Сборник - Фантастика, 1975-1976

• Название: Фантастика, 1975-1976
• Автор: Сборник
• Жанр: Научная Фантастика

В сборник вошли новые произведения как известных, так и молодых авторов. Герои повестей и рассказов путешествуют во времени по сверхмагистралям будущего, совершают необыкновенные открытия, стремятся к переустройству мира на основе справедливости и равенства для всех трудящихся людей на Земле. В сборнике помещена статья о русской фантастике, представлен критико-библиографич ский раздел.

---

– Доклад группы Прямого Контакта, - объявил капитан Ле Зуонг.

Прошло несколько дней, и шеф “прямых” Костанди пригласил Виолу посмотреть что-то необыкновенное на Теплых Озерах. Выпросив у Куницына отпуск, Виола с Наилей полетели туда, где шестьдесят второй день бесплодно трудилась группа Прямого Контакта. Третьим в гравиходе был Рагнар Даниельсен, сердечный друг Наили, счастливец, имевший право перключать цвет скафандра с лилового на оранжевый: будучи ксеномикробиологом, он работал также у “прямых”, поскольку имел труды и в области семантики.

С высокого кряжа, куда выполз гравиход, сказочной страной выглядели эти широкие старые кратеры, чистые озера ультрамариновой воды, отороченные оранжевым пухом. Чуткие апельсиновые “зонтики” прядали в стороны от машины, скатывались в тугие, сразу темневшие кулачки. Через полосу сгнивших растений, покрытых бурой пеной, нечувствительно скользнули на синее зеркало и полетели, оставляя хвост легкой ряби.

Справа по борту закипела вода, стали выскакивать и звонко лопаться большущие пузыри, поддерживая столб горячего пара.

Приближался остров, пышный, как шапка из розовых и оранжевых перьев, ветер качал над песчаным берегом бороды воздушных корней. Там ждали, хорошо вписываясь в общую гамму цветом скафандров, двое “прямых”.

Гравиход сытой черепахой лег на пляже - летать над лесом не велел Костанди. Встречавшие ксенопсихологи повели тропинкой, свойски похлопывая Рагнара по плечам и пЪдмигивая девушкам.

Деревья, со стволами хрупкими и сочными, как у герани, пугливо отдергивали края толстых пушистых листьев. Впрочем, ксенозоологи давно уже установили, что и не деревья это вовсе, а животные вроде земных полипов. Все известные колонии химер существовали только в окружении такого живого “леса”; каждая из хим.ер проводила несколько минут в день, присосавшись к стволу или листу “полипа”. (После доклада Куницына “полип” был официально назван “унифицированным хозяином”, поставщиком питательных веществ для всей расы химер.) Светила близкая опушка, в той стороне все громче шипело и булькало, словно гигантский котел с густыми щами. Стали видны тени, мечущиеся в белом тумане, - и, наконец, открылся плоский холм с султаном пара на вершине, носивший название Детский Сад.

Девушки схватились за руки и замерли, открыв маленькие рты, хотя были здесь уже третий раз.

Холм, по кристаллику выстроенный булькающим гейзером, далеко растекался грязно-белыми фестонами, похожими на ноздреватый весенний снег. Сквозь большие и малые поры, зачастую окруженные собственными микрохолмиками, упруго выхлестывали или воздушно курились струи пара. Главный гейзер, тяжелый, ленивый, то прятался, то нехотя поднимал кудрявую голову. И повсюду на холме и в окрестностях, согреваясь подземной благодатью, бурыми лоснящимися одеялами лежали и ползали универсальные химеры. Были они размером не меньше, чем земная океанская манта - наверное, росли до конца жизни, как сомы. На широких темных спинах великанов десятками лежали, прильнув и трепеща краями перепонок, мелкие сородичи размером с морского кота, с камбалу, с ладонь - чем мельче, тем светлее. А вокруг, во всю площадь поля гейзерных отложений, замкнутая стеной леса, кружилась бесчисленная стая, как чаинки на дне стакана. Мелочь слетала наискось и занимала места на гигантских спинах; другие, насидевшись, лихо хлопали перепонками и уносились…

В горячем тумане, в вихре обезумевших одеял двигались оранжевые скафандры. Очередная бессмысленная вахта “прямых”.

Самое ужасное было то, что группу попросту игнорировали.

Химеры не боялись людей и не мешали им. К себе подпускали вплотную, затем неторопливо отползали или отлетали. Им подкладывали ярко раскрашенные иллюстрации к известным теоремам, схемы и тесты - плоды работы нескольких поколений в лабораториях ксенопсихологов. Через громкоговорители обрабатывали химер гудками и писком специального “инфорлинга”, а также серьезной музыкой. Ночью не давали покоя осмысленными сериями вспышек. Пробовали радиоволны, гамма-излучение, инфра- и ультразвук. Шеф группы Спиридон Костанди с отчаяния велел проецировать объемные фильмы о Земле.

Но на подложенные предметы химеры не реагировали вовсе, никакими видами волн и энергий не тревожились, а нематериальность видеокуба обнаружили сразу и теперь летали как ни в чем не бывало, прямо сквозь изображение.

