Антон Таммсааре - Новый Нечистый из Самого Пекла

• Название: Новый Нечистый из Самого Пекла
• Автор: Антон Таммсааре
• Издательство: Государственное издательство художественной литературы
• Жанр: Классическая проза
• Год: 1956

Апостол Петр поставил Нечистому условия: если тот проживет на земле человеком и обретет блаженство, тогда у него будет право получать души навсегда. Но если как человек он после смерти попадет в ад, тогда конец этому праву. Господь стал сомневаться в людях, и Нечистый должен подтвердить, что не Господа постигла неудача в его творении, а люди сами заблуждаются в своей жизни.

В форме такого иронического повествования, автор задается вопросом, может ли человек прожить всю жизнь праведно, счастливо и достичь блаженства.

---

Молодой Юрка раздумывал, идти или не идти: он не знал, правду ли говорит Элеонора, или водит его за нос. В конце концов желание пойти взяло верх, и ночью Юрка опять отправился в поле.

На этот раз Антс пришел с двумя сообщниками, здоровенными парнями. Увидев Юрку, Антс тотчас закричал:

– Ты опять тут? А ну-ка, убирайся прочь!

И прежде чем Юрка успел что-либо ответить или шевельнутся, они втроем набросились на него. Бешеная злоба вспыхнула в Юрке: трое против одного. Весь в синяках и шишках, он так поколотил парней, что те, друг за другом, задали стрекача.

На следующий день молодого Юрку позвали к старику Антсу.

– Зачем ты, собака, избил молодого барина?

– Сам он меня бил.

– Так и надо, не топчи рожь по ночам. Ты изувечил молодого барина, и за это тебе придется отвечать.

– Они втроем напали на меня, – защищался молодой Юрка.

– Нет, ты напал на них, все трое так показывают.

– Они врут.

– Мы еще увидим, кто врет. Ты все-таки скажи, что тебе надо было ночью во ржи?

– Меня позвала барышня.

– Какая барышня?

– Барышня Элеонора.

– Ах ты бессовестный мальчишка! – закричал Антс и велел позвать свою единственную дочь, чтобы устроить ей очную ставку с молодым Юркой. Но Элеонора вскинула голову и сказала:

– Ты, отец, тоже хорош! Звать меня из-за такой ерунды. С ума я сошла, что ли?

– Слышал? – сказал Антс, когда Элеонора удалилась, не удостоив Юрку ни единым взглядом.

– Слышал, – ответил молодой Юрка.

– Это диво, чтобы моя дочь…

– Барышня хотела посмотреть, растут ли у меня на голове рога, – отвечал молодой Юрка.

– И для этого она звала тебя ночью в рожь, так что ли?

– А то для чего ж?

– Чтобы вздуть тебя за твою грубость и бесстыдство, вот для чего.

– Ну коли так, тогда все в порядке. Другим досталось не меньше, чем мне.

– Тебе придется еще сесть за решетку, так и знай.

– Если посадите, то я убью одного из тех троих, кто напал на меня у ржи.

– Ты еще и угрожать?

– Нет, я не угрожаю, а только говорю, что будет.

– Ты Нечистый, такой же, как твой отец.

– Конечно, иначе с чего бы у меня рогам быть. Антс оставил парня в покое.

Через несколько дней Элеонора опять пришла в лавку. Она была горда и надменна, но в лавке задержалась дольше, чем нужно. Выбрав удобный момент, она сказала Юрке:

– Ты и отцу сказал, что у тебя рога растут?

– Он иначе не верил, что барышня позвала меня в рожь.

– А потом поверил?

– Поверил.

– Что же он сказал?

– Что барышня позвала меня в рожь затем, чтобы меня отколотили.

– Отец, возможно, был прав, а может, и нет.

– Отец был не прав.

– Не будь столь самоуверен.

– Что знаю, то знаю.

– Что же ты знаешь?

– Что я немножко нравлюсь барышне.

– Ишь как! Немножко? А почему?

– Потому что у меня рога.

– У барана тоже рога.

– Так то рога на бараньей голове.

– Ты мне противен!

Слова эти вырвались из таких глубин сердца, что походили на змеиное шипение, Элеонора тотчас ушла.

Глава двенадцатая

Когда Юрка по Антсовой указке раскорчевал и расчистил в Пекле большие участки и кустарники под новые пашни и покосы, стали выясняться те планы, о которых Антс говорил обиняком уже несколько лет назад. Он, правда, и сейчас не раскрывал всех своих замыслов, а больше вел речь вокруг да около. Он начал с того, что в Пекле не мешало бы построить новый жилой дом, ибо теперь-де не прежние времена. Тут он пустился в долгие и пространные рассуждения о том, где именно следовало бы разместить эти пристройки, так как прежние стояли, по его мнению, вовсе не на месте. Почему? О, на этот счет у Антса находилось множество причин.

Во-первых: строить надо в средоточии хозяйства, где происходят основные работы. Так оно раньше и было, но теперь, когда прибавились новые поля и покосы, центр усадьбы передвинулся поближе к лесу. Вот там-то и хорошо бы возвести новые постройки, тем более что Антс намеревался еще больше расширить участок за счет леса и зарослей кустарника.

