Сборник - Фантастика, 1983 год

• Название: Фантастика, 1983 год
• Автор: Сборник
• Жанр: Научная Фантастика

Традиционный молодогвардейский сборник научно-фантастических повестей, рассказов, очерков и статей.

---

Семен Кирпичников вышел из тихой безлюдной аудитории.

Он пришел сюда очень рано, в восемь утра. Левый верхний угол доски был уже закрашен в дымчато-розовый цвет юрким лучом, проскочившим сквозь верхнее окно, которое выходило прямо в синь, повисшую над Ленинскими горами. Но этот лучто было единственное, что оживляло пустую, празднично-гулкую аудиторию.

Утром Кирпичников проснулся в своей квартире на Ломоносовском проспекте и сразу не понял, почему ему так хорошо.

С полминуты полежал неподвижно, а потом вдруг дошло: все, кончена вся дребедень с защитой диссертации, весь научноадминистративный политес исполнен - можно приступать к нормальной человеческой жизни, то есть к работе.

Он встал, не спеша оделся и вышел из дома. И пока он все это проделывал, прислушивался к себе, как опытный шофер к работе двигателя: нет ли перебоев или просто посторонних шумов. Он был доволен собой. Все в порядке, самочувствие отличное, хоть сейчас вести трехчасовой семинар. Неизбежные возлияния, имевшие место за последнее время, казались нереальным сном.

Прислушался к сердцу - вроде бы нормально. Перебоев нет, шумов тоже. Прислушался еще раз и понял - есть ощущение. Вернее, воспоминание об ощущении.

Воспоминание посетило его полгода назад, когда он подбирался к главному бухгалтеру. К тому самому, который явился непосредственным виновником всех последующих утомительных событий, которые в совокупности называются защитой докторской диссертации.

Ему надо было найти необходимые и достаточные условия градуирования пучка локально-компактных пространств. Он долго уже ходил вокруг этой задачи, потихоньку вытаскивая ее на свет божий из неразличимых глубин предположений и догадок. Теорема сопротивлялась, как большая рыба, то чуть всплывая, то, резко вильнув, уходила на глубинку.

Кирпичников делал все как полагается. Он не спешил и постепенно с большим искусством и терпением сматывал лесу логических раздумий. Да, он делал все как полагается. Как полагается профессиональному математику, каким он и был.

Но в какой-то момент он вдруг понял, что топчется на месте. Это не было паникой слабонервного после очередной неудачи. Просто однажды во время очередного ночного бдения кольнуло сердце и подсказало ощущение, вперйые испытанное им в раннем детстве.

Семен вырос в деревне, что стояла по берегам неширокой русской речки Истры. Мальцы с утра и до вечера пропадали на реке, и в их делах и забавах если не первым, то уж и не из последних принимал участие Семен.

Надо ли говорить, что Истру на километры вверх и вниз по течению знали они досконально. Знали не только каждый куст или укромное место на берегу, но и каждый камень или колдобину на дне.

Было, правда, одно место, которого боялись даже они, послевоенные дети, с коричневыми от солнца, острыми, как торпеда, телами.

В километре от села, если пойти вверх по течению, была небольшая плотина из камней, песка и кусков пришедших в негодность строительных материалов, невесть откуда взявшихся в их глуши. Перед плотиной Истра образовывала, конечно, водоем, пусть не очень глубокий и обширный, но, без сомнения, Р тысячу раз более приспособленный для купания и рыбной ловли, чем сама река. И конечно, этот водоем был излюбленным местом деревенских мальчишек.

А за водоемом, куда речка падала с плотины негромко урчащим водопадом, и было то место, о котором спустя столько лет вспомнил теперь Семен. Если, склоняясь к левому берегу, плыть к плотине, и, не доплывая пяти-шести метров до водопада, нырнуть с головой в воду, и продвигаться дальше - вглубь и влево, то вдруг ощутишь, что вода резко похолодала и ее мощные, скручивающие жгуты неодолимо тянут тебя в каком-то своем, тайном направлении.

Все ребята знали про это место, и все они выскакивали на поверхность, не проплыв под водой и нескольких метров.

Никто не знал, откуда берется там такое мощное течение и куда оно может нести столько воды, но инстинкт самосохранения подсказывал ребятам, что лучше в последний момент вынырнуть на поверхность.

Как можно дальше проплыть под водой в этом месте было излюбленным занятием смельчаков и заводил. Занимался этим и Семен. И каждый раз, когда холодная, тугая струя подхватывала его детское тело, сердце сжимала острая тревога и через мгновение его голова уже была на поверхности воды.

Был какой-то барьер, не позволяющий ему углубиться в подводное путешествие, барьер страха или неуверенности в себе.

Тогда Семен не мог еще разобраться в этом.

