Исса Плиев - Через Гоби и Хинган

• Название: Через Гоби и Хинган
• Автор: Исса Плиев
• Жанр: Детская фантастика

Аннотация издательства: Во время боевых действий, развернувшихся в Маньчжурии в конце лета 1945 года, генерал-полковник И. А. Плиев командовал Конно-механизированной группой советско-монгольских войск. Руководимые им войска не только разгромили неприятеля. Попав в неимоверно трудные природные условия, они победили и «противника номер два» – пустыню Гоби, горы Большого Хингана, ливневые дожди, в период которых становятся совершенно неприступными горные тропы.

---

Из фронтовых разведсводок нам было известно, что японское командование предпринимает меры, чтобы удержать Ляодунский и Корейский полуострова. Поспешно перегруппировывая войска, оно нацеливало их главным образом против 17-й общевойсковой и 6-й танковой армий, рвавшихся к Ляодунскому заливу. В течение 12-14 августа японцы предприняли множество контратак в районах Линьси, Солунь, Ванемяо, Бухеду. Однако войска Забайкальского фронта нанесли по [112] контратакующему противнику сильные удары и продолжали стремительно двигаться на юго-восток.

Для Конно-механизированной группы дальнейшими объектами наступления являлись города Калган и Жэхэ. После этого ударом по сходящимся направлениям нам предстояло овладеть Пекином, где располагался штаб Северного фронта японской армии в Китае, а затем выйти на побережье Чжилийского залива, в районе города Таньцзин. В ночь на 16 августа к Долоннору вышла 59-я кавалерийская дивизия генерала Коркуца. Мы встретили ее, когда передовые части перевалили через плавный овал холма и взорам солдат открылась панорама города.

Надо было видеть кавалеристов, чтобы понять, чего им стоило победить пустыню. Лица людей почернели от загара, пыли и пота, а гимнастерки, наоборот, выгорели и обрели цвет песка. Последние дни части делали короткие паузы в наступлении лишь для того, чтобы принять пищу.

К сожалению, мы не могли дать передышки войскам и в Долонноре. Центр тяжести борьбы за темпы наступления все больше перекладывался на кавалерию. Это диктовалось условиями горной местности.

Перед выступлением на Жэхэ мы запросили у сотрудников местного метеорологического пункта прогноз погоды. Метеорологи сообщили, что в ближайшие дни ожидаются сезонные ливневые дожди. Это не доставило радости: ливень в горах может вызвать большие бедствия.

Разведчики привели ко мне знатока гор. Старик немного говорил по-русски: когда-то он жил недалеко от Благовещенска.

– Это было давно, – сказал он мне. – Шибыко давно. Двадцатый годы. Моя получил мал-мал рубиль, переехал Долоннур. Япошка рубиль карабчи, корова карабчи, все карабчи. Япошка пушанго. Русский шибыко шанго!

Так выяснились политические симпатии моего собеседника. Я спросил, знает ли он дорогу на Чандэ (так китайцы называли Жэхэ). Он утвердительно закивал головой, приговаривая:

– Шибыко шанго, шибыко шанго. Только сейчас человеку туда нельзя – ливень… [113]

– А сколько перевалов знаете вы на основной магистрали?

Из дальнейшей беседы выяснилось, что дорогу на Чандэ тридцать четыре раза пересекают реки Шандухэ и Луаньхэ. А ливень каждый раз сносит мосты и вызывает обвалы. Старик назвал семь населенных пунктов, за которыми расположены перевалы. Он упорно твердил, что ни местные жители, ни японцы не рискуют подниматься в горы в период ливней. Узнали мы также, что в Жэхэ можно пройти и другими, обходными тропами.

Опросили еще нескольких человек. Все они говорили одно и то же. В основных чертах сведения старожилов совпадали с данными топографической карты.

И все же мы не могли сидеть в Долонноре и ждать улучшения погоды. Интересы фронтовой операции требовали продолжать наступление. Нельзя было терять ни часа с таким трудом завоеванного времени.

Я считал, что немного знаю горы, так как детство провел на Северном Кавказе, а кроме того, имел за плечами опыт боевых действий в Больших и Малых Карпатах. Правда, Большой Хинган нельзя равнять с хребтами Кавказа, но ведь законы гор везде одинаковы. К тому же я исходил и из того, что жители Маньчжурии в соответствии с канонами своей религии не только обожествляют могучие силы природы, но и всячески возвеличивают их власть над человеком. Ведь ламы настойчиво твердили им, что человек раб природы и церкви.

Да, наступление в горах, несомненно, опасно, но оно сулит и большие выгоды в интересах всей операции.

Во-первых, наступление в условиях ненастья позволит нам сохранить элемент внезапности. Я был уверен, что японское командование подойдет к оценке наших действий со своих позиций, а значит, никак не будет ожидать активных наступательных действий советских и монгольских войск.