Во-вторых: жалко отводить под новую стройку лучшую землю, пригодную для огорода и пашни, а именно такая земля и лежит под прежними постройками и вокруг них. Все следует рассматривать с точки зрения выгоды, а поэтому, распорядившись во-время и толково, можно одним выстрелом убить двух зайцев – и построиться и высвободить под пашни немало хорошей земли.

В-третьих: Юрке по сердцу, когда лес близок. Он любил покой, песни птиц, голоса зверей. Недаром Юрка сажал деревья вокруг старых построек. Но к чему сажать деревья, когда они сами по себе растут на вольном божьем свете. Вместо того чтобы придвигать лес к дому, куда проще приблизить самый дом к лесу. Другое дело, если бы леса вовсе не было. Антс не сомневался, что это время не за горами, ибо чураки, брусья, бревна, жерди, рейки, колья, шпалы, прутья для плетня и новогодние елки нравятся человеку гораздо больше, чем лес. Это вызвано главным образом тем, что промышлять живым лесом труднее, чем мертвым деревом. Разумеется, человек ценит и живой лес, он дает тень в солнечный зной и защиту от ветра в непогоду, однако все это не идет в сравнение с ценностью древесины.

Иначе обстоит дело с человеком: живой он приносит гораздо больше дохода, чем мертвый, хотя и с мертвыми можно вести кое-какие коммерческие обороты: облегчать им путь в царство небесное, продавать им гробы, места на кладбище, венки и цветы, строить монументы и памятники, анатомировать мертвецов или писать о них некрологи. Но все это мелочь по сравнению с живым человеком. Чтобы разобраться тут по-настоящему, поразмыслим хотя бы о войне – величайшем предприятии современности! Попробуйте-ка в военную колесницу впрячь покойника! Это так же невозможно, как рыть окопы живым деревом. Итак, мертвое дерево и живой человек – вот где гармония. Но поскольку все же находятся одиночки – живые люди, любящие живой лес, – вроде Юрки, этого Нечистого из Самого Пекла, – то пусть они пользуются случаем, пока не поздно, и строят себе жилье поближе к лесу.

В-четвертых… Да, Антс говорил Юрке и в-четвертых, и в-пятых, и даже кое-что в-шестых, однако нет смысла в таком перечне, ибо вся суть сводилась к одному: новые постройки надо вынести на опушку леса. Там их и возвели, а Юрке пришлось снести старые строения, очистить и сровнять место, где они стояли, чтобы можно было хорошо вспахать и забороновать землю. Но пахать Юрке эти поля пришлось лишь год-другой, а там Антс нашел, что вести хозяйство в Пекле Юрке уже не под силу – слишком разрослась усадьба, поэтому-де тут нужно распорядиться как-то иначе. Юрка, правда, попытался возражать, говоря, что у него растет семья и рабочей силы из года в год будет все больше и больше; Антса это не убедило. В конце концов Антс решил забрать себе часть Пекла, в том числе и участок, где стояли старые постройки. Такой шаг был тем естественней и понятней, что с течением времени Антс прикупил немало новых участков к своей прежней усадьбе, и она слилась с Пеклом.

Свой поступок Антс опять-таки обосновывал выгодой для Юрки.

– Самое Пекло нынче не то, что раньше, когда ты поселился здесь. К тому же у тебя теперь новые постройки. Нынче мне следовало бы в несколько раз увеличить твою арендную плату и другие повинности, но это было бы тебе не под силу.

– Ты и так уж сколько раз надбавлял аренду, – попробовал возразить Юрка.

– Это вполне понятно: все растет, значит и аренда растет тоже. Благодари бога, что ты имеешь дело со мной, иначе тебе пришлось бы в десять раз хуже. Чтобы облегчить твою долю, я заберу часть Пекла и…

– А с аренды и отработок скостишь малость?

– С радостью скостил бы, да никак не могу. Ты только подумай, сколько расходов было у меня с новыми постройками. Да не тужи, Юрка, ведь, вырубая лес и кустарник, ты можешь заполучить себе пахотной земли сколько душе угодно. Земля там будет хорошая, помяни мое слово.

И Юрка отвоевал у леса землю, да такую хорошую, что через несколько лет Антс счел нужным снова повысить арендную плату. Когда Юрка стал роптать, Антс прикинулся, будто оторопел от недоумения, и сказал:

– Ну и чудак! Все на свете радуются, что жизнь идет в гору, а ты знай жалуешься и ворчишь. Запомни, что я тебе скажу: если весь мир будет преуспевать, то и наш народ преуспеет, а заодно и Самое Пекло, – ибо помешать этому ты один не в силах. Или, по-твоему, мы такие уж убогие, что не можем идти в ногу со временем? Где же твоя национальная гордость и блаженство?

– А разве гордые будут блаженны? – спросил Юрка, который уже успел убедиться, насколько вправе Антс говорить о преуспевании.

– Не гордые обретут блаженство, – объяснил Антс, – а те смиренные и самоотверженные люди, которые борются за величие и славу своего народа.

Юрка был не прочь что-либо ответить Антсу, но не нашелся и промолчал. После, когда он поведал Юле о новой арендной плате, та внимательно посмотрела на мужа и серьезно сказала: