Ширли Рейн - Жертвенник

• Название: Жертвенник
• Автор: Ширли Рейн
• Жанр: Фэнтези

Один из самых известных фантастических сериалов, начало которому положили произведения знаменитого британского писателя и мыслителя Колина Уилсона, получил свое продолжение в работах отечественных авторов.

Мир, где Земля полностью преображена после космической катастрофы.

Мир, где пауки обрели волю, разум и власть.

Мир, где обращенный в раба человек должен вступить в смертельную борьбу, чтобы вернуть себе свободу.

Мир пауков становится НАШИМ миром.

---

Но потом Гренн погиб. Утонул в болоте; наверно, спьяну. Это случилось вскоре после того, как далеко в океане произошло мощное землетрясение и на остров обрушился гигантский водяной вал, который разметал в щепки несколько домов. Королева Моок – негласная правительница пауков – распорядилась, чтобы место Гренна занял оставшийся без крова паук Стак.

Впервые появившись у них, он сразу же поднялся на второй этаж, где в домах людей жили пауки. Никому ни слова не сказал. Все, конечно, сильно тревожились – кто знает, как поведет себя новый Король? Но то, что случилось дальше, обрушилось на них, как гром среди ясного неба. Чего-чего, а такого не ожидал никто.

Вскоре пришло время ужинать. Только сели за стол, как вдруг Ланта подняла голову и говорит: «Король Стак меня зовет». Ну, раз зовет, значит, надо идти. Сестра встала и пошла. Все сидели тихо, как мышки, ожидали, что будет дальше, никому кусок в горло не лез. И вдруг Инес вскочила – бледная, глаза горят, за горло держится, будто ее душит что-то, и ни слова сказать не может, только тычет рукой вверх. Спустя мгновенье и мама побелела, словно полотно. Ну, тут и остальным стало ясно, что стряслось что-то ужасное.

Потом Стак «приказал» всем подняться наверх и они увидели Ланту. Она лежала на полу… уже мертвая… с остекленевшими глазами. Стак заявил – это расплата за то, что они не уберегли Короля Гренна. Но разве в их силах было этого пьяницу уберечь? Ведь он, что ни говори, был пауком, Королем; то есть, по сравнению со всеми ними высшим существом. Он ходил, когда хотел и куда хотел, и

если ему вздумалось в пьяном виде шататься по болоту, как они могли помешать этому?

Вот тогда Трейси и поняла, что вся болтовня пауков о справедливости не стоит ничего. Поняла, что для них люди – все равно что какой-нибудь скот, и любого можно прикончить, если захочется вкусненького, даже не очень заботясь о том, чтобы подыскать убедительный предлог. Прочувствовала до глубины души, что жизнь каждого человека – в том числе, и ее собственная – висит на волоске и может быть безжалостно оборвана в любой момент.

Но, может быть, ужаснее всего на Трейси подействовало зрелище, которое ей довелось увидеть несколько дней спустя. По приказанию Стака она что-то относила ему наверх и увидела там… полуобглоданную Ланту. Вместо одной руки кровавый обрубок, развороченный живот, а лицо целое, но уже пожелтевшее, ссохшееся; совсем, совсем мертвое! При одном воспоминании об этом зрелище кровь стыла у Трейси в жилах. Прошло несколько дней, и выяснилось, что даже хоронить нечего – все сожрал проклятый Стак, до последней косточки.

С тех пор Трейси возненавидела пауков. Возненавидела смертельно, люто – и сумела найти подходящие слова, чтобы убедить в этом Антара. Он даже согласился принять ее в свой отряд, который для того и предназначался, чтобы сражаться с этими мерзкими тварями.

Пальцы Трейси разжались. Миска, которую она яростно терла, утонула в мутной воде, глухо стукнувшись о дно бадьи. Что я здесь делаю, подумала девушка, машинально вытирая руки фартуком?

Мое место там, рядом с Антаром, а если он этого не понимает… Она пересекла зал, вышла в коридор и тихонько, на цыпочках, подобралась к двери в комнату брата.

Парни ничуть не таились, разговаривали в полный голос, и слышно было прекрасно.

Прошло совсем немного времени, и Трейси стало ясно, что они затевают. Она стояла, клокоча от злости и с трудом удерживаясь от того, чтобы ворваться в комнату брата и сказать… и потребовать…

Внезапно за спиной раздались тяжелые шаги и покашливание. Трейси отскочила от двери и выглянула в зал.

В первое мгновенье у нее даже в глазах потемнело – показалось, что перед ней стоит Эрритен. Но нет, конечно. Этот человек был просто очень похож на него. Такие же темные, близко посаженные глаза, большой нос с горбинкой, маленький, скорбно поджатый рот. Даже две глубокие складки точно так же прорезали щеки, но на этом сходство, пожалуй, и заканчивалось. В отличие от темноволосого, подтянутого, сильного Эрритена, волосы у этого высокого, худого человека были редкие и совершенно седые, кожа вялая и морщинистая, спина сутулая. Перед Трейси стоял старик, к тому же, видимо, больной – рука, которой он опирался на узловатую палку, заметно подрагивала, а мертвенно бледная кожа была почти лишена жизненных красок.

