Кэтрин Кинкэйд - В поисках любви

• Название: В поисках любви
• Автор: Кэтрин Кинкэйд
• Издательство: АСТ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2000
• ISBN: 5-17-000576-8

Где-то далеко в джунглях Индии затерялась заброшенная плантация, на поиски которой отправляется красавица англичанка Эмма Уайтфилд. Однако дорога полна опасностей, и девушке необходим спутник, способный ее защитить. Свои услуги Эмме предлагает загадочный Александр Кингстон, отвергнутый чопорным колониальным обществом. Устоять перед магнетическим очарованием этого мужчины невозможно, но можно ли доверять ему, можно ли поверить в подлинность его чувства.

---

После смерти Лахри он распорядился, чтобы всех имеющихся в доме зверьков и рептилий выпустили на свободу в джунгли. Он лично подарил свободу ручной белочке Лахри, удивительному созданию с огромными золотистыми глазами и шелковой кисточкой на хвосте, чем порадовал женщин зенаны, так как белка имела привычку кидаться на сари и драть ткань когтями.

Алекс провел в заботах весь вечер, но Эмма не выходила у него из головы. Он не мог отпустить ее, тем более теперь, когда понял, как она ему дорога и как он будет по ней тосковать, если ее лишится. До ее появления он кое-как мирился с одинокой жизнью, теперь же она казалась ему пустой и бессмысленной. Да, он любил детей, но на расстоянии, не видя их по многу месяцев. Даже живя дома, он перекладывал обязанности по их воспитанию на слуг.

Заменить ему Эмму не сумел бы никто: она бросала ему вызов и испытывала его терпение, но одновременно очаровывала и заставляла на многое взглянуть по-новому. Она смотрела на него трезвым взглядом, видела все противоречия его натуры и все же не отвергала. Она заполняла пустоту, которой он прежде не чувствовал, а теперь боялся. Если она уйдет, он останется одинок, по-настоящему одинок. Он не должен ее отпускать!

Стоя в темноте за ее дверью, он обдумывал, что скажет, какие доводы будет приводить в свою пользу. Как сделать, чтобы она поняла его? Разве мыслимо просить прощения за свою индийскую сущность, будучи одновременно британцем, раскаиваться в поведении, которому он был обучен с детства? Их разделяет культурная пропасть, у них разные ценности, разные взгляды. Ради нее он был готов измениться, найти то общее, что могло бы их связать. Эмма была лучом солнечного света, заглянувшим в темную пещеру его души.

Ее необходимо задержать! Внезапно его осенило. Он понял, как победить ее временное отвращение к нему и ко всему индийскому. Приняв решение, он распахнул дверь и вошел. Эмма лежала на кровати, залитая лунным светом, серебрившим противомоскитную сетку, по недосмотру оставленную ненатянутой. Ее глаза были закрыты, лоб прорезала морщина. Даже во сне она продолжала негодовать. Ее чудесные волосы рассыпались по подушке, и одного этого зрелища Алексу хватило, чтобы возжелать ее. Он снова хотел владеть этой упрямой, невыносимой, восхитительной женщиной.

Подойдя к ней, он одним движением сбросил одежду и, нагой, лег с ней рядом. Она не пошевелилась, и он устроился поудобнее, чтобы целовать, ласкать, любить ее. То был единственный способ доказать Эмме, насколько она в нем нуждается. Пусть она отказывается это признавать, но не ему ли лучше знать? Эмма нуждалась в нем ничуть не меньше, чем он сам в ней.

Измученная страхами, Эмма наконец уснула. Впрочем, она то и дело просыпалась – отвратительные видения преследовали ее даже во сне. То она видела Лахри, прижимающую к груди гадюку и корчащуюся на камнях, то Сакарама, вонзающего копье в спину беззащитного человека, предавшего свою «соль».

Эти слова отдавались в ее подсознании громовым эхом. «Он предал свою "соль"!» Как это по-индийски! И до чего же ей хотелось избавиться от смятения, в которое ее ежечасно повергала эта страна! Она, как никогда, нуждалась в утешении…

Сон внезапно сменился: она уже находилась в объятиях Сикандера. Нет! Она больше не позволит ему прикасаться к ней, пьянить ее своей любовью! Но предательское тело отказывалось подчиняться гласу рассудка. Как хорошо, когда тебя целуют, обнимают, ласкают – особенно во сне, когда ты за себя не отвечаешь… Сейчас она могла позволить себе слабость.

Сикандер осыпал поцелуями ее лицо, волосы. Его рука играла с ее грудью до тех пор, пока ее вожделение не стало нестерпимым. Тогда он поднял ее рубашку и стал гладить ее бедра через фланелевые панталоны. Потом, мягко, но настойчиво разведя ей ноги, чтобы добраться до ее сокровенного места, он принялся за тот маленький бугорок, который, как она успела узнать благодаря ему, представлял собой средоточие сладострастия.

Она, сладко стеная, приготовилась отдаться. Его пальцы оказались у нее внутри, готовя путь для проникновения… Вдруг она очнулась и обнаружила, что все происходит на яву. Сикандер действительно лежал на ней, его рука находилась у нее между ног, губы были прижаты к ее губам. Она уже истекала влагой, тело сотрясали первые судороги наслаждения, однако она заставила себя сделать вид, будто ничего не происходит.

