Андрей Коробейщиков - ИТУ-ТАЙ

• Название: ИТУ-ТАЙ
• Автор: Андрей Коробейщиков
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 2006

Включенные в данное произведение мистические и обрядовые практики основаны на личном опыте автора, известного исследователя шаманской культуры Сибири и Горного Алтая. При этом книга остается художественным произведением с необыкновенно захватывающим детективным сюжетом и увлекательными историческими поворотами, представляющими другой взгляд на развитие мировой цивилизации. «Иту-Тай» - могущественная сила шаманов и кому-то книга поможет открыть скрытые внутренние возможности.

---

Мальчик осторожно откусывает жесткое мясо и, превозмогая тош-ноту, тщательно жует его, ощущая во рту сладковатый привкус кро-ви. Дед внимательно следит за ним.

– Не торопись, жуй медленно, наслаждаясь, впитывая силу посте-пенно. Теперь закрой глаза. Твоя кровь должна слиться с кровью зверя. Только так сила обретает основу.

Мальчик откусывает второй кусок, третий. Мясо уже не кажется ему противным. Наоборот, некая скрытая на самом дне чувств прелесть таилась в этом пиршестве. Лучистые глаза деда словно разож-гли внутри костер этих новых ощущений.

– Чувствуешь огонь?

Мальчик кивает, озадаченно прислушиваясь к своему организму.

– Дай ему выход. Не держи его в себе. Отпусти обратно в лес медве-жью кровь.

Что-то стало происходить со зрением. Небо потемнело и окраси-лось и бордовый цвет. Зелень леса засветилась изнутри мягким изум-рудным светом. Мальчик вдруг почувствовал присутствие целого сонма живых существ вокруг: зайца в ельнике, змею, ползущую воз-ле старого пня, птиц, жуков, муравьев… Закружилась голова, но силь-ные руки деда поддержали внука.

– Это только начало. Лес открывает тебе свои кладовые. Пользуй-ся ими, они твои…

Эти слова Александр Луцкий, а теперь Лагутин, вспомнил через пару лет, когда дед опять взял его на медвежью охоту. Необычные способности стали появляться одна за другой: умение чувствовать чужое присутствие, видеть в темноте, поднимать очень тяжелые пред-меты, слышать отголоски чужих мыслей и даже внушать некоторым зверькам свою волю. Затем – Институт, где вместо сырого мяса Луп кий – "Медведь", начал поглощать вытяжки из крови, растворы, сти-муляторы и часами лежать под колпаком оргонного аккумулятора. Со временем тяга к крови пропала, а Дар остался… Это потом уже был невероятный ужас, именуемый "Яма", и ощущение убийцы, воз-никшее в мутном омуте подсознания…

Медведь стремительно возвращался из этого далекого путешествия по памяти, почувствовав чужое присутствие. Все-таки он прокарау-лил его. Этот кто-то сидел рядом, на скамейке, и молча ждал, когда, наконец, его обнаружат. Медведь медленно приоткрыл глаза, одно-временно нажимая курок пистолета – "Глок" имел особый предох-ранительный механизм, снимаемый первым нажатием курка.

– Хан, как тебе это удается?

Человек, сидевший рядом с ним на скамейке, растянул губы в до-вольной улыбке:

– Здравствуй, Медведь. Здравствуй…

– Но, как…

– Не загружайся, охотник. Я не бесплотный дух, просто я не терял времени даром, в отличие от тебя.

– Как ты меня нашел?

Хан фыркнул и недоуменно уставился на Лагутина:

– Спустя сорок пять лет, ты встречаешь меня этим идиотским воп-росом? Медведь смутился и пожал плечами:

– Извини, просто я не ожидал… я думал… В общем, я уже про вас всех забыл и не могу тебе сказать, что вообще рад тебя видеть. Хан рассмеялся:

– Во всяком случае, честно. А я, между прочим, вижу, что ты не рад. Пистолет с собой, вон, припер. Боишься?

Медведь хмуро посмотрел на собеседника. Манера общаться у того с годами не изменилась, все такой же надменный тон и ирония.

– Боюсь! А ты не боишься? Зачем тогда позвал меня? Кто-то начал охоту на эргомов, это же очевидно. Два трупа за десять дней! Ты-то что вскипятился, если смелый такой?

Хан опять рассмеялся, хлопнув себя руками по коленям:

– Бедный, бедный Медведь. Прижало тебя. Я не боюсь, я опасаюсь. А что разные вещи. И тебя я нашел не от страха. Ты мне сейчас не помощник. Это раньше ты был – да-а – Медведь! А сейчас, посмотри на себя – чучело. Да ладно-ладно, не ерепенься, а то тебе никакая пушка не поможет. Я тебя отыскал, чтобы выяснить для себя кое-что.

– Что выяснить?

– Да успокойся ты. Совсем разладился старик. Мы сейчас не соба-читься должны, а думать, думать, кому это понадобилось – эргомов валить? Соображения у тебя есть конструктивные?

Лагутин втянул голову в плечи и теперь сидел, зло прищурившись и играя желваками:

– Какие соображения? А какие тут могут быть соображения? Двух эргомов убить – это ведь не каждый сможет. Просто время настало. Время, понимаешь, Хан? За все платить надо, должки отдавать.

