаси нас Господь!» А когда я опять увидал галеры… Я готов был просить вас убить меня, только бы не попасть в руки к этой сволочи!

— Но ты не попросил об этом.

— Да мне самому показалось, что я спятил. Да я и так решил, что нас все одно убьют, хотя и надеялся, что, может быть, все обойдется. Ну, и не зря надеялся.

Грэшем взглянул в глаза слуге. Только теперь он понял, чего стоило Маниону их совместное путешествие.

— Почему же ты решился отправиться сюда со мной? — спросил он.

— Ну, знаете, люди вроде меня не выбирают сами, что им делать. Если им везет, они могут выбирать, от кого это зависит. Я выбрал вас. Ну, а дальше все понятно. Любите Испанию, если она вам так нравится. Я не разбираюсь в странах. Я понимаю только в людях.

* * *

Когда Сидония прибыл в Кадис, в городе начался хаос. Отряды войск стояли вокруг города, каждый — со своим командиром. Часть солдат уже напилась, и потребовалось не так много времени, чтобы они вышли из-под контроля и начали грабить или насильничать. Единственное, что несколько успокоило Сидонию, — дым поднимаемся только над портом, а город остался невредимым.

— Что прикажете, сеньор? — спросил командир ополченцев. Он знал репутацию Сидонии. Тот считался жестким, но справедливым военачальником. Сам же Сидония, хотя и не обучался военной стратегии, знал, что здесь следует делать. Он взял пятьдесят лучших конников и отправился в город, задерживая дебоширов и пьяниц и отправляя их в тюрьму при замке. Из людей, способных на организованные действия, Сидония сформировал небольшие смешанные отряды из конных и пеших. Эти мобильные отряды он расположил вдоль берега на случай возможной вылазки англичан. Командование отрядами он поручал либо тем, кого знал лично, либо просто авторитетным офицерам. Затем он велел расположить в нескольких точках легкие орудия, имевшиеся в городе. Теперь пусть противник высаживает десант! В каменных складских помещениях он велел собрать запасы пороха и пуль, сделав боеприпасы легко доступными для его береговых отрядов, но недоступными для противника. Затем Сидония послал гонцов на галеры и установил связь со всеми испанскими кораблями. Заодно послал верхового в соседнюю рыбацкую деревню с достаточным количеством золота, решив отправить целую рыбацкую флотилию в море на поиски военных кораблей под началом Рекальде, с тем чтобы вызвать его обратно в Кадис.