Софья Ролдугина - Ключ от всех дверей

• Название: Ключ от всех дверей
• Автор: Софья Ролдугина
• Жанр: Фэнтези

У нее есть ключ от любой двери, но нет желания их открывать. Она может рассмешить любого, но сама не любит смеяться. Вокруг нее много людей, но они не могут прогнать ее одиночество. Говорят, она безумна. Да и сама она почти уверена в этом… Познакомьтесь — Лале Опал, шут Ее величества.

---

— А теперь о Приливе, — я глядела на Ларру, не отрываясь. На его лице промелькнула тень неуверенности… Он заметил, что вино странное на вкус? Государь столь сведущ в западных отравах? Или сила его может противостоять любому яду — как у первого в раскладе Дома Плаща и Кинжала, принца Кэрри Калум?

Я опускаю глаза.

Прочь, сомнения. Я должна испытать Ларру. Ошибусь — значит, такова моя судьба. Она и так уже слишком замарана и изломана, чтобы бояться лишней трещины…

Сейчас — или никогда.

— Прилив — не просто бедствие, что приходит из моря. Это сила, которой можно овладеть… если найдется человек, готовый взять на себя кровь многих и многих, пойти на предательство и убийство, умеющий лгать с улыбкой… Безумец, так отчаянно желающий власти, что перед этим желанием меркнут любые доводы рассудка… — перевожу взгляд с одного лица на другое, пока не впиваюсь глазами в государя Дома Раковин и Песка. — О, Ларра Ночной Бриз, Лорд Волн… ты — этот безумец?

Он открывает рот — мне кажется это страшно медленным — нахмуривает брови… и вместо гневного «нет» произносит:

— Да.

— Ты желал призвать прилив, завладев раскладом Дома Камней и Снов? — повторяю вопрос иначе.

В глазах Ларры появляется ужас, но непослушный язык вновь подводит владыку:

— Да.

— Ты… — начинаю я в третий раз, но меня заглушает ропот голосов. Гневные выкрики, презрительные шепотки.

Ларра вдруг теряет королевскую самоуверенность и величественность. Он зажимает рот руками, а из глаз его текут слезы, мерцающие, словно жемчужины.

Мальчишка. Запутавшийся мальчишка, которого чуть не свело с ума обещание невероятной силы Прилива. Ларра не изображал из себя несведущего в интригах юнца — он и был таковым.

— Смерть предателю! — кричит кто-то из совета.

— Я невиновен! — сквозь слезы восклицает Ларра, и синие локоны рассыпаются по плечам. Но ему все равно — он смотрит лишь на королеву, бледную, потемневшую лицом, разгневанную, сурово поджавшую губы. — Я не знал, что придется убить тебя, Тирле! Теперь я ничего не хочу! Я ведь не успел ничего сделать… ты простишь меня?

Мне становится горько. Каждое его слово — правда. Но он прибыл в Дом Камней и Снов только с одним желанием — подчинить расклад и принести его в жертву Приливу.

А Тирле не прощает предателей. Мне ли не знать.

— Смерть! — кричит кто-то вновь.

Королева опускает ресницы. А губы беззвучно повторяют:

"Смерть!"

Вокруг стоит такой шум и гам, что я почти упускаю мгновение, когда из Ларры начинает хлестать сила… а дворец содрогается под упругими ударами подземных потоков.

Несмотря на то, что многие ожидали такого исхода — поднимается паника. Небо набухает грозой, врываются в окна потоки воды… Волшебник пытается утихомирить стихию, Держатель Мечей и Страж Покоя оберегают беззащитных людей… но все идет не так, не так! Слишком велика оказалась сила Ларры, слишком он испуган, а совет ведет себя, как стадо баранов.

Тирле вскидывает руки, призывая тени. Но могущество первой в раскладе не делит на своих и чужих, оно поражает всех… Пятна мрака выползают из углов, как уродливые слизняки. Скользят — быстро, так быстро! — к Ларре…

Хохочу сквозь слезы. Неужели судьба королевы еще злее моей — заточить в тенях возлюбленного собственными руками?

Кричит Кокетка, которую задело краем силы Тирле. Нанеле затягивает в сгусток мрака медленно, но неотвратимо… На какое-то мгновение зал замирает в суеверном ужасе, но попытаться спасти леди Хрусталь — значит, занять ее место. Мрак хищен — он поглотит любого, кто окажется рядом. Расклад знает это, а люди совета слишком дорожат своими жизнями… Нанеле обречена — никто не окажется настолько безрассудным, что…

— Держитесь! — растрепанный светловолосый волшебник падает на колени рядом с пятном и протягивает руку Нанеле. И — оглядывается на меня. Со странным выражением лица — сомнение, торжество, боль, надежда. — Держитесь, леди! Я вытащу вас, не оставлю здесь… одну!

Сердце мое осыпается каменной крошкой.

Мило. Благородный идиот.

Только не он. Кто угодно, только не он!

Бросаюсь вперед без раздумий — под серебряный перезвон колокольчиков.

Я быстрее человека. И сильнее. Я могу и успеть.

