Елена Ткач - Танец в ритме дождя

• Название: Танец в ритме дождя
• Автор: Елена Ткач
• Издательство: ТЕРРА-Книжный клуб
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1998
• ISBN: 5-300-01943-7

В сборнике представлены два романа современной российской писательницы Елены Ткач. Героиня обоих романов – журналистка Вера Муранова – оказывается наследницей старинного итальянского рода, с которым связана вековая тайна.

Любовь, борьба, страдания, путешествия, поиски сокровищ – все это в полной мере пережили герои Елены Ткач.

---

Едва в семействе появилась Ольга, Фридерика, с раннего детства обожавшая балет, потянулась к ней всем своим существом. И Ольга с радостью согласилась давать ей уроки классического танца. Она считала, что у девочки большой талант, и прочила ей карьеру классической танцовщицы. Берта относилась к увлечению дочери с некоторой опаской, зная, как нелегок хлеб балерины. Но, похоже, внимая Ольгиным пылким уверениям, что такой талант грех погубить, готова была сдаться и отдать Фридерику в профессиональную балетную школу. И Ольга взялась за нее всерьез, готовя к осеннему поступлению в профессиональную танцевальную школу…

Вальтер боготворил и Берту, и двух своих девочек, и счастье, вошедшее в этот дом, было столь гармоничным и совершенным, что нередко оставляло в душах друзей, навещавших семейство Берг, чувство горьковатой, щемящей грусти. Отчего это было так? Ольга часто задумывалась над этим… Может быть, оттого, что рядом с таким щедрым и сладостным светом как бы незримо присутствует некая скрытая тень угрозы, точно подстерегая чей-то малейший промах и грозя распадением… Угасанием. Разрывом чудесной живой ткани жизни, что была соткана с такой любовью, с таким душевным усердием… Эта ткань – эта жизнь семьи будто бы не ведала боли, не знала страданий, борений и злобы, даже простого проявления негативных эмоций… Как будто жизнь эта протекала в каком-то ином измерении, нежели существование всех иных, греховных и мелочных, подверженных простым человеческим слабостям.

И Ольге порой казалось, что тьма, обступавшая древние стены имения, только и ждет момента, чтобы прорвать покров благодати, хранящей семью, и смять, растоптать ее всю в отместку за дерзость явленной миру гармонии… Ольга часто молилась за Бергов и верила, что этого не случится, что тьме не удастся проникнуть в их дом, пробив броню защиты.

И вот это случилось – предчувствия оправдались, материализовавшись в самый чудовищный, самый нелепый и невообразимый кошмар. Шантаж! Угроза бесчестья, тюрьмы, разорения… И эта угроза явилась с той стороны, откуда ее меньше всего ожидали, – ее воплощением стал человек, принятый здесь как лучший друг дома… Поверенный, ведущий семейные дела, известные ему, как раскрытая книга!

«Боже мой! – думала Ольга. – Каково сейчас Берте?! Скольких седых волос будет стоить ей эта невероятная выдержка. И как она может держаться так – ровна и внимательна, как всегда. А я… Да будь у меня такой муж, как Вальтер, я бы не задумываясь убила этого гада! И суд бы меня оправдал… Нет, они явно что-то задумали оба – Берта и Вальтер. Как было бы хорошо узнать их планы, чтобы вовремя поддержать…»

Веренц на все способен. Ольга понимала это так же хорошо, как и Берта… Что касается Вальтера, то он, как мог, сторонился прибывших «гостей», видимо опасаясь, что, не сдержавшись, сорвется и только усугубит и без того безысходную ситуацию. Однако лицо Вальтера хранило полную непроницаемость, по нему невозможно было понять, что он намеревался предпринять в ближайшее время. Хотя что ему оставалось, кроме как подчиниться… И исполнить те требования, которые выдвинул перед ними Веренц. Они были всецело в его руках…

Берта против обыкновения не пригласила их в дом, а подала кофе в сад. Девочек нигде не было видно, наверное им велели остаться в доме. Хозяйка, подав к кофе ветчину и сыр, уселась в плетеное кресло и закурила.

Тик-так – качалось легкое кресло, тик-так – дышала в ветвях тишина. Время застыло. Время отступило к Рейнским горам, захлебнулось там чистым, разреженным воздухом и отлетело вниз, к прибрежной долине. Назад, в город…

– Ольга, как поживает твоя лучшая ученица? – положив ногу на ногу, спросила Берта. Дым ее сигареты клочками тянулся к прудам. – Кажется, ее зовут Франциска?

– Да, Берта, у тебя превосходная память. Девочку, о которой я тебе говорила, зовут Франциской. Но лучшая моя ученица вовсе не она, а Фридерика! Вот у кого настоящий большой талант!

– Кстати, где она? – вмешался в их разговор Веренц, который все это время безмолвно оглядывал лужайку и отдаленную гряду леса, начинавшегося прямо за садом, прищурившись и маленькими глотками отхлебывая кофе из тонкой фарфоровой чашки, присматривался – нет ли чего необычного.

«Наверно, проверяет, нет ли здесь засады!» – подумала Ольга. Как она была бы счастлива, если б из-за дома или из-за ближайших деревьев выскочил вооруженный отряд полиции и скрутил Веренца! Пускай даже и ее вместе с ним… Но все было тихо. Ничто, казалось бы, не тревожило покой здешних мест.

– Девочки в доме, – ответила Берта после небольшой паузы. – Они занимаются. Я думаю, им не стоит присоединяться к нам…

– Не стоит… пока! – многозначительно улыбаясь, ввернул Веренц. И погрузился в созерцание своей кофейной чашечки.

– Ольга, а ты не слишком большую нагрузку даешь Фридерике? – продолжала разговор Берта с самым невозмутимым видом. – Мне кажется, на последних занятиях она просто из сил выбивалась. Надо ли это ей? Ведь здешняя балетная школа – частная, она вовсе не предполагает серьезной профессиональной подготовки для своих учениц… Важно, чтобы девочки научились красиво двигаться, танцевать, свободно держаться… Им ведь не выходить на сцену!

В окне своей комнаты на втором этаже мелькнула гладко причесанная светлая головка старшей дочери Бергов. Мелькнула и пропала. Но Ольга успела помахать ей рукой.

– Берта, у Фридерики – талант, – вздохнув, возразила Ольга. – Редкий. От Бога! Ей заниматься надо серьезно – большой толк из этого может выйти. И есть в ней еще…

Она недоговорила. По лужайке со стороны дома к ним спешила девочка лет двенадцати в нарядном, присборенном на талии платье в цветочек. Бледное, почти прозрачное лицо с двумя проступающими серо-голубыми жилками на открытом лбу. Почему-то, глядя на эти жилки, страшно становилось за ее хрупкость, и не внешнюю даже – скорее внутреннюю… Робость, опасающаяся нежданных вторжений в свой мир, печаль недетской задумчивости в глазах – чуткий, трепещущий огонек на ветру…

Ольга не раз с некоторой опаской за девочку узнавала во Фридерике себя. Ведь такой она и сама была в детстве, как раз в том же приблизительно возрасте поступила в хореографическое училище… Ольга знала, какой страшной ценой иногда приходится платить за талант. Как этот дар может отразиться на психике… Такой ранимой и беззащитной в этом нежном возрасте. Сама она заплатила за дар свой сполна… И не хотела, чтобы эта девочка, ставшая ей дорогим существом, повторила ее путь. Но знала также и то, как страшно не реализовать свой дар, не дать ему раскрыться вовремя… Тогда на всю жизнь может остаться горечь невоплощенности, обделенности. Ощущение пустоты, которую ничто не способно заполнить… И она старалась, как могла, помочь Фридерике и осторожно, бережно, но и твердо – опытной рукою наставника – вводила ее в пространство своей профессии. Профессии, недоступной для непосвященных!

А сейчас Фридерика стояла, облокотясь на кресло матери, и сердцем чувствовала, что у взрослых что-то не так – слишком тягостное молчание повисло в воздухе с ее появлением…

– Дорогая, тебе лучше вернуться в дом, – слегка побледнев и обернувшись к дочери, велела Берта. – У нас важный разговор.

– Нет, пускай она останется с нами, – возразил Веренц. – Как дела, Фридерика?

– Дела? – переспросила она, улыбнувшись немного печальной улыбкой. – Как всегда… Мам, можно я покажу фрау Ольге мои розы?

– Не стоит, моя милая, – железным тоном ответил ей Веренц. – Фрау Ольга еще не допила свой кофе. А потом нам и в самом деле предстоит серьезный разговор. Кстати, где твой отец?

– В доме, – дернув плечиком, ответила девочка. Она начала беспокоиться, замечая напряжение взрослых.

– Дорогая, посиди немного с Клаусом, – самым небрежным тоном, на который только была способна, ответила Ольга. – А мы пока с мамой пройдемся. Клаус, ты не возражаешь? – ослепительно улыбнувшись, спросила она.

– Ничуть. Только недолго. А Фридерика пока сходит за папой. Позови к нам отца, Фридерика. – В интонации Веренца послышались нотки приказа.

Девочка в недоумении поглядела на мать. Та кивнула, и Ольга заметила, что в глазах Берты блеснули слезы. Но она быстро справилась с собой, успокаивающим жестом положила руку на плечо дочери и подтвердила:

– Ступай, позови папу. Мы немного пройдемся по берегу и тотчас вернемся. Хорошо, моя девочка?

Та кивнула и устремилась к дому. Налетевший порыв ветра раздул колоколом подол ее легкого платья. Женщины постояли с минуту, глядя ей вслед, а потом, больше ни слова не говоря Веренцу, быстрым шагом стали спускаться к прудам.

– Берта, ты еще веришь мне? – негромко, срывающимся голосом начала Ольга, стараясь, однако, сохранять на своем лице выражение беззаботности, чтобы Веренц не смог догадаться, о чем они говорили. – Я…

– Я все понимаю. Молчи! – прервала Берта ее объяснения. – Мы с Вальтером ни секунды не сомневались в тебе. Мы поняли, что этот мерзавец попросту захотел тебя очернить, чтобы развязать себе руки. Он был уверен, что мы поверим ему – не тебе. Но он просчитался. Мы не поверили ни единому его слову… Мы знаем, что ты в не меньшей опасности! Что тебе, как и нам, надо спасаться!