Ширли Рейн - Жертвенник

• Название: Жертвенник
• Автор: Ширли Рейн
• Жанр: Фэнтези

Один из самых известных фантастических сериалов, начало которому положили произведения знаменитого британского писателя и мыслителя Колина Уилсона, получил свое продолжение в работах отечественных авторов.

Мир, где Земля полностью преображена после космической катастрофы.

Мир, где пауки обрели волю, разум и власть.

Мир, где обращенный в раба человек должен вступить в смертельную борьбу, чтобы вернуть себе свободу.

Мир пауков становится НАШИМ миром.

---

– Вставай, Але-е-ен… – звенело в ушах, медленно, очень медленно затихая.

Его познабливало и как-то странно… ломало, что ли? А в груди, с той стороны, где сердце, словно застыл ледяной комок. Но сна больше не было ни в одном глазу.

В комнате было почти совсем темно, лунный свет пробивался лишь с краю неплотно задернутой занавески. Он напрягал слух, стараясь понять, что же его разбудило, и все больше склоняясь к тому, что ничего, просто показалось. Как вдруг на него накатило.

Он почувствовал… Нет, на этот раз то был не призыв и не мольба. Просто ощущение смертной тоски; и исходило оно не от него самого, в этом он не усомнился ни на мгновенье. Более того, Ален внезапно каким-то непонятным образом совершенно определенно понял, чей оклик заставил его пробудиться совсем недавно и кто сейчас плакал и терзался в ночи, посылая ему свой безмолвный призыв.

Сердце сжалось от такой мучительной боли, что по щекам хлынули слезы.

Итиль, его дорогая, бесценная Итиль, так и не найденная, не погребенная, не успокоившаяся, томилась, страдала, тосковала в темной, мрачной глубине океана. Бедная девочка! Одна, совсем одна, навсегда, без хотя бы искры надежды на освобождение, на то, что душа ее когда-нибудь обретет вечный покой.

– Я с тобой, девочка моя. Я иду… – прошептал Ален.

Рядом с постелью, накрывшись легким светлым покрывалом, спала в кресле женщина – в точности так, как если бы все происходило не во сне, а на самом деле. Но были и отличия. К примеру, сейчас Ален поднялся с постели легко и быстро, без малейшего труда. Не то что наяву, когда ему еле-еле удавалось переставлять ноги. Он двигался совершенно бесшумно, словно тень или призрак, и спящая женщина даже не шелохнулась. Вышел из дома и сначала зашагал, а потом побежал к океану. Туда, куда его неумолимо притягивала неведомая сила – словно кабанчика, которого, обвязав веревкой, тащат на убой. Город спал, и спала спокойная темная вода, на которой серебрилась уходящая в бесконечную даль лунная дорожка.

Добежав и, что удивительно, почти нисколько не запыхавшись, Ален замер на берегу, устремив взор на океан в безумной надежде, что вот сейчас случится чудо, и воды отпустят свою без вины виноватую жертву хотя бы на время, дадут ей небольшую передышку.

Накатывающее со стороны океана ощущение смертной тоски с каждым мгновением становилось все сильнее. Оно окутывало Алена, вбирало его в себя, заставляя трепетать каждую клеточку тела. Казалось, сердце вот-вот не выдержит и разорвется. Ощущение было такое давящее, такое тяжелое, такое мощное, что на мгновенье Алену и в самом деле захотелось, чтобы сердце у него разорвалось; тогда, по крайней мере, все кончится.

Но нет, этого не произошло. И ему тут же стало нестерпимо стыдно. Как он мог желать смерти? Что же тогда будет с несчастной Итиль? По щекам снова заструились слезы, перед глазами все расплылось.

Ален крепко зажмурился, смаргивая влагу, а когда снова распахнул глаза, чудо и впрямь свершилось. Прямо перед собой, всего метрах в трех от берега, он увидел Итиль.

Точнее, Ален увидел светлый, словно сотканный из густого тумана силуэт. Однако, вот странность, ему почему-то никак не удавалось разглядеть деталей. Нет, не так. Как раз детали, стоило на них остановиться его взгляду, то и дело проступали очень отчетливо. Однако они то появлялись, то исчезали, сменяясь другими, и совершенно непонятным образом почему-то никак не складывались в цельную картину.

Вот мелькнула и тут же снова утонула в туманной дымке чуть приподнятая тонкая рука; на пальце блеснуло подаренное Аленом колечко.

Вот на мгновенье стали явственно различимы маленькие босые ступни, стоящие на темной, как будто внезапно обретшей каменную твердость воде.

Вот Ален пораженно заметил длинные, рассыпавшиеся по плечам и доходящие до колен призрачной фигуры волосы. Казавшиеся серебряными в лунном свете, они как будто жили своей собственной жизнью. Шевелились, то свиваясь кольцами, то снова распрямляясь, то вздымаясь, точно раздуваемый ветром плащ; это при том, что он не ощущал на своем лице ни малейшего движения воздуха.

Но когда, напрягая зрение, Ален пытался охватить единым взглядом всю фигуру девушки, исчезали даже отдельные детали.

