Александр Бушков - Колдунья

• Название: Колдунья
• Автор: Александр Бушков
• Издательство: Олма Медиа Групп
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-373-01645-2

Приемная дочь знатного вельможи, выросшая в роскошном имении, затерянном в диких российских лесах, девушка, чье происхождение окутано тайной, неожиданно становится самой настоящей колдуньей, получив этот дар от местного волшебника, всю жизнь прожившего под маской обычного крестьянина.

Перед ней открывается другой мир, существующий бок о бок с обычным, — огромный мир, населенный множеством удивительных созданий, забавных и страшных, добрых и злых. Девушке поневоле приходится стать частью этого «тайного» мира, который пытается подчинить себе черная магия, обитающая на земле с незапамятных времен.

---

— Что вам нужно?

— Ты сама все прекрасно понимаешь. Тебя. По доброму согласию, по доброй воле…

— Не дождетесь. Еще и оттого, что я, как вы совершенно справедливо подметили, взрослая женщина и прекрасно знаю, чего хочу, и могу сказать с уверенностью, кто мне нравится, а кто нет.

— Ты и не представляешь, какой силе пытаешься…

— А какое это имеет значение? — спросила Ольга, щуря глаза. — Если я заранее знаю, что от ваших рук на моем теле меня, простите, вытошнит?

— Ты играешь с огнем…

— Ах, как грозно сузились у вас глаза… — сказала она, не переставая улыбаться, пусть и не безмятежно. — Оставьте. Вы полным ходом приближаетесь к тому рубежу, когда станете смешным. Вот именно, смешным, несмотря на все ваши возможности… К чему они, если по доброй воле вы никогда меня не получите? Простите за банальную фразу, прямиком происходящую из какого-то английского романа ужасов… но не убраться ли вам обратно в ту преисподнюю, которая вас породила?

Ах, как он был невозмутим! Лицо не дрогнуло, голос не изменился, глаза не посуровели… Ольге даже стало чуточку завидно, сама она таким самообладанием похвастать не могла.

— Я могу принять это за объявление войны…

— Ваше право.

Безупречно раскланявшись в стиле английских денди, камергер приподнял цилиндр, повернулся и направился прочь непринужденной, легкой походкой. Ольга смотрела ему вслед хоть и с тревогой, но без особенного страха. Как-никак не в ее натуре было пугаться угроз.

А главное, она только что сообразила, что даст ей в Петербурге полную свободу действий.

Якобы непреодолимое препятствие на деле состояло только в том, что в городах вроде Петербурга (да и вообще в городах) свободы поступков совершенно лишены Девушки из благородных домов.

Но кто сказал, что в Петербурге ей непременно следует быть девушкой все время?

Глава тринадцатая Блеск каменного города

Для нее это был далеко не первый бал, а потому Ольга успела свыкнуться со здешним особым воздухом — ежесекундно пронизанным сотнями откровенных мужских взглядов, скользивших по обнаженным плечам, рукам, всему телу. И она с затаенной насмешкой поглядывала на дебютанток, которым все это было в новинку, и краска нет-нет, да и расцветала у них на щеках, как они ни пытались казаться невозмутимыми. С другой же стороны, все последующие балы уже не несут в себе того неописуемого словами, полного сладкого ужаса и греховного очарования, какими наполнен для девушки первый бал…

Все шло, в общем, как обычно — а как иначе? Сияние тысяч свечей, безукоризненная музыка, уверенные в себе царицы балов и робкие юные девушки, изо всех сил старавшиеся быть, как надлежит, непринужденными и спокойными; пустейшая, но гладкая светская болтовня (было в ней что-то сродни деревенскому щелканью семечек, пришло Ольге в голову), разнообразнейшие мундиры, искусные танцоры и танцоры посредственные, свежие сплетни, свежие интриги, давным-давно увядшие живые цветы, приколотые к бальным туалетам дам; внезапно вспыхивавшие увлечения и недоразумения, грозившие скорой дуэлью… Все, в общем, как обычно.

На Ольге было платье из белого тюля, по особому шику этого сезона украшенное гирляндой из бархатных дубовых листьев — ну, а что касалось драгоценностей, то Ольга и здесь не утерпела, чтобы не использовать свои новые возможности: в дополнение к тем, что у нее имелись от щедрот приемного отца, добавила кое-какие украшения, из заржавевшего котла, в последнюю перед отъездом ночь извлеченного одинаковыми с лица по ее приказу из-под корней векового дуба в Курапинском лесу. Один из доброй дюжины кладов, который она обнаружила в окрестностях — и решила превратить в свою казну, необходимую для успеха задуманного плана. Осмотрев другим зрением все клады, она выбрала именно этот — потому что там хватало и золотых монет, и старинных драгоценностей (а вот другие оказались победнее). Конечно, увлекаться не стоило: согласно строгому бальному этикету девушки, в отличие от замужних и немолодых дам, могли позволить себе лишь небольшие серьги, скромные браслеты и легкие медальоны. Но и в рамках этих правил можно было проявить изобретательность. А потому Ольга, надев подаренный князем медальон, дополнила туалет украшениями из клада: серьги и в самом деле были небольшие, но работы изящнейшей, да к тому же с великолепными рубинами величиной поболее вишневой косточки — а пара браслетов, опять же с рубинами, явно была выполнена тем же мастером, что и серьги, в тон им. И приличия не нарушены, и душу потешить удалось. Судя по перехваченным дамским взглядам, завистниц у нее после сегодняшнего бала должно было прибавиться — что ее нисколечко не волновало.