Однако главное отличие состояло в выражении лица. Если Эрритен всем своим обликом напоминал хищную, злобную и очень опасную птицу, то этот человек походил, скорее, на старого козла; впечатление усиливала жидкая седая бороденка и уныло свисающий нос, не столько выступающий, как у Эрритена, сколько длинный. Старик казался совершенно безобидным и даже испуганным.

Это, наверно, отец Эрритена, догадалась Трейси. Или дед?

– Меня прислал господин Аликорн, – высоким дрожащим голосом произнес старик. – Он сказал, чтобы я… что господин Антар захочет… Он дома? Я не помешаю?

Трейси медленно кивнула, внимательно разглядывая гостя.

– Пойдемте.

Нет, сейчас не самое подходящее время вступать в пререкания с Антаром, подумала она. Нужно послушать, что скажет этот человек.

– Ну, что такое? – сердито спросил брат, когда Трейси постучала в дверь.

– К тебе пришли, – притворно кротко ответила девушка, и тут же снова замерла у двери, как только старик скрылся за ней.

Да, это и впрямь оказался отец Эрритена. Звали его Гергей. Аликорн прислал его, справедливо полагая, что Антару имеет смысл побольше узнать об Эрритене.

Старик рассказал очень интересные вещи. Оказывается, Эрритен родился почти одновременно с паучатами, появившимися на свет у Королеве Лии,

в гнезде которой жила их семья. Однако со своими родителями мальчик прожил всего несколько месяцев. Как-то паучиха потребовала принести его наверх, наверно, просто чтобы позабавить своих детенышей. Родители думали, что это ненадолго, а получилось совсем иначе; Эрритен так и остался с пауками. Мать допускали к нему лишь первое время и только для того, чтобы покормить, помыть и переодеть малыша.

– На самом деле он нам вовсе не сын, – говорил Гергей своим высоким, дребезжащим голосом, в котором отчетливо слышался страх. Чего он так боится, подумала Трейси? И спустя некоторое время поняла. Старик уже знал, что натворил Эрритен, и опасался, как бы гнев людей не перекинулся на него и других членов семьи. – Он с нами и не разговаривал никогда, разве что приказывал – принеси то, сделай это. Он вел себя так, будто был одним из них… Ну, вы понимаете, о ком я. А потом он… Только пожалуйста, господин Антар, и вы, уважаемые юноши, никому ни слова, прошу вас. Все-таки, молодая еще женщина… Ей было бы неприятно… Кто знает, как дальше все у нее повернется? Может, еще, бог даст, и замуж выйдет…

О ком это он, недоуменно подумала Трейси? О Кристе, что ли? Но с чего бы Гергей так беспокоился о бывшей жене Эрритена, которого он и сыном-то не считал?

– Я и вовсе не стал бы об этом говорить, – продолжал старик, – но господин Аликорн в то время очень помог нашей девочке, и он меня сейчас попросил… Вот поэтому я и согласился прийти сюда…

В конце концов из сбивчивого рассказа Гергея Трейси поняла, что, когда Эрритену было лет семнадцать, он изнасиловал и едва не задушил свою младшую сестру Рангу. После этого она стала как бы немного не в себе, и Аликорн, который кое-что понимал и во врачевании, на некоторое время взял девочку в свою семью, а его жена очень хорошо заботилась о ней и научила Рангу вышивать. Каким-то образом все это подействовало на нее в высшей степени благотворно.

Вернувшись домой, она в дальнейшем вела себя почти нормально, только на всю жизнь осталась очень тихой и, к сожалению, так и не вышла замуж. Вообще старалась держаться подальше от мужчин. Кроме вышивания, больше ничем как будто и не интересовалась, зато в этом деле достигла подлинного мастерства.

После того, как Эрритен так мерзко обошелся со своей сестрой, Гергей потребовал, чтобы он ушел из дома. И даже Лия, их Королева – подумать только, этот ублюдок называл ее матерью! – не стала возражать. Эрритен построил дом на восточном берегу острова и переселился туда вместе со своим Братом Хивом, как он называл одного из молодых пауков, детей Лии. После этого Гергей и видел-то его всего несколько раз – в тех редких случаях, когда Эрритен навещал свою так называемую мать.

Так вот в чем дело, думала Трейси, слушая старика. Вот почему Эрритен так предан паукам; он, наверно, считает себя кем-то вроде их приемного сына.

Решив, что вряд ли Гергей расскажет еще что-либо интересное и поэтому нет смысла торчать тут, рискуя быть обнаруженной, Трейси все так же на цыпочках вернулась в зал. И что же? На крыльце уже топтались трое новых гостей.

– А, привет, Трейси. Все хорошеешь? – насмешливо сказала при виде нее Ана, невысокая, крепкая, сильно загорелая женщина лет тридцати или чуть больше, с блестящими озорными глазами и вечной ухмылкой на губах. Она была охотницей и, по слухам, отличалась большой выносливостью и совершенно невероятной храбростью. А то, что вдобавок к этим качествам Ана обладала на редкость острым, язвительным языком, почти все жители города испытали на себе. В особенности, женщины; с мужчинами, как правило, она разговаривала хоть и дерзко, но без насмешки. – Ну, где твой знаменитый братец?