Сборник - Фантастика, 1975-1976

• Название: Фантастика, 1975-1976
• Автор: Сборник
• Жанр: Научная Фантастика

В сборник вошли новые произведения как известных, так и молодых авторов. Герои повестей и рассказов путешествуют во времени по сверхмагистралям будущего, совершают необыкновенные открытия, стремятся к переустройству мира на основе справедливости и равенства для всех трудящихся людей на Земле. В сборнике помещена статья о русской фантастике, представлен критико-библиографич ский раздел.

---

Замуж выходят за человека, за достаток, за покой и уют, за любовь. А я не человек, я - сердце. С сердцем же спать не ляжешь. И по сердцу не будешь тосковать, не будешь ждать с работы: у него “неработы” нет. И в кино с ним не пойдешь, и в театр, и в гости… Деньги в дом оно тоже не принесет. Вот так-то вот, человек-сердце… Что тебе остается, давай подумаем… Только многого не придумаешь. Бегай! Помогай слабым, ублажай сильных. Усердствуй… Слово-то какое правильное. Что делать человеку-сердцу? Усердствовать, не иначе…” - Вертай сюда, молодец! А теперь держи монету. Поймал?

Силен, расторопный… Купишь сигарет! Мои все вышли, так не побегу же я, коли ты на это дело есть. И вообще бегай по нашей улице чаще: хорошее это дело, когда Бегуны по улицам носятся… Сдачу оставишь…

– Куда, прыткий? Ко мне, что ли, и заскочить нельзя уже?

Мало ли что, дел много. Привесил бы себе на шею колокольчик, чтобы издалека слышно было. А ведь это мысль! Так и быть, я тебе этот колокольчик сам куплю. От тебя-то не дождешься, чтобы бежал и кричал, мол, люди добрые, вот он я, кому чего надо? Мне чего надо? А я уж и забыл… Ах вот чего. Поищи-ка в киосках газету с кроссвордом. Сегодня же суббота, должен быть. А не найдешь - заскочишь: мол, нету. Чтобы не волноваться из-за тебя попусту.

– Алле, алле! К тебе обращаются, бегун-тугодум! Парня моего не видал? Опять куда-то с гитарой удрал. Как найдешь - скажи: дома к ужину ждут. Как это, где искать? А я знаю?…

“Вот, пожалуйста, парня ей надо найти. Может, мне самому парня хочется. Или девчонку. Но даже если бы и мог я детей завести - что с ними было бы? Тоже бегунами родились бы?

Может, нет, а может, и да. Дети-бегуны… Страшно! Несчастная порода бегунов…

И почему это все рано или поздно на голову садятся? Вид мой не нравится? Действительно, нелепый, но зато удобный. За неполноценного считают? Или знают, что у меня -выхода другого нет - только бежать? Так ведь бег-то мой для них благом оборачивается! А может, во мне никто уже человека не видит?

Рикша, живой велосипед, почтовый ящик с ножками, автобус…

Ох, сердце, не остановится ли, а? Возьмем да и встанем как вкопанные. Вместе…” “Жить-жить, жить-жить…”

– Дяденька, постойте на секундочку. Мы давно хотели вас вопросить, только вы все мимо да мимо бегаете. Мама говорила, вам все время бегать надо. Всегда-всегда. Мы тоже так хотим, но у нас не получается. Может, вы покатаете нас на себе, а? Мы в лошадки играем…

С легкой ношей, с легким сердцем, легкими ногами - по тропинкам, через ручьи, полями, лесами, навстречу ветерку. Все той же воздушной поступью пятнать пространство, тиканьем шагов отмеривать время; лететь вперед, оставляя за собой невидимые бурунчики; четко печатать след на разлапистом папоротнике, взвихривать пыльцу диких цветов; не замечать дождя, духоты, зноя; плыть-качаться-лететь-струиться; раскачиваться в ритме, такте, радости… И не оборачиваться - все впереди.

И не останавливаться. Теперь уже никогда не останавливаться…

ЮРИИ КУРАНОВ ЗВУЧНОСТЬ ЛЕСА

Являться муза стала мне, А. Пушкин В глубине ели, в самой тишине ее, тронуть смычком скрипку - и звук пойдет по всему стволу, по каждой ветке. Ель замрет от звучания, сделается тоньше и стройнее, а хвоя засветится, словно упала роса или расцвел иней. Не нужно приближаться к ели ухом, только приложить ладонь, но ладонь должна быть добрая.

Так стоять можно долго, на лице ощущая не ветер, а дыхание ветвей. Дорога пусть уходит пока одна, спускается под уклон почти к самому озеру и тоже замрет на берегу. Там березы столпились. Береста их порозовела при низком свете солнца, как розовеют на морозе щеки. Озеро заснежено, даже неприметны берег::. Ходит по середине озера ворона и что-то бормочет себе под ног. А что бормочет, разобрать издали трудно. Пора шагать дальше, отнять ладонь от ели, от ее ствола и чувствовать на ходу, как в ладони еще живет и чуть замирает мелодия.