В дальнейшем выяснилось, что именно так и было. Противник считал, что мы выйдем к Жэхэ не раньше чем через неделю после окончания ливневых дождей. По его расчетам, именно такой срок требовался для ремонта размытых и разрушенных обвалами дорог, а также для восстановления многочисленных мостов.

Во-вторых, мы получали возможность атаковать противника [114] в период, когда у него будет нарушено взаимодействие. Потоки воды, хлынувшие с гор, неизбежно разрушат проводную связь. Использовать подвижные виды связи ему тоже вряд ли удастся. Не вызывая подозрений у противной стороны, природа как бы возьмет на себя часть наших забот.

В-третьих, ненастье лишит противника возможности использовать авиацию. Это было для нас очень важно: как раз накануне, на подступах к Чжанбэю, значительно возросла активность воздушного неприятеля.

Единственно, что меня беспокоило, подвоз горючесмазочных материалов.

Итак, решено наступать без промедления. В общих чертах план рисовался мне в следующем виде. Движемся на Жэхэ по двум дорожным направлениям. Одно из них, правое, вначале отклонялось несколько к югу, а затем поворачивало и выводило войска к городу с юго-запада. Другое, левое, пролегало вдоль горных троп на юго-восток к реке Иматухэ. Здесь дорога спускалась к Жэхэ с севера. Таким образом, оборонявшаяся в районе города группировка попадала в наши клещи.

Наступление должно было возобновиться с утра 16 августа. В передовой подвижный отряд назначались 25-я мотобригада, 43-я танковая и 35-я гвардейская истребительно-противотанковая бригады. Я поехал в артбригаду, чтобы проверить готовность к наступлению.

По пути мы явились свидетелями интересного, о многом говорившего случая. Моим спутником был командир артбригады полковник Диденко. Около огневых позиций одного из дивизионов мы заметили большую возбужденную группу солдат.

– За всю войну не видел такого беспорядка на артиллерийских позициях, – возмутился Диденко.

Не успели мы подъехать, раздалась команда:

– Становись!

Строй образовался быстро, как в ускоренной киносъемке. С рапортом подошел командир полка офицер Петренко.

– О чем столь бурная беседа? – спросил я.

– Солдаты хотят наступать с вами, в составе одного из дивизионов.

– Но у нас не хватает бензина. Машины и без того перегружены. [115]

– Объяснял, товарищ генерал-полковник, не помогает. Солдаты говорят, что согласны на «марафонский вариант»…

– Это еще что за новость?

– Такой способ передвижения придумали. К каждому кузову прикрепят по две веревки. Те, кто попадут в машины, возьмут оружие товарищей, которые будут бежать, держась за веревки. Через каждый час солдаты будут меняться местами. Ведь машины пойдут в горах не быстрее десяти километров в час, а может, и медленнее.

В использовании «марафонского варианта» не было никакой необходимости. Но сама просьба солдат искренне растрогала меня: она исходила от людей, только что закончивших наступление через пустыню Гоби!

Поблагодарив бойцов за инициативу, я сказал, что их благородный порыв заслуживает самой высокой похвалы. Однако на Жэхэ наступают несколько полнокровных соединений, и пятьдесят – семьдесят, хотя и храбрейших, воинов в этой ситуации ничего не решат. И все же мне показалось, что я людей не убедил. Их глаза говорили: «Без нас Жэхэ не возьмут».

Двинувшись дальше, я заметил полковнику Диденко:

– А вы говорите, непорядок… Да ведь это высшая форма боевой целеустремленности!

Польщенный, комбриг довольно улыбнулся. Было видно: он рад за своих солдат.

Нам предстояло наступать в горах Большого Хингана, когда центральная группировка Забайкальского фронта уже вырвалась на оперативные просторы Маньчжурской равнины и устремилась к жизненно важным центрам страны. Навстречу ей медленно, но неодолимо, взламывая долговременную оборону японцев, пробивались войска 1-го Дальневосточного фронта. С севера надвигалась 2-я Краснознаменная армия 2-го Дальневосточного фронта.

Огромный, сверхмощный пресс уже раздавил основные укрепленные районы Квантунской армии. Понимая, что сдержать советские войска на просторах Маньчжурии невозможно, и стремясь сохранить силы, чтобы удержать Ляодунский и Корейский полуострова, японское [116] Командование решило любой ценой выиграть время для проведения стратегической перегруппировки. С этой целью 14 августа оно лицемерно заявило о принятии условий Потсдамской декларации. В тот же день штаб Квантунской армии обратился по радио к советскому командованию с предложением прекратить боевые действия. Но это заявление оказалось голословным. Вражеские войска не получили соответствующего приказа и продолжали активно сопротивляться. На ряде участков они осуществляли сильные контрудары и проводили перегруппировки, стремясь занять выгодные оперативные рубежи на линии Цзинь-Чжоу – Чанчунь – Гирин – Тумынь.