Сборник - Фантастика 2001

• Название: Фантастика 2001
• Автор: Сборник
• Жанр: Научная Фантастика

Поклонники отечественной научной фантастики! НЕ ПРОПУСТИТЕ!

Издательство АСТ предлагает вам ОЧЕРЕДНОЙ сборник повестей и рассказов `Фантастика-2001`.

Сергей Лукьяненко и Владимир Васильев, Евгений Лукин и Сергей Синякин, Александр Громов, Святослав Логинов и многие другие!

Помимо художественных произведений, в сборник `Фантастика-2001` вошли также статьи о проблемах жанра и традиционный обзор `положения дел` в российской фантастике в 2000 г.

ПРОЧТИТЕ ОБЯЗАТЕЛЬНО!

---

– Посмотрим. Придушите эту лису! - поворачиваясь к экрану говорит

Томилин.

Еще минуту ничего не происходит. Заключенный осторожно и бережно

гладит крошечного зверька. Камера опускается совсем низко, заглядывает

ему через плечо, так, что узкая симпатичная мордочка лисички заполняет

пол-экрана.

А потом черные глазки начинают тускнеть.

Лисица тонко пищит, вздрагивает, и вытягивается в длину. Дергается

пушистый хвост.

Человек будто не замечает этого. Рука касается меха, оглаживает

зверька. И едва-едва угадывается в шуме ветра голос.

– Нет.

Ни печали, ни боли, ни ярости.

И ни капли сомнения.

Он не верит в происходящее, этот злодей и убийца. Настоящий, без

всяких смягчающих обстоятельств, злодей…

Не хочет верить.

Не поверит никогда.

Я читала его личное дело. Я знаю, что он убил свою жену. Я знаю, что

он любил ее. И до сих пор, наверное, любит. И себя он осудил куда

раньше, чем люберецкий районный суд…

– Нет, - еще раз говорит заключенный, проводя рукой по тельцу лисицы.

– Нет.

И пушистый хвост вздрагивает.

Стриженная голова опускается, человек касается губами мордочки

лисицы. И крошечный язычок ласково лижет его щеку.

– Она отключена, - не дожидаясь вопроса говорит программист Денис. -

Да нет ее вовсе! В программе оживление не предусмотрено!

На экране - человек гладит лисичку.

– Выключите, - говорит Томилин. И смотрит на меня.

– Будете третьего… катарсить? - спрашиваю я.

– Имеет смысл? - вопросом на вопрос отвечает Томилин.

Я медлю. Я действительно пытаюсь ответить честно. Хотя бы потому, что

кто бы ни стоял за всей этой жестокой пьесой, какие бы амбиции ни кипели

в министерских умах, но для Томилина этот проект - совсем другое. Заслон

на пути преступности, сверкающий меч и надежный щит в руках правосудия,

настоящие стражи порядка, штампованные супермены глубины.

И ради этой цели он без колебаний подвергнет муке преступников.

Без колебаний… но и без радости.

– Он тоже не станет дайвером, - говорю я, наконец. - Он что-то

сделает… я даже не знаю, что именно…говорите, умирающая женщина в

пустом городе? Нет, вряд ли он ее оживит. Скорее - добьет.

– Ее невозможно добить, - почти робко вставляет программист Денис. -

В том-то и дело… этот тип - он маньяк, он обязательно попытается,

но…

– Лисичку невозможно было оживить, - напоминаю я.

– Так в чем дело? - уже не спрашивает, а требует Томилин.

– Я знаю только одного дайвера, - говорю я. - Но разве вам непонятно,

в чем разница? Это же так просто!

– Свобода, - вдруг говорит Томилин. - Бип.

– Способности дайверов - они все исходят из одного, - киваю я. -

Только из одного. Они не терпят несвободы. Потому и могут входить и

выходить из глубины - когда захотят. Поэтому видят лазейки в программной

защите. Вы кого угодно сможете воспитать в своей тюрьме… людей,

которые будут убивать и оживлять программы, к примеру. Но только не

дайверов. Потому что дайвер в виртуальной тюрьме - невозможен.

1011

Наверное, самое обидное вовсе не поражение. Полководец, который

привел армии на поле брани мечтает о победе. Но и к поражению он готов.

А вот к тому, что вражья армия, о которой донесли разведчики, бесславно

потонет при форсировании мелкой речушки, или поголовно сляжет с

банальной дизентерией - к этому не готовятся.

Томилин долго смотрит на меня, прежде чем с неохотой кивает.

– Наверное, вы правы, Карина. Наверное. Но черт возьми, как вы

поняли? Проект готовили серьезные специалисты… кто вы такая, что

сумели понять?

– Кто я? - пожимаю плечами. Вопрос мне задали риторический, но

почему-то я собираюсь ответить.

Кто я?

1011.0

"Лабиринт"

(Алый финал)

Кто я?