Андрей снял шапку, тряхнул головой и зашагал дорогой под гору, поскальзываясь ботинками по наезженному снегу и полуприкрыв глаза. Он шел, и мелодия теперь двигалась как бы чуть впереди и как бы вела его своей дорогой. Справа осталось озеро. Снег на нем был странного свечения. Ворона поднялась и улетела. “Действительно, озеро маленькое, недаром прозвали его Маленец. - подумал Андрей. - Светлое. Тихое”. Ворона каркнула и улетела на холм. Там села на березу тяжело, так что снег с веток посыпался и засверкал на лету. Где-то ударили в колокол. Помедлили, ударили еще, уже в другой колокол. Ворона посмотрела в сторону звона, поднялась и улетела совсем.

Скрылась.

Теперь дорога пошла в горку, а вокруг стояли большие сосны. Мороз усиливался, и тонкие алые чешуйки коры скручивались. От них шел шелест, какой порою слышится, когда на стуже застывает горячий печной дым. Синие тени лежали на сугробах и ползли вверх по взгорку. Впереди, на повороте, показалось Андрею, кто-то сидит за сосной в белой куртке, распустил волосы, а голубой платок положил на колени. Андрей приблизился, но под сосной лежала только тень. Тоже синяя. Тень уходила далеко в.глубь леса, и поперек тени положен был заячий след.

Вдали струились дымки поселка, виднелись молодые березки, тесно посаженные вдоль улицы. Дверь на крыльце знакомого дома была открыта. Андрею все чудилось, будто кто-то пробегает стороной от сосны к сосне, бесшумный. И, подходя к крыльцу, Андрей чувствовал, что смотрят ему в спину и вместе с ним вслушиваются в звуки скрипки.

На крыльце под крышей, на перекладине, Андрей нашел ключ. Отпер дверь в квартиру, что по коридору справа. А за дверью слева гремели шумные голоса и хлопали тысячи ладоней, играла музыка. Можно было понять, что там смотрят хоккейный матч и слушают одновременно приемник.

Заснул Андрей спокойно и видел то, что его окружало.

Дорога, озеро, снега, квартира в деревянном доме, пустом на время командировки друга… И книги по полкам, постегивание ветвей за стеной… Все звучно в этом деревянном доме, слышно, как мороз ходит по соснам, как вытекает ключ под горой в Сороть. И, уж конечно, слышно, как отбивает час за часом в колокол время. Может, время всегда течет именно так, что каждый час отбивается звучно?

Пускай идут сюда хруст ветвей, и поступь мороза, и течение ключа, и течение дороги. И синие длинные тени, ползущие по снегам, и заячий след поперек теней. Только зачем этот грохот, кому это нужно в полночь сидеть и слушать приемник? Смотреть и смотреть, не уставая, телевизор?

Андрей забылся и остался среди леса на дороге, что течет через гористый сосняк. Хлопья снега среди хвои перебирает ветер. Те рассыпаются, а потом долго висят в воздухе. Теперь здесь и там воздвигаются по лесу хоромы, из блеска и шелеста сотканы их стены. Но порой ветер налетает с силой, и хлопья падают на сугробы со звуком глухим и точным. Тогда кажется, что где-то далеко за горой скачут кони. И похоже, в ярком свете солнца будто сидит у дороги кто-то в светлой куртке, голубой косынке и держит в одной руке длинную полоску света. И раскачивает ее, и перекладывает с места на место между синими тенями сосен да елей. И другой рукой ее, эту полоску, расчесывает. Да, расчесывает большим гребнем из багряного легкого камня, который тоже светится, и от него по лесу снизу вверх лучи да блики. Не знаешь, глаза нужно зажмурить или все же смотреть. А только зажмуришь глаза - проснешься…

Большое и высокое за окном утро. На яблоне раскачиваются снегири, смотрят в комнату. В комнате немного морозно. Пахнет свежими сосновыми дровами. Надо бы затопить печку.

А снегири переговариваются, покачивают головами. Ни дать ни взять, зовут к себе за дверь, на воздух. Под небо.

В соседней квартире в два голоса работают приемник и телевизор.

* * *

В лесу легкий ветер перебирает иней, и тот как бы освещает дорогу мелкой зернью. И в ярком солнце видно, что стоит кто-то на дороге впереди. И не уходит, а так себе, шагает. В косынке синей, коротком пальто березового цвета, в валенках, похожих на сапоги. И чуть размахивает веткой в правой руке. Поднимет голову и смотрит на деревья, в небо. Стоит и словно ждет.

Андрей поравнялся с девушкой. Она подняла руку и перегородила дорогу веткой, Андрей остановился.

– Почему вы не идете дальше? - спросила она.

– Как же я могу дальше идти? - отозвался Андрей.

– Хорошо. Идите. - Девушка убрала ветку.

Андрей продолжал стоять.

– Идите же, - сказала девушка.

– А вы останетесь?

– А мне все равно, - шевельнула девушка плечом. - Я могу стоять, могу идти.

– А можете и лететь?

– Могу и лететь.

Андрей наклонился, взял горсть снега, смял в снежок и бросил вниз вдоль дороги. Снежок покатился далеко и, поблескивая на солнце, рассыпал вокруг синеватые искры.

– Вот совсем другое дело, - сказала девушка и побежала за снежком.

Подхватила снежок и спрятала за спину. Андрей приблизился. Девушка швырнула снежок.