И вот теперь, когда деревня и сороковые годы остались далеко позади и Семен Кирпичников пытался градуировать пучки множеств, в тот момент, когда он увидел, что топчется на месте, и коснулось его то самое ощущение, которое заставляло в детстве выныривать на поверхность Истры, ощущение барьера и некой опасности, связанной с его преодолением, он ясно понял, что от незаконченного дела никуда не уйти.

Чтобы решить задачу, надо было преодолеть барьер недоверия к себе и плыть дальше в глубине.

Семен сделал это, и нашел необходимые и достаточные условия градуирования, и защитил докторскую диссертацию, и вот теперь это все позади.

Все вспомнив и все продумав, Кирпичников принял решение закрепить в себе ощущение преодоленности барьера. Закрепить, чтобы сделать частью своей натуры.

Он сложил в портфель полотенце и плавки, доехал на автобусе по Волоколамскому шоссе до Нового Иерусалима, а там на попутке к шести вечера добрался до своей деревни.

Стояла хмурая, неуютная погода, и никто в деревне не обратил внимания на городского человека, быстро прошагавшего от сельмага, где остановилась машина, к берегу Истры и скрывшегося в направлении плотины.

Кирпичников дошел до нужного места, разделся и поежился. Хотя ветра здесь не было, теплым воздух назвать было нельзя. Кирпичников надел плавки и осмотрелся. На черной воде кружились первые опавшие листья - пожухлые желтые кораблики, а над рекой стоял призрачный белесый пар.

Семен аккуратно, без всплесков зашел в воду и поплыл.

Место, где надо было нырять, он почувствовал безошибочно и, набрав в легкие воздуха, с силой ушел в глубину, загребая вперед и влево.

Тут же он почувствовал, как холодные полосы подхватили его тело и понесли в неведомое…

Надо сказать, что Кирпичников отнюдь не был безрассудным человеком. Просто он понимал, что никакой сверхмощной реки от Истры, с ее пологими берегами и мелководьем отходить ке может. И если в том месте под плотиной и был омут, опасный для десятилетних пацанов, то вряд ли он мог представлять серьезную угрозу для сильного, тренированного тела взрослого мужчины.

В тот момент для Кирпичникова было важно проплыть под водой как можно дальше, по крайней мере, до тех пор, пока его снова не коснется чувство прорыва через барьер, пока он не поймет и не овладеет этим чувством.

Когда Семен понял, что проплыл под водой уже с десяток метров, а его не стукнуло о плотину и не вынесло на мель, гадкое чувство страха чуть было не приказало рукам и ногам срочно доставить его тело на поверхность. Он удержался, но через несколько секунд почувствовал, что воздух в легких на исходе. Но в ту же секунду, когда воздуха почти не осталось совсем, он ощутил, что его проносит через какое-то узкое место, и мгновенно сгруппировался.

Течение несколько раз беспорядочно переворачивало его и наконец вынесло в спокойные воды. Семен нащупал ногами дно и понял, что путешествие окончено.

Когда он, встав ногами на дно, выпрямился во весь рост, оказалось, что вода доходит ему только до пояса. Он огляделся, но ничего не смог различить. Плотные, белые клубы пара стояли вокруг него и скрывали окружающую местность.

Семен уловил, в каком направлении подымается дно, и пошел туда, стараясь сквозь редеющие клочья тумана разглядеть, куда его вынесло подводное течение. По мере того как он выходил из воды, туман все редел и редел. Он не верил своим глазам и все ускорял шаг, и, когда вышел из воды и никакого тумана не осталось и в помине, сомневаться было уже невозможно: он находился в той же аудитории в Московском университете на Ленинских горах, в которой сегодня утром он принял решение ехать к себе в деревню.

Более того, когда оглянулся, то увидел, что никакой воды за ним нет, а сам он одет в свой обычный коричневый костюм, который надел утром, выходя из дома.

“Да, пожалуй, следует отдохнуть. Надо же, померещится такое”, - подумал Кирпичников и потер себе лоб. Он уже шагнул к выходу из аудитории, но что-то остановило его. Он ощутил, как что-то мешало ему идти, связывало шаг. Еще через секунду он понял, что мешает ему идти. Под брюками у него были надеты плавки, и они были мокрые, совсем мокрые, хоть выжимай.

Семен провел рукою по волосам и посмотрел на ладонь.

Ладонь была мокрая, такая мокрая, что с нее капали на пол светлые капельки воды…

И Семен Кирпичников понял, что он действительно совершил сегодня путешествие к реке своего детства. И что то глубинное течение, которого недаром боялись мальчишки, выносило человека к свершениям его зрелости. Всю свою недолгую жизнь он непрерывно пытался одолеть этот, выросший перед ним еще в детстве барьер. И теперь, когда он сделал это, стало неопровержимо ясно, что этот барьер разделяет потенции человека от их осуществления.