Я самая обыкновенная. Девочка компьютерного века. Одна из тех, кто

учился буквам по клавиатуре. Одна из тех, кто рвался из дома не на

улицу, а в сеть. Одна из тех, кто никогда не видел своих друзей. Одна из

тех, кто привык быть кем угодно - вздорной грубоватой Ксенией,

любопытной малолеткой Машей, писателем-детектив-щиком Романом, хакером

Сёмой, солидной и умной Ольгой… меня было так много в глубине…

Я самая обыкновенная.

Просто я здесь живу.

А энергичный и умный подполковник Томилин - работает.

Да пусть я никогда не верила в дайверов! Пусть считала их сказкой. Но

я же знала, о чем эта сказка: о свободе. О людях, которые не теряют себя

в глубине. Не о волшебниках, творящих виртуальные чудеса, а о людях,

научившихся жить в сети.

И пусть теперь я работаю в МВД, пусть у меня есть звание и должность,

но я - гражданка Диптауна.

А уже потом - гражданка России.

– Я самая обыкновенная, - отвечаю я Томилину. - Только я здесь живу.

Понимаете? Это плохо, наверное, что я здесь живу. Я, может, так и

состарюсь в этом теле. И по службе никуда не продвинусь, мне это

неинтересно. Зато я вижу то, чего вы не видите.

Томилин смотрит на Дениса, кивает, и тот быстро выходит. Косясь на

меня… и, вроде бы, с симпатией.

Неужели он тоже доволен, что проект по созданию дайверов провалился?

– Начистоту… - хмуро спрашивает Томилин. - Вы довольны, что все так

кончилось?

– Конечно, - говорю я. - Извините…

– Карина, но вы же понимаете, это ничего не изменит. Государству

нужен контроль над глубиной. И не ради самого государства, ради мирных

граждан, понимаете?

– Нет, не понимаю, - честно отвечаю я. - Ведь мы справляемся сами.

Худо-бедно, но справляемся. Разве в настоящем мире у нас не осталось

работы?

– Мы? - подполковник интонацией выделяет слово.

И я киваю:

– Мы. Те, кто живет в глубине.

– Это ваш настоящий облик? - неожиданно спрашивает Томилин.

Таких вопросов не задают. Даже нижестоящим. Но я снова решаю

ответить:

– Да.

– А у меня - не совсем, - он внезапно улыбается. - Нехорошо

получается… Ну и что вы напишите в отчете?

– Чистую правду, - отвечаю я. - Что ничего, заслуживающего служебного

расследования, в тюрьме не обнаружено… за исключением мелких нарушений

трудовой дисциплины. У меня, правда, были сомнения. Показалось, что в

тюрьму ухитряются проникать посторонние. Но теперь-то я понимаю - это

лишь часть программы перевоспитания осужденных.

Томилин кивает.

– Разрешите идти? - спрашиваю я. - Мне надо заняться отчетом.

– Я завтра буду в управлении, - говорит Томилин. - Со своим отчетом.

В девять ноль-ноль. Насколько я понимаю… согласно правилам хорошего

тона… мне надо показаться вам в настоящем облике.

Это так неожиданно и трогательно, что я с трудом сохраняю

невозмутимое лицо.

Интересно, он мудр и седоволос, или молод и энергичен?

Интересно, конечно…

– Половину ночи я провожу в глубине. А в девять утра еще сплю, -

отвечаю я. - Извините. Конечно, если это приказ…

Томилин качает головой:

– Нет. Не приказ. Не смею больше вас задерживать.

И на какой-то миг мне кажется, будто я вижу его - настоящего. Не

молодого, и не старого. Человека лет сорока, который упрямо учился

работать на компьютере, пытался постичь глубину - не из любви к ней, не

из любопытства, а лишь потому, что был соответствующий приказ. Одинокого

служаку, поднаторевшего в кабинетных играх, но тоже не из любви к ним, а

ради того, чтобы делать свое дело.

Мне даже становится его жалко.

Но жалость - это не то, ради чего я готова просыпаться в девять утра.

– Всего доброго, - говорю я, прежде чем уйти.

Памятник Последнему Спамеру все так же облеплен молодежью. В глубине

много памятников, совсем несложно получить кусочек места и воздвигнуть

там все что угодно. Вот только популярность памятника отследить

нетрудно. Неудачные, возле которых никто не встречается, густо

засиживают голуби, потом зеленеет бронза и крошится мрамор, а под конец

приезжает грузовик из мэрии Диптауна и вывозит неудачное творение на

свалку. Свалка вечна и бесконечна. Длинные ряды никому не нужных

скульптур… страшненькое место.

В общем-то, это конец всего в глубине. Здесь слишком много неудачных

творений. Собранных из сэмплов опер, написанных левой ногой книг,

безумных философских теорий и мертвых картин. Все они уходят в никуда, в

вечное хранение на бесконечных виртуальных свалках.

Но памятник Спамеру жив. И у его подножия очень мало свободных

скамеек. Я нахожу лишь одну, покупаю в ларьке бутылку пива и сажусь -

нарочито посередине скамейки, давая понять, что не жажду случайных

знакомств. Ко мне и не подсаживаются. Мы научились уважать друг друга в

глубине. Без бдительного надзора полиции, без суперменов-дайверов из

МВД. Значит, мы что-то умеем?