КОБ - Психологический аспект истории и перспектив нынешней глобальной цивилизации

• Название: Психологический аспект истории и перспектив нынешней глобальной цивилизации
• Автор: КОБ
• Жанр: История

В материалах Концепции общественной безопасности в Достаточно общей теории управления (ДОТУ) есть раздел, который многие читатели пропускают, находя его абстрактным и потому слишком сложным для понимания или никчёмным для практики: это — “Процессы в суперсистемах: возможности течения”. Однако, поскольку человечество и биосфера Земли — взаимное вложение двух суперсистем, то названный раздел очень даже прикладной и его освоение необходимо для понимания истории, перспектив и выработки политики. Но он действительно не осваивается мимоходом: для этого требуется выделить время, чтобы прочитать его от начала до конца за день или за два, не отвлекаясь на другие дела и соотнося разные фрагменты его текста друг с другом, и уже после прочтения переосмыслить, соотнося весь текст с жизнью общества. В настоящей записке речь пойдёт о тех же процессах, что и в названном разделе ДОТУ, но большей частью в конкретно-научной и социолого-поли­ти­ческой терминологии, а не в терминологии ДОТУ.

Предлагаемый материал рекомендуется в первый раз прочитать игнорируя сноски, объём которых составляет порядка 40 % от объёма основного текста (без приложений), для того, чтобы сформировать общие целостные образные представления о разсматриваемой проблематике. Отвлекаться при чтении на сноски — значит препятствовать этому процессу, разрывая его на куски. Сноски лучше прочитать потом — отдельно или при вторичном прочтении работы и её отдельных фрагментов.

---

Психологический аспект истории и перспектив нынешней глобальной цивилизации

Введение

Утверждение о действии в истории надгосударственного управления глобального характера, осуществляемого на протяжении многих веков[1] посредством масонства его хозяевами, многим представляется бредом, не имеющим реальных оснований в прошлом и в настоящем. Тем не менее, даже такие авторитетные издания как “Со­вет­ский энциклопедический словарь” сообщают о масонстве следующее:

«МАСОНСТВО (франкмасонство) (от франц. franc maзon — вольный каменщик религ.-этич. движение, возникло в нач. 18 в. в Англии, распространилось (в бурж. и дворянских кругах) во мн. странах, в т.ч. России. Назв., орг-ция (объединение в ложи), традиции заимствованы М. от ср.-век. цехов (братств) строителей-каменщиков, отчасти от ср.-век. рыцарских и мистич. орденов. Масоны стремились создать тайную всемирную орг-цию с утопической целью мирного объединения человечества в религ. братском союзе[2] (выделено нами жирным при цитировании). Наиб. роль играло в 18 — нач. 19 вв. С М. были связаны как реакц., так и прогрес. обществ. движения» (“Советский энциклопедический словарь”, изд. 1986 г.).

Что касается выделенной нами жирным в цитате фразы, то по существу “Советский энциклопедический словарь” так — прямо и недвусмы­с­ленно — сообщает: деятельность масонства состоит в осуществлении тайного всемирного политического заговора. Т.е. масонство издревле работает на осуществление некоего проекта глобализации. Насколько цель осуществить тот или иной проект глобализации видится утопичной (т.е. объективно неосуществимой), зависит от тех представлений об управлении как искусстве, которые свойственны тому или иному человеку персонально. В обществе всеобщего управленческого невежества утверждение о многовековом действии глобального надгосударственного управления — представляется бредом.

Но для тех, кто достаточно управленчески грамотен и внимателен по отношению к истории и текущей политике, действие глобального надгосударственного управления на протяжении многих веков — объективная данность, к которой люди однако относятся по-разному.

1. Кризис надгосударственного управления

 Во Франции 29 мая и Голландии 1 июня 2005 г. состоялись референдумы по вопросу принятия (ратификации) Конституции Евросоюза. В обоих государствах население высказалось против[3]. Практически одновременно опросы в ФРГ показали, что более 40 % опрошенных предпочли бы отказаться от евро и вернуться к марке, а евро поддерживают несколько более половины опрошенных при весьма незначительной доле тех, кто не определился во мнении. И в Италии один из министров действующего правительства высказался за возобновление обращения лиры, а изрядное количество бывших в прошлом в обращении лир, намного превозходящее реальную ёмкость коллекций нумизматов, итальянцы не обменяли на евро. На таком общеевропейском фоне правительство Великобритании не то, что бы вообще отказалось от проведения аналогичного референдума по вопросу о принятии Конституции Евросоюза, но перенесло его на неопределённое время, дабы не терять умности лица. К 17 июня Дания, Португалия и Ирландия заявили о переносе на неопределённое время референдумов, а Швеция объявила, что не ратифицирует Конституцию Евросоюза до тех пор, пока Франция и Нидерланды не проведут повторных референдумов. Вопрос о том, что делать дальше с Конституцией Евросоюза стал одной из тем саммита руководителей государств Евросоюза в Брюсселе в середине июня, и не по одному ключевому вопросу главы государств не смогли договориться.

По существу события в странах Европы начала июня 2005 г. показали, что на протяжении последних нескольких десятилетий политика, направленная на создание так называемой «единой Европы», выражала не политическую волю её народов[4], а представляла собой проведение в жизнь проекта, хозяева, сценаристы и менеджеры которого относились и относятся к населению стран Европы как к «этнографическому сырью», из которого они могут лепить «единую Европу» по своему усмотрению. А когда один из этапов проекта предстояло завершить процедурой якобы общенародного признания Конституции Евросоюза, произошёл сбой в системе: оказалось, что «компостирование»[5] мозгов обывателей было недостаточно эффективным, вследствие чего толпа проголосовала против предложенной ей Конституции Евросоюза.

Этот явный сбой системы надгосударственного правления можно подавать задним числом как выражение истинной демократии: людям, дескать, не понравилась общеевропейская Конституция — вот они свободно и проголосовали против неё; да и вообще они голосовали, не против Конституции, а против своих правительств, а голосование по Конституции Евросоюза просто подвернулось им под горячую руку как открытая возможность выразить своё недовольство «цивилизованным способом». Согласие с такой оценкой возможно на основе представлений о том, что прошлая история и текущая политика представляют собой поток разрозненных случаев-фактов, от непредсказуемого воздействия которых одни выигрывают, а другие проигрывают подобно тому, как это произходит в лотереях. Но при более глубоком взгляде на глобальную политику последних нескольких десятилетий провал референдумов в двух странах и прочее означает, что за спиной европейских обывателей на протяжении нескольких десятилетий от их имени проводилась политика в русле определённого сценария, итогов которой обыватель не признал.

По существу провал обоих референдумов означает, что реальной демократиикак выражения коллективной воли большинства благонамеренных людей в государствах Европы нет.

А вот если бы в Европе была действительно демократия, а не ширмы демократических процедур вокруг политики, проводимой закулисной масонской мафией по её усмотрению, то Европейский союз складывался бы иначе, его Конституция была бы содержательно иной[6], и она не провалилась бы на референдуме.

Итоги же референдумов во Франции и Голландии и реакция на них заправил и правительства «Ве­ли­кобратании»[7] означают, что в разсматриваемом случае произошла потеря надгосударственного управления.

И есть основания полагать, что этот сбой представляет собой не единичное событие, а выражение системной тенденции:

Европа утрачивает управляемость как свойство объекта, в отношении которого носители некой субъектности имеют цели управления и осуществляют управленческую деятельность.

Также ни для кого не секрет, что и в итоге двадцати лет реформ в России не воплотился в жизнь ни один из прежних идеалов: в разочаровании пребывают и приверженцы коммунизма, доверившие его судьбу лицемерам — сначала Горбачёву, а потом Зюганову; и «ро­ман­тики» либералы-диссиденты, надеявшиеся на скорое становление гражданского общества, в котором свобода личности (включая и свободу частного предпринимательства) сочеталась бы с высокой степенью личной безопасности и защищённости; и зарубежные и международные заправилы проекта «Перестройка», которые затевали его в том числе и с целями 1) повышения в их проекте глобализации производственной отдачи хозяйственной деятельности на территории СССР и 2) переориентации военного потенциала России на защиту государств НАТО и западного проекта глобализации в целом от разнородных «угроз», потенциально изходящих из небиблейских культур Азии.

При этом надо понимать, что обеспокоенность ряда публичных политиков США и других государств Запада становлением и судьбами «демократии» в их понимании в других регионах планеты выражают всего лишь стремление заправил масонства усилить свою власть в том или ином регионе на основе хорошо отлаженных ими организационных форм «машин голосования», «системы разделения властей», «независимости журналистики» (от общества, которому она «компостирует мозги») и «соблю­дения законности» (всегда более или менее избирательного “соблюдения” законности), при полном игнорировании, а точнее — тотальном подавлении — какой бы то ни было местной исторически сложившейся этнопсихологической и культурной специфики.

Если видеть этот аспект проведения закулисной глобальной политики, то неизбежен вывод, что заправилы проекта глобализации на основе Библии, олицетворяемые в практической политике государствами Запада и прежде всего — США, не достигают поставленных целей не только в Европе, но и в Ираке, и в Афганистане (и следует ли им влезать в иранские дела — вопрос особый[8]).

Т.е. кризис утраты регионами управляемости (как свойства объекта) в проекте глобализации на основе субъективной универсализации принципов культуры Запада (по её существу — библейской культуры) обостряется на протяжении последних двадцати лет как минимум. Этот кризис носит глобальный характер, и «парадокс» состоит в том, что он развивается при казалось бы вполне благополучном управлении в обществах так называемых «развитых стран»[9].