Никита Сомов - Тринадцатый Император. Часть 1

• Название: Тринадцатый Император. Часть 1
• Автор: Никита Сомов
• Жанр: Альтернативная история

Мир сгорел в атомном огне. Человечество уничтожено. Но есть возможность вернуть всё назад, сдать ещё раз экзамен истории. И всё что для этого надо: создать из Российской Империи империю мировую. Собирайтесь капитан Холодов, вы отправляетесь в 1863 г. Теперь вы Цесаревич Николай Александрович.

---

– Все пора собираться! – тихо охнув подскочила ненадолго задремавшая Светлана. – Вот обед. Хлеб с маслом. Масло последнее. Чай тоже ещё в среду весь вышел. Так что деньги получишь, сразу домой иди. Зиновьевым ещё двадцать копеек за крупу должны. А Михеевым пятнадцать за хлеб. Никуда не заходи. Макара не слушай, он тебя хорошему не научит. В кабак ни с кем не ходи, – застегивая тулуп спешно давала последние наставления жена.

– Ладно, будет тебе учить! – взяв Светлану за плечи и немного отстранив, глядя в красные от недосыпа (или слез?) глаза сказал Кузьма. Затем быстро обнял и вышел на коридор.

– Макарыч, выходь! – стукнув кулаком соседу в дверь он не спеша принялся спускаться по лестнице. Несмотря на недавний завтрак живот голодно урчал и, очевидно, не отказался бы еще от пары таких же порций.

– Ага, уже, – на ходу запахиваясь, вылетел сосед. – Успеваем?

– Первый гудок недавно был. Успеем.

– Сегодня б лучше без опозданий. Получку ещё урежут под это дело. Дальше шли молча, берегли дыхание. Второй гудок застал их врасплох.

– Вот, сучий потрох! Что ж так рано, пол пути ещё не прошли! Бежим, а то не успеем!

Чем ближе Макаров с Кузьмой подбегали к строящемуся заводу, тем больше встречали, таких же как и они спешащих на завод людей.

– Что за…! Наверняка опять, второй гудок раньше дали. Вот …! – не сбавляя ходу выругался Макаров и оказался прав.

Быстро строящийся Обуховым и Путиловым завод, уже частично вступил в строй. Вторая партия заказанных из Англии станков уже прибыла и монтировалась рабочими в две смены. А первая уже вовсю работала направляемая руками умелых Златоустовских мастеров. Однако квалифицированного персонала катастрофически не хватало. Одних старых мастеров, перевозимых в Петербург с семьями, явно было недостаточно. Вот и нанимали рабочих, откуда только могли. Впрочем, с неграмотной рабочей силой, точнее, с её количеством, проблем не возникало. Отмена крепостного права разом выплюнула из деревень огромное количество нищих крестьян отчаянно ищущих счастья в городе. Вот как раз к таким крестьянам и относились недавно взятые на работу наши Кузя с Макаром. Идти им было особо некуда, образования никакого, случись с ними что или захоти они уйти, и на их место можно было легко набрать десяток таких же. Впрочем, на условия работы, привыкшие к тяжелому труду деревенские парни, не жаловались. Как не сильно жаловались и на нищенское жалованье– жили хоть и бедно, но голодать, как у себя в деревне, не приходилось. А завод развивался и рос не по дням, а по часам, питаемый безудержной энергией собранных инженеров-энтузиастов, организаторским гением Путилова, конструкторскими решениями Обухова и, конечно, каторжным трудом недавних крестьян. Со дня на день должна была произойти первая тигельная плавка и завод, в будущем названный в честь одного из своих создателей Обуховским, начинал свою жизнь.

Отметившись у управляющего, Кузьма с Макаром отправились к своим, ещё только устанавливаемым станкам. За монтированием недавно прибывших английских станков, семь часов прошли как два дня. Наконец работы бригады были прерваны перерывом на обед.

– Надеюсь не приедет сегодня начальство-то, – блаженно рассаживаясь на лавке в столовой ни к кому не обращаясь бросил Тимохов.

– Ха! Да уже с два часа как прикатило! – бесцеремонно влез в разговор незнакомый вихрастый рабочий с другой бригады. – Заперлись на втором этаже в кабинете и сидят. Два адъютантика каких-то молоденьких из Морского министерства, да Обухов с Путиловым.

– Ну так может поговорят и отстанут?

– Мечтай! Молоденьким все выслужиться надо, найти что-нибудь. Ползавода оббегают, ноги в кровь собьют, а что-нибудь да найдут, – со знающим видом добавил рабочий не забывая уплетать хлеб с луком. – Ого, с маслом! Богато живешь! – увидев извлекаемые Кузьмой бутерброды и не прекращая жевать, оборонил вихрастый. – Небось непьющий?

– Пьющий если нальешь, – хитро улыбаясь и не отвлекаясь от бутербродов жидко смазанных маслом отвечал Кузьма.

– Ишь ты какой, – цокнул языком вихрастый. – Айда в кабак как деньги получим?

– Да, Кузьма, пошли! – подключился в разговор, молчавший до этого Макар.

– А вот как деньги получим, так и посмотрим!

– Все-то ты так, Кузьма. Все в дом да в дом тянешь, – подключился другой рабочий бригады.