– Зачем ты пришел? Я больше не хочу тебя! Между нами все кончено!

– Хочешь, Эмма. Я чувствую твое желание. – Его пальцы продолжали двигаться взад-вперед, терзая ее трепетную плоть; когда он сплел их, заполнив ее до отказа, она чуть не вскрикнула от восторга и нетерпения.

В следующий момент она едва не разрыдалась, негодуя на собственную слабость и бесстыдство. Ей захотелось вытолкнуть его руку, лишив себя взрыва чувств, к которому все шло, но было уже поздно. Сикандер сознательно довел ее до состояния, когда сопротивляться стало невозможно. Она слишком желала его, чтобы отвергнуть…

– Эмма, Эмма… – бормотал он, продолжая движения рукой, проникая все глубже. – Я хочу тебя! Ты мне нужна. То, что мы чувствуем друг к другу, неоспоримо. Мы принадлежим друг другу вопреки всему. Отдайся мне, Эмма! Черт, да не притворяйся ты!

Эмма стискивала зубы, пытаясь запретить телу повиноваться низменному инстинкту, руке – тянуться к его лингаму, губам – искать его губы. Она отчаянно боролась и… потерпела поражение.

С обреченным возгласом она уступила его настойчивости. На этот раз он овладел ею грубо, почти злорадно, и устроил безумную скачку, как дикий зверь, ополоумевший от похоти. Помимо собственной воли она торжествовала: ее ногти впивались ему в спину, зубы кусали его за плечи. Сначала вскрикивая, потом перейдя на хрип, она билась под ним, плотно обхватив ногами его поясницу, словно силясь вобрать в себя без остатка. Они вместе достигли оргазма – взрыва чувств, больше похожего на катастрофу, чем на радость. Эмма перестала себя ощущать отдельно от Сикандера – они превратились в одно целое. Их тела переплелись, дыхания смешались. Не отдавая себе отчета в происходящем, Эмма разрыдалась. Теперь ее сотрясали с головы до ног судороги плача. Сикандер приподнялся на локтях и уставился на нее. Какое-то время он молча наблюдал за ней. Потом, когда рыдания стали стихать, он начал ее целовать. Злясь на него и на себя и сгорая от стыда, она уворачивалась от поцелуев.

– Не надо, Эмма. Не отворачивайся. Умоляю, прости меня за то, что я не рассказал тебе о Лахри. Кто мог предвидеть подобную развязку? Я виню себя самого, а не тебя, не Сакарама, не того человека, который рассказал Лахри про нас с тобой. Случившееся – целиком на моей совести. Но то, что есть у нас, что нас связывает, – это такая мощь, такой магнит…

– Имя ему вожделение. Вожделение – не меньше, но и не больше. Не надо воображать того, чего нет.

– Ошибаешься, Эмма. Это нечто неизмеримо большее. Ты знаешь это и без меня!

Да, она это знала, но готова была умереть, только не признавать очевидное. Она отказывалась называть это любовью; это больше походило на одержимость. Она находилась во власти сильнейшего, испепеляющего желания, которому не могла воспротивиться. Лежа вот так в его объятиях, соприкасаясь с ним всем телом, она лишалась способности мыслить, а могла только чувствовать. Ее чувства были как накинутая на нее душная сеть, лишавшая свободы. Она могла бы покинуть Парадайз-Вью, но как освободиться от Сикандера? Он последует за ней, и где бы она ни находилась, найдет ее и будет обладать ею. Она принадлежала ему телом и душой.

– Останься со мной, Эмма. Дай мне еще один шанс. Дай шанс Индии! Отбрось память о неприятном, отбрось свою печаль. Оставь все это позади нас. Останься, Эмма, учи моих детей, учи меня. Позволь мне понять, как правильно тебя любить. Обещай, что останешься!

Ей почему-то было легче оттого, что сам он не дает ей обещаний. Она бы все равно им не поверила. Будущее не сулило никакой надежды, но, будь даже наоборот, ей не хватило бы отваги, чтобы строить планы и брать на себя обязательства… Однако для того чтобы его покинуть, тоже требовались отвага и сила, которых у нее не было. Уйдя от него, она стала бы в тысячу раз несчастнее.

– Хорошо, – прошептала она, признавая поражение. – Я останусь. Но только на время. Посмотрим, сможем ли мы быть вместе. Но ты взамен должен помочь мне найти Уайлдвуд! Я ведь за этим и приехала. Больше всего на свете мне хочется иметь собственный дом, землю, хочется независимости. Такова цена, которую я прошу за свое согласие остаться. Если у нас ничего не получится, у меня должен хотя бы появиться собственный угол.

– Ты же понимаешь, Эмма, что не сможешь жить одна в джунглях! К тому же Уайлдвуд тебе ни за что не найти. Цепляться за эти надежды – чистое безумие…

– И все же я попытаюсь. Дай слово, что ты мне поможешь. В противном случае я уезжаю. Слышишь, Сикандер? Я не останусь!

После длительного молчания он вздохнул и сказал: