Персия Вулли - Гвиневера. Осенняя легенда

• Название: Гвиневера. Осенняя легенда
• Автор: Персия Вулли
• Издательство: Крон-Пресс
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-232-00076-4

Трилогия о Гвиневере рассказывает о полной чудес и приключений рыцарской эпохе короля Артура. Повествование ведется будущей королевой Гвиневерой, женой славного короля Артура. Вы унесетесь в волшебный мир древних королевств, отважных рыцарей, в мир придворных интриг, старинных обрядов.

В заключительном романе Гвиневера добивается признания своей любви к целомудренному рыцарю Ланселоту. Интриги и заговоры приводят к тому, что сын Артура Мордред выступает против собственного отца. Конец славной эпохи рыцарства неминуем, но сказочные чары не удается разрушить – так и не известно, погиб Артур или остался в живых, погребен ли под тяжелой каменной плитой или поныне бродит в северных лесах…

---

Наконец в октябре Гавейн предложил связаться в древними племенами:

– Хотя они и избегают людей и городов, мало что происходит среди смертных, о чем они тут же не узнают, миледи, – напомнил принц Оркнейский. – Придны восхищались Ланселотом, когда останавливались в Стерлинге. Его слава разнеслась по всем племенам. Если хоть один из них знает, где он сейчас, то знают все. Другой вопрос, захотят ли… – он красноречиво пожал плечами, и тень омрачила его лицо. – Но я все же собираюсь спросить их.

Благородство его предложения тронуло мое сердце – ведь с тех пор, как Гавейн расстался с Рагнель, он избегал встреч с низкорослым народом. Я заметила, что даже сейчас он не называл Рагнель по имени.

Мы начертали послание в рисунках на поверхности восковой дощечки, и Гавейн, тщательно завернув ее, отнес к известному ему источнику в чаще. Там он навалил на послание небольшую кучу камней, воткнул веточку рябины и спокойно вернулся в Камелот, уверенный, что древние скоро найдут письмо.

Через неделю, когда оркнеец явился на то же место, веточку рябины сменили листья остролиста, но поверхность восковой таблички оказалась пустой.

– Почему пустой? – спрашивала я, когда оркнеец передавал мне дощечку.

– Судите сами, миледи, – ответил он. – Вы видите, воск был разглажен и дощечка снова завернута. Но что это значит, я не имею понятия.

Двусмысленность ответа меня напугала. Он мог означать, что Ланс жив и в безопасности у древних, но с тем же успехом мог сообщать, что бретонец умер. Я всегда считала, что могу перенести все, столкнувшись с неизбежным лицом к лицу, но неизвестность оказалась хуже всего, и мне хотелось бежать сломя голову, кричать и проклинать все на свете.

Постепенно я взглянула в лицо безжалостным фактам – вестей неоткуда ждать: ни от древних, ни от других народов. И в первый раз в жизни я ощутила свое бессилие. Верховная королева или обычная женщина, я была не в состоянии вырвать ответ из глубин безмолвия. Узнать, жив ли Ланселот или мертв.

На зиму мы оставались в Камелоте, вели светскую жизнь, следили за благосостоянием народа. В последнюю ночь октября, страшную ночь Самхейн, и язычники и христиане собирались вокруг нашего очага. Известно, что в эту ночь боги и духи прокрадываются на землю, а древние сиды – существа еще с доисторических времен – норовят украсть душу неосторожных смертных. Памятуя об опасности, наши домашние, когда садилось солнце и распахивались ворота в иной мир, предусмотрительно укрывались внутри стен. Л на следующее утро мы праздновали, что остались в живых. Артур приносил в жертву белого бычка, и ему помогал митраид[7] Лионель.

Потом, когда зима стала укрывать снегом дороги, в Камелот с континента прибыл христианский священник. Человек средних лет, с мягкими манерами и почти лысый, он поклонился и передал Артуру свиток с законами короля Теодорика.

– Здесь, к сожалению, только краткое изложение свода законов, – извинился отец Болдуин. – Но Боэтиус полагал, что вы обрадуетесь всему, что даст вам о них представление.

Артур развернул старый, сильно потрепанный свиток и стал тщательно вчитываться в латинские фразы. По выражению его лица было видно, что он удовлетворен.

С приветливой улыбкой муж предложил священнослужителю перезимовать с нами.

– Королева подыщет для вас комнату, – беззаботно заметил он и, вдруг вспомнив, что я не лажу со священниками, послал мне один из своих взглядов, означавших «это очень важно, дорогая».

Сначала я с подозрением отнеслась к отцу Болдуину, полагая, что он разделяет взгляды церкви, согласно которым женщины считались ниже мужчин. Но священник оказался человеком добрейшей души, склонным скорее к самоуничижению, и вскоре его присутствие стало благотворно влиять на меня.

Рождество в том году мы отмстили с собственным священником, совместив торжество с праздником вызова солнца из его зимних странствий. Все домашние и много христианских и языческих воинов собрались на службу, и всю мессу мы с Артуром простояли на коленях. В конце заговорил Борс и умолял христианского Бога-Отца охранить его родственника Ланселота. Мне показалось, что он начал склоняться к вере Болдуина.