Вообще, ксенопсихологи строили три основные модели Контакта: при взаимном сходстве и коммуникабельности, при разных степенях несходства, вплоть до полного непонимания действий партнера (с условием, что он все-таки определен как разумное существо), при явной враждебности партнера. Здесь же, на Химере, пахло чем-то совсем неожиданным - нежеланием общаться, стойким пассивным заговором.

Сонно бормотал теплый гейзер, и люди третий месяц бродили по Детскому Саду, вплотную натыкаясь на обросших мокрой шерстью, невозмутимо ползающих братьев по разуму.

Воспользовавшись столбняком Наили, Рагнар подкрался сзади и пальцами сильно ткнул ее под мышки, чтобы почувствовала через скафандр. Девушка взвизгнула, искренне испугавшись, и наотмашь ударила кулачком по широкой груди друга. В шлемофоне Виолы довольный смех Рагнара был перекрыт голосом Костанди:

– О, эта ледяная кровь викингов! Он веселится даже перед лицом наших мук…

Спиридон подошел, церемонно согнувшись в поясе и приложив правую руку к сердцу:

– Рад приветствовать юность и красоту… Осмелюсь ли предложить чашечку кофе, сваренного неумело, но от чистого сердца?

Виоле никогда не нравились такие мужчины - горячие, полнокровные, постоянно кокетничающие своим обаянием. Она почему-то не могла представить Спиридона иначе как небритым и потным - хотя ни то, ни другое не соответствовало истине.

И зачем напрашиваться на комплимент, когда все прекрасно знают, что Костанди варит кофе тридцатью двумя способами и на борту “Перуна” у него в этом искусстве соперников нет?

– В крайнем случае предложим ваш кофе химерам. Вы еще не пробовали?

Он разом опустил голову и молча свернул в лес, ведя от опушки к базе. Виола, устыдившись, что необдуманно задела больное место шефа группы, нарочито весело спросила:

– Спиро, а Спиро, я умру от любопытства: зачем вы нас пригласили?

И взяла его под руку. Костанди сразу оттаял:

– А-а, тут намечается некий спектакль с неизвестной развязкой. По расчетам планетологов, утром должен ударить в полную силу гейзер. Он, видите ли, периодически оживляется на короткое время: когда мы впервые облетали Химеру, стоял столбом в четверть километра, а через десять минут увял. Посмотрим, как будет завтра вести себя почтеннейшая публика…

Под куполом базы - уменьшенной копии центральной - с наслаждением сбросили доспехи. Сидели тесно и уютно в интимном свете плафона. Худенькая некрасивая Наиля, с широким лицом и прилизанными короткими волосами, мечтательно оперлась щекой на ладонь, приспособив для опоры локтя высокое мощное колено Рагнара. В присутствии друга Наиля всегда опасливо косилась на красавицу Виолу и старалась быть поласковей с обоими. Массивный, с кожей молочного поросенка на щеках, Даниельсен сказал, далеко расставив рубчатые подошвы и смачно прихлебывая геджахский кофе из,антикварной чашечки: - В старину венгры говорили: хороший кофе должен быть черен, как дьявол, горяч, как адское пламя, и сладок, как поцелуй…

После чего поцеловал Наилю. Молодые ксенопсихологи засмеялись.

– Вот не уснешь сегодня после такой порции, и будет тебе дьявол, - проворчала Наиля.

Рагнар, будучи сторонником движения “естественников”, никогда не спал электросном, а потому призадумался. Однако природная беспечность взяла верх, и он попросил вторую чашку. Спиридон, возбудясь и сверкая маслеными глазами, достал бутылку старого коньяка.

– Вот бесценный дар солнца, - начал он, приложившись губами к ветхой этикетке, - вряд ли известный нашим друзьямхимерам… Вообще, боюсь, что все они - жалкие прагматики, начисто лишенные всякого артистизма. Скучная цивилизация, погрязшая в своих железах внутренней секреции. Что им Гекуба?

– У них есть своя этика, - возразила Вирла, - а значит, и нравственный мир, и какая-то духовная культура, несомненно включающая эстетическое чувство…

– Возможно, - торжественным голосом ответил Спиридон и протянул руку ладонью вверх, - возможно, но насколько эта культура чужда нам! Пускай даже мы когда-нибудь научимся говорить с ними на языке “пифагоровых штанов” и таблицы Менделеева, но и через тысячу лет не понадобятся им ни Шекспир, ни Фидий. - Ладонь Костанди повернулась вниз. - Нет! Ничто не роднит нас, ничто не станет общим, кроме холодной математики…

– Странно, что вы с такими мыслями стали заниматься Контактом, - отозвалась Виола, подобравшись для возможного боя. (Сюда бы язвительного Куницына!) Но Спиридон, благодушно улыбаясь, разливал “бесценный дар солнца” в маленькие хрустальные рюмки-колокольчики и журчал при этом: - Вот-вот, Mнe и самому странно, уважаемая Виола Вахтанговна… Наверное, просто люблю вращаться среди оптимистов. Как-то молодеешь в столь пылком обществе… Кстати, вы обратили внимание, что это ваш соотечественник - “Варцихи”?