– Постой, постой. Ты что, думаешь, это Институт за нами тянется? Через сорок пять лет? Чушь! Ты, наверное, так и просидел все эти годы в подвале каком-нибудь, ожидая возмездия за свою свободу.

– Свободу!!! – Лагутин истерически захохотал, – Свободу!!! Ты это называешь свободой? Да все эти годы я только и делал, что трясся от страха. Просыпался по ночам от малейшего звука и вглядывался в темноту, шарил по комнате своим полем, отыскивая опасность. Раз-ве это свобода? Уроды! Вы так ничего и не поняли тогда, какие же вы придурки…

Хан удивленно вскинул брови, слушая торопливую скороговорку старика.

– Чушь! – повторил он и закинул руки за голову, с наслаждением потянувшись и хрустнув суставами. – Маразм! Мы вырвались тогда из этого ада и унесли в своих организмах бесценный Дар – Модуля-цию, которая изменила нас навсегда. Мы вытерпели все, что над нами вытворяли в этом гребаном Институте сначала "митровцы", а затем "ямщики", и вот награда – мы живы, а где остальные? Где те яйцеголовые, которые бились денно и нощно над проблемами времени и пространства во имя "великой цели" – процветания наших воню-чих вождей? Где они? В земле! Понимаешь? Сдохли! И никто из тех, кто сейчас населяет эту землю, не поверит, что нам с тобой – под сотню лет. Никто! А то, что мы тогда этих пацанов погасили… ну что ж, поверь, на самом деле это была не самая высокая цена за наши жизни. Я, например, ни о чем не жалею.

Лагутин медленно покачал головой.

– Ничего не поняли… – бормотал он, словно не обращая внимания на собеседника.

– Да поняли, поняли! Это ты ничего не понял. Когда Вождь накрылся крышкой, и Систему стали делить все кому не лень, что ты думаешь, нас отпустили бы на все четыре? Ага, и денежек бы еще подкинули на безбедное житие. Чушь! Мы слишком ценный мате-риал, да и знали слишком много. Думаешь зря, чти твои высокопос-тавленные друзья, с нами возились? Тоже свои виды имели, поэтому и носились с нами как с писаной торбой. Да и вообще, без нас вся эта Модуляция – полная херим. Мы стали эргомами, потому что у каждого из нас уже был свой Дар! С помощью Модуляции мы нить развили и усилили его. Поэтому мы должны от счастья скакать, что нам выпал этот шанс. И мы просто им воспользовались. Во всяком случае, по этому поводу тебе, Медведь, нечего беспокоиться, никого уже не осталось, поверь мне. Только мы…

Хан встал и кивнул Лагутину, приглашая пройтись. "Пенсионер" с неохотой поднялся, не вынимая рук из карманов.

– Ты что же, Хан, думаешь, это кто-то из нас? Так, да?

Хан развел руками:

– Выходит, что так. Больше некому. Это я и пришел выяснить.

– Ты думаешь – я?

– Теперь не думаю. Вижу, что не ты. Хотя на тебя первого и поду-мал. Ты ведь тогда здорово нервничал, когда мы этих парнишек… Ты и сейчас одержим идеей искупления. Но это не ты. Ты совсем туск-лый стал, негодный ни на что.

– Тогда кто? Ловкач?!

Они уже прошли всю аллею парка и повернули обратно. Медведь еще крепче сжал рукоятку пистолета. Скрытый под легкой тканью летней куртки, "Глок" уже был готов к стрельбе. Их осталось трое. Если исходить из логики Хана, и убийца кто-то из них, то вполне вероятно, что он шел сейчас рядом.

Хан уловил его мысли и расхохотался своим идиотским издева-тельским смехом.

– Ты. Медведь, я чувствую, меня сейчас мочить начнешь. Вынуж-ден разочаровать тебя, дорогой, не я это, не я.

– Значит, Ловкач?

– Значит, Ловкач.

– Ты… с ним уже встречался?

– Нет, убежал он от меня. Сгинул наш Ловкач, ныне господин Батырев. Канул, как будто и не было его. Но, во всяком случае, круг подозреваемых резко сузился.

– Зачем ему это?

– Откуда я знаю? Пути эргомов неисповедимы…

– И что теперь?

– В каком смысле?

– Ну, что теперь делать будем?

Хан пожал плечами, останавливаясь и разглядывая поверхность озера, заросшую тиной и ряской.

– Это уже тебе самому решать, что ты делать будешь, Медведь.

– Что, опять каждый сам за себя?

– Как всегда, как всегда. Но ты не переживай, я думаю, что найду его раньше, чем он до кого-нибудь из нас доберется. Но и ты не рас-слабляйся, старик. Ты же когда-то совсем другим был.

– Когда-то… – пробормотал Медведь и, повернувшись, медленно зашагал по парковой тропинке прочь, мимо густых кустов акации.

– Медведь!

Лагутин обернулся, вопросительно качнув головой.

– Прощай, старина. Наверное, не увидимся уже. Или, разве что, еще лет через пятьдесят.