Патриция Галлахер - Искры под пеплом

• Название: Искры под пеплом
• Автор: Патриция Галлахер
• Жанр: Исторические любовные романы

Только что закончилась Гражданская война между Севером и Югом США. Юная неутешная вдова Гарнет Лейн, живущая на севере страны, по совету своего врача отправляется для поправки здоровья в Техас. В пути она знакомится с бывшим майором-южанином Брантом Стилом и вскоре замечает, что он небезразличен ей. Пароход, на котором они путешествуют, терпит крушение. Чудом спасшиеся молодые люди не могут отдаться своему чувству, так как бывший солдат хранит в своем сердце страшную тайну…

---

Через несколько часов после вашего отъезда неясные сомнения и страх стали терзать нас.

Затем пришли новости о той ужасной катастрофе на Миссисипи. Как же мы были счастливы, когда из вашей телеграммы узнали, что вы спаслись!

Мы понимаем, что вы пережили ужасное потрясение, но, пожалуйста, как только почувствуете себя лучше, сообщите нам побольше подробностей.

Дженни написала, что вас спас благородный молодой человек из Луизианы, которого мы очень хотели бы отблагодарить. Не знаешь ли ты его адреса? Надеемся, почтовое сообщение между Севером и Югом скоро наладится, и корреспонденция будет доходить проще и быстрее…»

Гарнет пробежала взглядом мелко исписанные страницы, а затем принялась медленно перечитывать их, боясь что-нибудь пропустить. Ни одного упоминания о Дени…

Гарнет присела на край узкой кровати, некогда принадлежавшей ее покойное кузине, которую она никогда не видела и которая, как она считала, стала жертвой этого «целительного» климата, и погрузилась в грустные размышления. Что может быть лучше длинного, подробного письма из дома?

Элеонора в красках расписывала погоду в Авалоне, содержание церковной проповеди и расспросы соседей о жизни Гарнет и Дженнифер в Техасе.

Гарнет снова взяла письмо:

«Папа передает тебе привет, моя дорогая. Он в восторге от прекрасных книг и манускриптов, подаренных вашим спасителем из Луизианы. Знаешь, в последнее время он очень много времени проводит на фабрике, поскольку возобновились поставки хлопка с Юга.

Надеюсь, у вас там есть приличный портной, так как я решила прислать вам несколько симпатичных отрезов на платья и журналы с последними моделями. Ободки все еще в моде, хотя и не такие широкие. Зато по три нижние юбки теперь уже никто не носит ни в Париже, ни в Нью-Йорке. Шляпки же украшают одновременно и цветами, и вуалью».

Гарнет улыбнулась, читая это место, а потом подумала с досадой, что во всем Лонгорн Джанкшин подобные сведения могли бы заинтересован., кроме Дженни, одну только мисс Ли.

Артисточка уже два раза ездила В Сан-Антонио, обновляя свои туалеты. С заряженным револьвером в руке она сама правила взятым напрокат экипажем, отказавшись воспользоваться роскошным выездом Салли Фосса.

Она оставалась по-прежнему верной Бранту, приезжавшему к ней с ранчо Дюка каждую субботу Благодаря своему опыту ведения скотоводческого хозяйства и знанию бухгалтерии он получил должность управляющего ранчо.

Гарнет старалась избегать встреч с Брантом, когда он заходил в лавку делать покупки или просто засвидетельствовать свое почтение. В ковбойском наряде он выглядел очень привлекательно и мог стрелять и ездить верхом не хуже самых отчаянных парней. Загар на его лице стал еще темнее, а возле глаз образовались расходящиеся лучиками морщинки, так как он много времени проводил на солнце.

Гарнет непроизвольно прижала письмо к груди. Ее охватила острая тоска по дому. Вместо бескрайнего моря сухой травы, расстилавшегося под окнами, ей захотелось увидеть голубые волны океана, омывающие Лонг Айленд.

Глупенькая девочка, сколь многое в этой жизни она считала само собой разумеющимся! Например, возможность все время видеть любимое лицо матери с его тонкими чертами в обрамлении роскошных пепельно-серых волос. Или коренастую фигуру отца, его огненно-рыжую бороду и густую шевелюру. Боже, как они далеко! Увидит ли она когда-нибудь снова своих родителей, их уютный белый дом колониальной постройки и великолепный сад? Она соскучилась по старинной обстановке и даже по мягкому креслу в закрытой лоджии гостиной, где девочкой провела сколько времени, читая или наблюдая за падающим снегом.

Странички письма задрожали в ее руках, как листья на осине. Элеонора преднамеренно ничего не сообщала о памятнике погибшим в Гражданской войне, но Гарнет знала, что его сооружение скоро завершится и на гранитном постаменте будут начертаны имена павших героев. Им будет посвящена торжественная церемония, и ежегодно будут воздаваться посмертные почести и… о Боже! Не лишит ли она Дениса Роберта Лейна заслуженной славы из-за своего ничем не обоснованного упрямства? Нет! Она же не получала официального извещения о его смерти. Ужасно было бы похоронить его, когда он, может быть, и не умер.

Гарнет не слышала, как Дженни вошла в комнату, и вздрогнула, услышав ее голос:

— Ах, какое у тебя замечательное длинное письмо! Мне надо, наверное, обидеться, ведь для меня прислали послание гораздо короче. Не хочешь его прочесть?

— Не сейчас, тетушка. Я прочту твое письмо завтра или послезавтра, тогда время до получения следующего не покажется таким длинным. Но ты можешь прочитать мое.

— Нет, я сделаю так же. Всегда надо иметь что-нибудь на дождливый денек, и хорошо, когда это — письмо из дома. Ты умная девочка, Гарнет, и я считаю, способна здраво мыслить.

— Идти на компромисс, тетя Джен. Уверена, когда вернемся, жизнь должна стать сплошным компромиссом. И будет наполнена самоотречением.

Дженни постаралась отвлечь ее от унылых мыслей:

— Угадай, кто сегодня должен приехать?

— Ваш герой-мятежник, конечно, кто же еще. Ведь сегодня суббота.

— Ты не должна ставить ему в вину его южное происхождение, Гарнет. Я уверена, он поступал так, как считал правильным, ведь и наши мужчины действовали в соответствии со своими убеждениями.

— Слишком рационально, тетя.

— Увидишься с ним, если он зайдет?

— Нет. Что-то я сегодня неважно себя чувствую, — сказала Гарнет тоном, не допускающим возражений.

— А выглядишь ты неплохо. И цвет лица свежий, и поправилась ты на фунт или даже два.

— Да уж на мясе и картошке… И молоко от джерсийской коровы миссис Мэйсон скорее похоже на сливки.

— Точно. Из него получаются замечательные масло и сыр. Я как раз утром взбила свеженького масла. Мы будем на ленч мазать им горячий хлеб, а сверху — еще вишневый джем от мистера Слэттери. А потом ты сможешь вздремнуть.

— Есть и спать, спать и есть, — недовольно фыркнула Гарнет. — Вот уж если от чего я тут умру, так это от скуки!

— Но ты в этом сама виновата. Мистер Стил смог бы внести разнообразие в твое существование, если ты позволишь ему бывать у нас.

— Очень мне нужно его видеть, — нервно пробормотала Гарнет.

— Брант сказал Сету, что Дюки скоро устроят праздник. Приглашено все графство. Гарнет нахмурилась.

— Это значит, что на глазах у всех леди в красном повиснет у Бранта на одной руке, а обезьяна — на другой.

— Ах, Гарнет, ты просто невыносима. Да ведь все изменилось бы, прояви ты к нему хоть малейший интерес.

— Но он мне совсем не интересен.

— Это ты просто вбила себе в голову, дорогая, и поэтому-то ты так одинока и несчастна, — парировала тетя и вздохнула. Кажется, она сказала лишнее. Не нужно было затрагивать эту тему, зная, как племянница реагирует на такие разговоры.

Глава 11

Доктор Берт Уорнер приехал в Техас сразу после окончания медицинского колледжа в Бостоне. Первыми его пациентами стали те двадцать четыре семьи, с которыми он двигался в фургонах на Запад. Лихорадка и понос, переломы, раны от индейских стрел и даже роды — одним словом, работы ему хватало. За те долгие годы, что он провел в Техасе, он нес службу в нескольких фортах и на аванпостах, а в одном из фортов познакомился с дочерью коменданта и женился на ней.

Милдред Кэйд было тогда лишь шестнадцать — девочка, еще только собиравшаяся стать женщиной, к тому же весьма хрупкого сложения. У нее была почти плоская грудь и узкие бедра, но, как часто случается с женщинами подобного типа, она быстро забеременела. Эта беременность огорчила Берта, так как он понимал, чем она грозит Милдред. Он старался сдержать вес плода, посадив Милдред на строгую диету. Однако ребенок поглощал все, что она съедала, и быстро рос, сильно деформировав ее фигуру. Глядя на жену, очень плохо переносившую беременность, Берт чувствовал себя похотливой скотиной, изнасиловавшей беспомощную маленькую девочку. По мере приближения родов лицо Милдред становилось все более бледным и осунувшимся, а в ее больших карих глазах застыли тоска и ужас.

Когда роды начались и Берт понял, что обычным путем ей не разрешиться, он начал думать о кесаревом сечении. Но беда была в том, что ему никогда не приходилось делать подобной операции и он даже не видел, как ее делают другие. Берт испугался, что Милдред умрет у него под скальпелем. Пришлось прибегнуть к помощи инструментов. Однако плод не желал покинуть лоно матери, и его удаление грозило разрывами и обильным кровотечением. Расширитель и щипцы оказались бесполезными. Берт принялся помогать ей руками. Прошел день, и прошла ночь. Наконец последние силы, и так истаявшие за прошедшие девять месяцев, совсем покинули ее. Милдред умерла от физического истощения, ребенок задохнулся внутри нее.

В столярной мастерской форта солдаты сделали специальный гроб, чтобы скрыть деформацию ее фигуры, поскольку Берт отказался резать тело и удалять мертвого ребенка. Ее похоронили на военном кладбище, и в течение последующей недели безутешный супруг проводил все ночи на ее могиле. Он безжалостно корил себя за случившееся, объявил, что не способен быть врачом, и уволился с армейской службы.