Увы, случилось не досадное недоразумение, но нечто вроде — когда оркестр грянул мазурку, выяснилось, что она осталась без кавалера. Снова те же самые строгие правила хорошего тона: кадриль, вальс и польку девушка из хорошего дома могла танцевать с любым, даже только что, минуту назад представленным ей мужчиной, а вот мазурка и котильон, танцы, в некотором роде, интимные, дозволялись лишь с кавалерами, вхожими в дом родителей девушки (или, понятно, лиц, их заменяющих).

А меж тем тот, с кем она с превеликой охотой протанцевала бы мазурку (и, сугубо между нами, не ограничилась бы только этим), в доме Вязинского не бывал никогда. И потому он танцевал сейчас с какой-то белокурой незнакомкой, по пристрастному мнению Ольги, чересчур жеманной и неуклюжей. Все три дозволенных танца Ольга протанцевала с ним, но потом непреодолимым барьером встали те самые строгие правила — и тут уж не могло помочь и колдовское умение, потому что решительно непонятно, как его в таких условиях применить…

Алексей Сергеевич, молодой человек со смешной короткой фамилией, невольно связывавшейся в сознании с артиллерией, ей приглянулся, прямо скажем, моментально. Нельзя сказать, чтобы он был особенно красив, черты его лица даже вызывали на ум нечто африканское, но Ольга сразу разглядела в нем некую бившую через край внутреннюю энергию и обаяние, нешуточное обаяние, то есть те свойства, что порой пленяют девушку совершенно, хотя она и не в состоянии выразить ясными словами, что же ее так привлекло. Было в нем нечто залихватски притягательное, и все тут. Ну а поскольку иные стороны жизни были ей прекрасно знакомы, то ее мысли, что греха таить, простирались гораздо дальше девичьей восторженности и романтического обожания. Вот только… Она вновь напомнила себе, что здесь не Вязино, и в городе, чего ни коснись, есть свои дурацкие правила, порой превращающиеся в сущие оковы на ногах. Вслух об этом не говорят, конечно, но всем прекрасно известно, что порой мужчины поддерживают серьезные отношения с замужними или вдовыми дамами — но вот что касается незамужних девиц, то подобные отношения с ними светской моралью настрого запрещены. Тут вам не затерявшееся в глухих лесах Вязино. Слишком уж сильны моральные запреты, вколоченные в сознание представителей мужского пола. И даже если она сама сделала бы первый шаг навстречу, предмет ее симпатии, никаких сомнений, в ужасе отшатнулся бы и постарался сбежать под любым предлогом. Несмотря на то, что сам, очень возможно, отчаянно того же, что и она, жаждал. Запрет накрепко вбит в… как это именует ученым термином доктор Гааке? Ах да, подсознание. Короче говоря, перед ней во всей грозной несокрушимости встало очередное серьезное препятствие: ей чертовски нравился этот молодой человек, некрасивый, но обаятельный до ужаса, и Ольга без малейших колебаний довела бы их отношения, завяжись таковые, до логического и приятного конца — вот только объект интереса (да чего уж там — вожделений) никогда на это не пойдет, как бы сам ни пылал страстью. Но ведь не бывает непреодолимых препятствий? Что-то такое забрезжило у нее в голове, некий призрак великолепной идеи…

— Рад видеть вас во всем очаровании и блеске юности…

Она узнала голос — и повернула голову без малейшего страха или неуверенности. Протянула:

— Вашими молитвами, господин граф…

Граф Биллевич безмятежно ей улыбался — безукоризненный светский щеголь, чья подлинная сущность, конечно же, была для всех окружающих тайной за семью печатями. Ольга попыталась представить, что произошло бы, возьмись она разоблачать перед здешним обществом черного мага и колдуна, живущего, как теперь ясно, гораздо дольше, чем положено нормальному человеку. Да ничего бы и не произошло, общество посчитало бы, что юная воспитанница князя Вязинского то ли взялась шутить неудачно и плоско, то ли сошла с ума у себя в лесной глуши…

Показалось ей, или при слове «молитвы» его лицо чуть заметно исказилось в непроизвольной гримасе?

— За вами, мадемуазель Ольга, числится должок, — сказал граф непринужденно.