– Да ты б видал, какая у Кузьмы жена! Огонь!– с веселым, немного грубоватым смехом, подхваченным остальными участниками беседы, ответил за Кузьму Макар.

Рабочий день, на новом, спешно строящемся заводе был установлен в четырнадцать часов. Начинаясь в пять утра и заканчиваясь в восемь вечера, он был разбит на два равных промежутка с полудня до часу дня. Самыми тяжелыми и аварийными были последние два часа перед концом работы. За все долгие двенадцать часов напряженного труда, не происходило столько несчастных случаев и происшествий как в эти самые злополучные два часа. Уставшие работники получали увечья зазевавшись у небезопасных станков, расшибались срываясь с лесов опутавших высокие стены на только достраивающихся местах завода… А потом уставшие и обессилившие, вынужденные проводить в заводских стенах по пятнадцать часов в день, они приходили домой. Ели, спали и снова шли на завод. И так шесть дней в неделю, кроме воскресенья, единственного выходного.

– Смотри, начальство идет. Смотри, – поворотом головы указал на пробирающихся по заводу богато одетых господ Макар.

По просторному заводскому помещению шли Путилов с Обуховым, почтительно отвечающие на вопросы гостя. За ними на почтительном расстоянии шли с десяток человек свиты, то и дела зажимающие нос, морщившиеся и чихающие от пыли.

Беседующий с заводским начальством господин не отличался крепким сложением, однако был довольно высок и красив. Не производя, правда, при этом впечатления пышущего здорового человека. Хотя бледное лицо, уставшие глаза и высокий лоб придавали ему некую утонченную аристократичность. Только стрижка и чисто выбритое лицо выбивались из образа – короткие стрижки в моду ещё не вошли.

В отличие от топтавшихся позади мелких чинов, шедший первым адъютант грязи и пыли как будто не замечал. Он увлеченно разговаривал с Обуховым… и доувлекался.

– Вот …!!! – споткнувшись о положенный на полу кирпич сочно выругался до этого внимательно слушавший Обухова адъютантик. – Долбанные кирпичи! – закончил он и тут же извинился. – Прошу вас простить мне мою невоспитанность.

– Да что вы, – взмахнул рукой Путилов, – пустяки. Никто не сомневается в вашем великолепном воспитании.

– Как говаривал мне мой дядюшка, воспитанный человек тот, кто, споткнувшись о кошку, назовет оную кошкой, – с усмешкой ответил адъютантик.

– Что кирпичи делают посреди прохода? – обратился Обухов к подскочившему инженеру.

– Разметка для размещения креплений!

– Временно уберите. Мешают ходить, – распорядился Павел Матвеевич.

– Если нужны, пусть остаются, – тут же возразил адъютантик. И надо же Обухов тут же его послушался. – Всем смотреть под ноги, – перекрикивая шум завода, приказал он своим сопровождающим, – и высокое начальство пошло дальше

– Кузьма слыхал что бають? Говорят сам царь был!

– Лапшу с ушей сними. Разве ж цари так ругаются? Моряк!

– И то верно, – разочарованно вздохнул Макар.– А так царя увидеть хотелось…

Подходившее к концу рабочее время принесло не ждущим ничего хорошего от начальственного визита рабочим, целый букет приятных сюрпризов. Все началось с прозвучавшего почти на два часа раньше гудка и закончилось пламенной речью Обухова. Объявившего о сокращении рабочего дня на злополучные два часа и вместе с тем о вполне солидной прибавкой к жалованью. Также Павел Матвеевич упомянул о начинающемся наборе рабочих на вторую смену.

– Сам государь отметил важность нашего завода, почтив нас своим присутствием, – торжественно объявил он собравшимся рабочим.

– Ну! Что я тебе говорил? – ткнув локтем в бок, победно сказал Кузьме Макар.

– Да. Макар Макарыч, наши вам извинения, – шутливо поклонился другу Кузьма.

Вскоре, получив долгожданное жалованье, рабочие разбрелись кто куда. Кузьма, шутками отделавшись от зазывающих в кабак друзей, как всегда отправился домой.

– Встречай мужа, с подарками, Светка! – шумно вваливавшись, в комнату заорал Тимохов. – Принимай, – накидывая расписанный причудливыми узорами платок, на плечи любимой жене довольно сказал Кузьма. – Ну повертись, повертись! Дай полюбоваться! – хохоча скомандовал он жене.

– Колька, подь сюды. Молодец, мужиком растешь! Держи две копейки. Дарю. Вот всем по леденцу, – доставая из кармана четыре петушка на деревянных палочках протянул он радостно взвизгнувшей детворе. – Что смотришь Светка? Праздник у нас! Прибавку дали, – сказал Тимохов и высыпал медную мелочь на стол. – Сказали теперь всегда рупь семьсят пять давать будут. Накрывай на стол по праздничному, потом рукав пришьешь, – отбирая у жены порванную на работе одежду весело говорил Кузя. – Ну что стоишь Колька? Как грамоте учишься? Не зря деньги на бумагу с чернилами переводим? Что отец Прокопий? Рассказывай, что нового узнал. Что молчишь? Леденец отобрать?