Александр Бушков - Колдунья

• Название: Колдунья
• Автор: Александр Бушков
• Издательство: Олма Медиа Групп
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-373-01645-2

Приемная дочь знатного вельможи, выросшая в роскошном имении, затерянном в диких российских лесах, девушка, чье происхождение окутано тайной, неожиданно становится самой настоящей колдуньей, получив этот дар от местного волшебника, всю жизнь прожившего под маской обычного крестьянина.

Перед ней открывается другой мир, существующий бок о бок с обычным, — огромный мир, населенный множеством удивительных созданий, забавных и страшных, добрых и злых. Девушке поневоле приходится стать частью этого «тайного» мира, который пытается подчинить себе черная магия, обитающая на земле с незапамятных времен.

---

Она вызвала Джафара. И здесь ее ожидал неприятный сюрприз: джинн явился, как всегда, в ту же минуту, но был он совершенно не такой, как обычно. Сейчас он впервые предстал не фигурой из плоти и крови, вполне осязаемой и материальной, а полупрозрачным призраком, разве что различимым чуточку получше, чем те двое. Ольгу он видел, что есть мочи рвался к ней, словно пытаясь проломить некую преграду вроде толстой стеклянной стены, делал движения руками, будто хотел разгрести что-то вязкое, однако никаких результатов это не давало, и Джафар с горестно исказившимся лицом что-то кричал, выкатив глаза, в надежде, что она поймет по движению губ, — но подобными талантами Ольга не обладала, и до нее так и не донеслось ни звука. Меж нею и Джафаром постоянно мельтешила некая редкая, но явственно угадывавшаяся завеса из шевелящихся мохнатых точек, и девушка никак не могла понять, что же это такое.

Ну, по крайней мере итог был понятен: она осталась одна-одинешенька. Какие-никакие, но эти трое были все же помощниками, а теперь приходилось рассчитывать только на себя. Странно все-таки: если двое одинаковых с лица, существовали сами по себе, без всяких приспособлений, то старинный сосуд, в котором Джафар, если можно так выразиться, временами обитал и с которым был определенным образом связан, преспокойно покоился в ее малом дорожном сундучке, совсем неподалеку от спальни…

Осененная внезапной мыслью — весьма неприятной, — Ольга вышла из спальни, на цыпочках прокралась мимо Дуняшки, которая спала, уронив голову на столик в углу, миновала еще две отведенных ей комнаты и распахнула дверку чуланчика. Свеча не понадобилась — она и в полумраке видела прекрасно.

Ольга подняла мелодично звякнувшую крышку малого дорожного сундучка и принялась перебирать свертки, футляры, узелки и прочие укладки.

Старинного сосуда, «штаб-квартиры» Джафара, нигде не было. И не было старой охотничьей баклажки, в которую она совсем недавно загнала жутковатое существо, обосновавшееся под мельничным колесом…

Спокойно, приказала она себе. Может, ты просто запамятовала, куда их положила…

Стала перебирать свертки, методично и неторопливо, как настоящий немец, стараясь не поддаваться суете. Аккуратно выкладывала рядом с сундучком все просмотренное — и вскоре сундучок стал совершенно пуст. Сосуд и баклажка так и не отыскались — хотя она прекрасно помнила, что укладывала их собственными руками.

Ольга сидела прямо на паркете, обхватив руками колени, и пыталась привести в порядок мысли. Сначала был соблазн свалить пропажу на вороватых петербургских слуг и предпринимать поиски в этом направлении — но эту мысль сразу же пришлось отбросить: в сундучок, уезжая из Вязино, она старательно уложила еще и увязанный в несколько узелков клад, состоявший из золотых и серебряных монет, а также драгоценностей. Так вот, узелки оказались в полнейшей неприкосновенности, а это осложняло дело и направляло мысли в ту сторону, о которой, право же, и думать не хотелось…

Какой вороватый лакей, дорвавшись до барского сундука, унесет лишь старый непонятный сосудик, который в глазах постороннего человека не стоит и пятака? И прихватит вдобавок ничем не примечательную старую фляжку, цена которой — грош в базарный день? Настоящий вор непременно взял бы несколько монеток из множества, да в придачу обязательно бы покусился на драгоценности, выбрав из пары пригоршней что-нибудь мелкое, чего могут скоро и не хватиться…

Странные, однако, здесь побывали воры… Значит, им была превосходно известна настоящая ценность этих на первый взгляд никчемных вещей… Камергер со своей шайкой? Не в силах серьезно ей повредить, пустились на мелкие пакости? Или здесь что-то другое? Но что именно? И можно ли попытаться похищенное отыскать теми методами, что там, в глуши, исправно сработали бы?

Ольга незамедлительно приступила к делу. Встала, выпрямилась, сцепила пальцы особенным образом, вывернула ладони и, нацелив их на сундучок, сделала кругообразное движение руками, произнося про себя надлежащие слова.

Горькое разочарование. Если бы все удалось, на полу в виде затейливой полоски цветного тумана, напоминающей причудливую кружевную ленту, высветился бы след, позволяющий понять, в каком направлении исчезло похищенное, а также сделать кое-какие выводы о сущности и личности похитителя.

Но — не удалось. След предстал в виде узенькой полосочки, протянувшейся на пару вершков, а далее исчезал. То ли здесь побывал кто-то гораздо сильнее ее, то ли он умел то, чего она не умела…

Нельзя сказать, что все пропало, но и ничего веселого, конечно…

Глава четырнадцатая Похождения юного гусара

Юный корнет Белавинского гусарского полка, неторопливо шагавший по Невскому, особенного внимания не привлекал — строго говоря, вообще не привлекал внимания, поскольку офицеров по Петербургу разгуливало несказанное количество, причем гораздо более блестящих полков, нежели армейская кавалерия. Ольга давно подметила, что взгляды встречных гвардейских офицеров соскальзывали с нее, словно капелька воды с бильярдного шара. Ну разумеется, господа гвардейцы моментально отмечали привычным взглядом светло-серый с синими выпушками мундир провинциального гусарского полка, расквартированного где-то у черта на куличках, да вдобавок видели, что на эполетах у «корнета» непрезентабельно сияют одинокие звездочки — стало быть, невелика птица, не заслуживает внимания столичных обитателей…

Ее это нисколечко не обижало, напротив, только радовало, потому что позволяло оставаться как можно более незаметной. Птичка-невеличка — корнет из далекой провинции, кому он может быть интересен…

К мужскому костюму она привыкла в Вязино, а потому и гусарский мундир (сшитый якобы к святочным маскарадным гуляньям) никаких неудобств не причинял. Серьезные неудобства доставляла только тяжелая сабля, без которой офицер, согласно строгим уставам, не мог появляться на публике — она оттягивала пояс, временами чувствительно била по ногам, а то и норовила меж них запутаться. Кое-как Ольга приспособилась с ней управляться, но до того успела перехватить пару-тройку откровенно насмешливых взглядов — когда едва не растянулась, споткнувшись о тяжеленные начищенные ножны. Хорошо еще, что для молоденького корнета, явно только что надевшего военный мундир, такое поведение и такие казусы были чем-то, надо полагать, обычным — гораздо больше подозрений вызвал бы офицер в годах, путающийся в сабле… И все равно пришлось пережить немало неприятных минут.

Но, главное, удалась основная задумка. Все окружающие, голову в заклад ставить можно, видели в ней исключительно юного офицерика самого что ни на есть мужского пола. Это и была та великолепная идея, что пришла ей в голову еще в Вязино. Девушка из благородного дома крайне стеснена в свободе действий? Прекрасно. Но мужчина-то ничуть не стеснен! Так и родился на свет «корнет Ярчевский».

А потому в ее распоряжении оказалось практически все светлое время суток. Главное было — вернуться в особняк князя Вязинского в женском обличье, не особенно припозднившись. Здесь в ее пользу служили некоторые нюансы столичной светской жизни. Благородная девица не может вести себя подобно мужчине — гулять по городу в одиночестве, посещать трактиры и кухмистерские, совершать торговые сделки, выходящие за пределы покупки кружев и лент, непринужденно следить за кем-либо, наводить справки… Зато она с полным на то правом может днями напролет отсутствовать, возвращаясь под родную крышу только к вечеру. Оправданий этому множество: светские визиты, чай у подруг, посещение портних и галантерейных лавок… Князю и в голову не придет проверять, где она была. Так что днем по Петербургу может разгуливать, сколько его душе угодно, провинциальный корнет — и не просто бесцельно убивать время, а заниматься разнообразнейшими делами, совершенно естественными для мужчины…

Невский, как известно знатоку Петербурга, — улица, сочетающая разнообразнейшие контрасты. Невских, собственно говоря, два. Наряду с величественными зданиями широкого проспекта, всегда полного гуляющей публикой, существует и Старый Невский, застроенный весьма непрезентабельными домишками. Простые деревянные заборы, скрывающие небольшие домики, ничуть не похожие на Строгановский дворец или Александрийский театр, — прямо-таки деревенская патриархальность, захолустье, череда безымянных проулков и пустырей…

Ольга свернула в один из таких закоулков, где за заборами лениво побрехивали собаки, улица была немощеная, а единственным представителем «общества» оказалась она сама, то бишь юный корнет, в правой руке несший небольшой сверток, обернутый полосатой китайкой и перевязанный синей лентой — так что мог сойти и за подарок, с которым офицер отправился к кому-то в гости…