Темными зимними месяцами Артур изучал свиток законов и обсуждал различные их аспекты с Болдуином, Бедивером и рыцарями Круглого Стола, когда тс в непогоду собирались вокруг очага.

– Ты заметила, что Гавейн не поддерживает моей идеи правовой системы? – Артур беспокойно прохаживался по комнате, а я свернулась калачиком, укрывшись шерстяным пледом.

– Может быть, он считает это делом чести? – предположила я.

– Может быть. По крайней мере, рыцари приняли мою идею правосудия, основанного на свидетельских показаниях и уликах, и считают ее лучше испытания поединком. Если повезет, им больше не придется рисковать своими жизнями, доказывая чью-то еще невиновность.

Я вспомнила о своем тяжком испытании: Морган убедил людей, что Озерная жрица не остановится ни перед чем, чтобы избавиться от меня. А Артуру, чтобы осознать предательство сестры, потребовалось еще время. Только Ланс сумел сразу во всем разобраться и защитил мое доброе имя.

При этом воспоминании я вновь ощутила страх, и во мне поднялась паника. О Господи, только бы я знала, что он жив…

Забираясь в кровать, Артур скользнул по мне взглядом. Что-то в моем лице помогло ему прочитать мои мысли, и, укрываясь одеялами, он обнял меня и привлек к себе.

– Ты все еще беспокоишься о бретонце, девочка?

– Да, – горестно прошептала я.

– И Я тоже, я тоже, – признался муж, сочувственно похлопывая меня по плечу. – Но мы его найдем. Сколько бы времени ни прошло, обязательно найдем и вернем домой. А пока давай поплачь за нас обоих.

Неожиданная нежность сломала мою стойкость, и меня сотрясли рыдания. Я долго плакала в объятиях мужа. Это был драгоценный миг в наших отношениях с Артуром, и я всегда вспоминала о нем с благодарностью.

Когда серая холодная зима подходила к концу, отец Болдуин окрестил Борса. Я думала, что он обратит в свою веру и Паломида, но араб, казалось, мучился глобальными вопросами и еще не был готов признать Христа единственной тропинкой к Богу. Как-то днем он зашел проведать меня и с надеждой в голосе предположил, что Ланс отправился в собственное духовное путешествие.

– Мы часто обсуждали с ним необходимость оставить соблазны мира, если хочешь обрести Бога.

Я вспомнила рассказ о святом Симеоне-страннике и свои видения божественного человека. Никому бы я не пожелала такой судьбы.

Когда снег растаял и дороги расчистились, у наших ворот появилось какое-то поджарое существо. Человек нес в руках красный щит и был одет в военную куртку, которая представляла собой наполовину кольчугу, наполовину латы из щитков. По тому, как он двигался, я поняла, что его воинская весна была далеко позади, а упорство проистекало от возраста, а не от мускулов. И все же его вид был грозен, когда он стоял у ворот и требовал впустить его от имени Боменса.

Часовой не знал, что ему ответить, но мы с Мордредом как раз возвращались с утренней прогулки и провели пришельца в зал.

– Смердит, как от конюха, – заметил повар, пока наш гость плескался в корыте, стараясь привести себя в должный вид, чтобы предстать перед королем. Я согласно кивнула и оставила Мордреда, чтобы тот проводил его наверх, а сама пошла разыскивать Артура. Едва мы оба заняли места на возвышении, как Мордред ввел в зал пришельца.

Незнакомец вытаращил глаза от изумления, переводя взгляд с ручек наших кресел, которые были вырезаны в форме львиных голов, на Красного Дракона, карабкавшегося вверх по стене позади нас. Наконец, тяжело вздохнув, он перевел взгляд на нас.

– Ваши величества, – прорычал он и неуклюже опустился на одно колено. – Молодой воин, побивший меня у переправы, заставил поклясться, что я прибуду в Камелот и стану вам верно служить. Иначе он грозил убить меня и отсечь голову. Он заявил, что здесь он лишь поваренок на кухне. Но если так сражаются ваши поварята, не хотел бы я столкнуться с предводителем Круглого Стола.

Артур старался сохранить невозмутимое лицо, но я видела, что он так же изумлен рассказом, как унижен произносивший его.

– Ваш приход сюда похвален, – отозвался верховный король. – Если вы останетесь с нами, Бедивер подыщет вам место среди воинов. Э… у вас есть имя?

– Когда мои доспехи еще были новыми, жена звала меня Иронсидом, – ответил со вздохом человек. – Но добрая женщина давно умерла, а моя кольчуга – скорее, груда хлама и утратила свой прежний блеск. Но я рад буду провести некоторое время с вашими людьми, чтобы доказать тому юнцу, что я чту клятву и он может вложить меч в ножны.

Мордред повел Иронсида к Бедиверу, а Артур посмотрел в мою сторону:

– Похоже, Боменс входит в силу.

– Кто этот парень, о котором все говорят? – спросил Мордред на следующий день, когда мы устроились за длинным столом, чтобы попрактиковаться в письме.