А если и не успею… Наплевать. Моя жизнь не стоит ничего. Чем вечное ожидание в одиночестве — лучше погружение в мир теней, ночных кошмаров и пророческих снов.

Тоже — вечное…

Успеваю в последний момент — выдернуть и извивающегося от боли Мило, и потерявшую уже сознание Нанеле… отбросить их подальше, прямо в руки подоспевшему Стражу — в безопасность…

…и замереть у края темной бездны, ловя взгляд Мило.

Ты простил меня? Мило…

Светлые, слипшиеся от влаги ресницы поднимаются.

Тьма манит обещанием покоя.

Прошу, скажи, что я нужна тебе. Помани за собой.

Но в его глазах — все та же тень обиды и непонимания. Мило хочет что-то сказать — губы шевелятся беззвучно… и он отводит взгляд.

Я… не нужна ему больше?

Осколки сердца превращаются в пыль. Нет ничего в груди…

Шагаю назад — и, раскинув руки, падаю навзничь.

Тьма принимает меня… и в самый последний миг чудится — только чудится, я не смею себе лгать — звонкий крик:

— Госпожа, нет! Лале!

И — на самой границе сознания:

— Не лезь за ней, дурак! Ее уже не вернешь…

Раньше я считала, что тьма — это подобие света. Нечто неощутимое, эфемерное, зрительный эффект… Теперь мрак для меня обрел запах и вкус — горький миндаль и соль. На ощупь — словно ласковый бархат.

Я плаваю в тенях, как в речном потоке. Без сомнений, без раздумий… Я — воплощенный покой.

Просыпаюсь резко — от пощечины, злой и обидной.

— Поднимайтесь, леди, — надменно возвещает голос. — Сколько можно лежать без дела.

Открываю глаза и сажусь. Вокруг меня — черное ничто, в котором вьется серебряная дорожка. На ней я и лежу, а рядом стоит и стучит нетерпеливо каблуком девушка с синей повязкой на глазах. В руках ее белый веер из резной кости.

— Слепая Судьба? — еще один бесполезный осколок разбитого витража.

— Верно, — склоняет она голову. — Поднимайтесь, леди. Вам предстоит нелегкий путь, если вы желаете вернуться.

Ответ рождается на губах прежде, чем я могу его осознать:

— А если не желаю?

Твердая рукоятка веера пребольно бьет мне по лбу.

— Желаете, леди, желаете. Так что поднимайтесь немедленно и идите вперед, — она брезгливо поджимает губы. — Благодарите этого несносного мальчишку, Шута. Он останется мне должен за ваше возвращение.

Желание спорить пропадает. Встаю на ноги, оглядываюсь… Дорога ведет лишь в одну сторону. Пара шагов назад — и обрыв в ничто.

— Где я?

Судьба отчего-то радуется:

— О, проявляете любопытство? Это очень, очень хорошо! Значит, безумие не завладело вами полностью, леди. Мы на Сумеречных путях, Лале, — неожиданно тепло обращается ко мне она. — Чтобы вернуться, вам нужно пройти по этой дороге до конца. Не бойтесь ничего.

Девушка осторожно подбирает юбки, словно готовясь к прыжку.

Мне становится жутко.

— Я останусь здесь… одна? Вы уходите?

Она замирает.

— Да, Лале. Одна, — слова ее полны сочувствия. — Не бойтесь ничего. А мне пора возвращаться к супругу…

— Супругу? — спрашиваю я, чтобы хоть немного оттянуть наступление одиночества. — А кто имеет честь называться супругом самой Судьбы?

Девушка хохочет. В черной пустоте ее смех разлетается серебряной пылью.

— Безумный Шут, кто же еще? — кокетливо прикрывает она губы веером. — Порой влюбленные пары со стороны выглядят весьма странно… Не так ли? — усмехается Судьба… и прыгает с края дорожки.

Ворох бело-синих юбок мелькает в воздухе — и я остаюсь одна.

Есть ли у меня желание вернуться домой? Нет… Но и оставаться здесь я тоже не хочу.

Остается только идти вперед.

Но стоит мне сделать лишь несколько шагов — и тьма подергивается рябью. Из сумрака выплетается туманный сияющий силуэт…

Молодой мужчина сидит на качелях. Он кажется мне знакомым. Кудри светлее льна, дымчато-серые глаза с мечтательной поволокой, резкие скулы… Гитара стонет под прикосновениями тонких, чутких пальцев.

Красиво…

Внезапно он поднимает голову. Пальцы замирают.

— Лале? Что ты здесь делаешь, лисенок? — на его лице — удивление. — Неужели ты все-таки умерла?

И тут я вспоминаю. Только один человек на всем белом свете называл меня лисенком.

— Суэло! Это ведь ты, Аметист? — переспрашиваю взволнованно. Никогда не думала, что буду так счастлива, увидев своего врага.

— Узнала, — улыбается он невероятно обаятельно. Отставляет гитару… и через мгновение я оказываюсь в крепких объятиях, окутанная запахом сирени. — Знаешь, а я умер, — грустно говорит он и тут же смеется: — Это, конечно, скверно, но зато я опять молод. Старик из меня вышел отвратительный — уродливый, склочный и самодовольный.