Оставался лишь беспрерывно меняющий форму сгусток тумана, местами чуть более, местами чуть менее плотного и лишь отдаленно напоминающего человеческую фигуру.

Может, это просто игра света и тени?

Может, мне все это чудится, подумал он?

И тут увидел ее лицо. Отчетливо, до малейшей черточки – так, как будто Итиль внезапно оказалась в двух шагах перед ним.

Бледное. Застывшее. Со страдальчески сведенными бровями. С резкими глубокими складками у опущенных уголков плотно сжатых губ. С заострившимся носом. И с голодным огнем в огромных темных глазах.

– Мне плохо, – сказала она.

Губы Итиль остались неподвижны и все же Ален услышал ее лишенный интонаций голос. Мертвый, как она сама.

– Бедная моя девочка, – сказал он, но так же совершенно беззвучно.

– Мне плохо… – повторила она и добавила чуть громче, –… одной.

– Да, я понимаю… Хочешь? Возьми мою жизнь. Мы будем вместе. Навсегда. Только ты и я…

Ален рванулся вперед, готовый без раздумий и сожаления ринуться в океанскую пучину, разделить с Итиль ее ужасную судьбу. Но не смог сделать ни шагу. Просто не смог – и все. Ноги как будто намертво прилипли к песку.

Итиль еле заметно покачала головой. У Алена упало сердце.

– Нет? И я никак не могу тебе помочь?

– Можешь, – все так же беззвучно ответила она.

– Как? Только скажи, я все сделаю, девочка моя!

– Позови… кого-нибудь.

Ален нахмурил брови, пытаясь осмыслить услышанное. Что значит – позови? Кого? И как?

– Пой! – приказала Итиль и нетерпеливо топнула ногой.

– Петь? Но я никогда не пел, я не умею… – начал было Ален и вдруг понял, что это неправда.

Он мог петь. Более того – он хотел петь. Его голос, словно птица в клетке, давно уже рвался наружу, к желанной свободе. Просто Ален не догадывался об этом, пока не услышал приказание Итиль.

Он увидел, как она медленно кивнула, не сводя с него настойчивого, подгоняющего взгляда. Голодный огонь в ее глазах разгорался все ярче, маска страдания на белом застывшем лице проступала все отчетливее.

Ален поднял лицо к небу, закрыл глаза и запел. Голос звучал негромко, но это был чистый, серебряный звук, несущий в себе заряд такой силы, что все вокруг завибрировало. Камни сами собой заскользили по берегу, почва под ногами заколебалась. Вздымая песок, по берегу заметался вихрь. Что именно он пел, Ален и сам не знал, но это не имело ровным счетом никакого значения. Важно было лишь то, что его песня несла в себе могучий, страстный призыв. Именно его должен быть ощутить тот, кто ее услышал, а уж в какие слова он этот призыв облечет, зависело от него самого.

– Услышь, о, услышь! Приди, о, приди! Возможно, так это звучало; во всяком случае, это было то, что хотел сказать Ален. Он испытывал невероятное чувство облегчения и даже почти восторга, когда птица-песня, долгое время томившаяся в клетке, вырвалась наружу, расправила крылья и унеслась в поднебесную высоту.

– Услышь, о, услышь! Приди, о, приди! Теперь воздух между ним и Итиль дрожал, ее лицо снова утратило четкие очертания, но он ничего этого не видел, целиком отдавшись ощущению свободы и полета.

Но вот его дивный серебряный голос начал стихать – птица-песня сделала еще несколько кругов, с каждым разом опускаясь все ниже, и вернулась в свою клетку. Ален вздохнул, открыл глаза…

И вздрогнул.

По берегу, выставив перед собой руки, точно слепая, в сторону океана быстро шла совсем молоденькая девушка. Босая, в длинной белой рубашке, с темными волосами до плеч. Найла, так ее звали. Глаза девушки были широко распахнуты, рот полуоткрыт, а на простодушном, почти детском лице сияло выражение такой радости, такого счастья, что казалось, будто оно и впрямь излучает свет.

Ален перевел взгляд на Итиль. Теперь вся она была видна совершенно отчетливо – никаких меняющихся форм, никаких то появляющихся, то исчезающих деталей. Худенькая невысокая девушка в голубом платье до колен, том самом, которое было на ней, когда на остров обрушилась гигантская волна, оборвавшая ее жизнь. Длинные пепельные волосы, обычно заплетенные в косы, сейчас были распущены и спокойно ниспадали по плечам. Мелкие, невыразительные черты лица разгладились, губы улыбались, голодный огонь в глазах погас.

На Алена Итиль не смотрела. Ее взгляд был неотрывно прикован к Найле. Та, между тем, уже вошла в воду и сейчас брела ей навстречу.

Внезапно поверхность океана утратила свою жесткость, Итиль начала медленно погружаться в него. Найла рванулась вперед, Итиль протянула к ней руки. Девушки обнялись и так, обнявшись, медленно, беззвучно ушли под воду.